Виталий Раул - Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

Существует несколько описаний того, что происходило на Дворцовой площади утром 2 апреля 1879 года, но все они грешат явными неточностями, притом, что есть рассказ очевидца, который почему-то никогда и нигде не приводился. Вахмистр рижской полиции Франц Милошевич, прикомандированный к Третьему отделению, дал подробное показание о случившемся, как потерпевший:

«2-го апреля настоящего года, в 9 часов 5 минут, Государь Император изволил выйти на прогулку из Главного подъезда Зимнего Дворца. В это время я находился у Александровской колонны, от которой первоначально прошел к Комендантскому подъезду, а затем, увидев, что Государь Император изволил повернуть по Зимней канавке, я поспешил к Певческому мосту и, дождавшись прохода мимо себя Его Величества, я пошел за Государем шагах в 20-ти расстояния. Когда Его Величество поравнялся с воротами Гвардейского штаба, то я вдруг около Государя Императора увидел неизвестного мне человека, вышедшего, как мне показалось, из ворот Штаба. Человек этот был в длинном пальто, в левой руке держал он форменную фуражку гражданского ведомства с зеленым околышем и кокардой, а правой, внезапно выхватив из кармана пальто револьвер, произвел из него два выстрела, направленных в Государя Императора. Выстрелы эти следовали один за другим, и Государь Император, отступивши, сошел с тротуара на площадь. В это время я успел броситься к преступнику, когда я находился на линии между Государем и преступником, то преступник выстрелил в третий раз, причем я, должно быть, и был ранен в правую щеку, хотя в то время никакой боли не почувствовал. Сделавши третий выстрел, преступник бросился бежать через площадь; пробежав некоторое расстояние, он, споткнувшись, упал и, подымаясь, произвел 4-й выстрел. Затем преступник, продолжая бежать по взятому им направлению, достиг почти до тротуара у подъезда князя Горчакова, но тут я, догнав его, успел схватить за пальто, и в это же самое время преступник был окружен собравшимся у дома князя Горчакова народом. Как только преступник был окружен народом, то он произвел пятый выстрел, прямо вверх; после этого выстрела его свалили и задержали, причем между другими к преступнику подбежал капитан Кох, стоявший до того у подъезда князя Горчакова. По задержании преступника к этому месту изволил подойти Государь Император, который приказал прекратить побои. Затем Государю Императору был подан экипаж, и только после отъезда Его Величества во Дворец я заметил, что кровь, которой был облит, течет из раны на щеке» [15].

Показания Милошевича говорят об одном – император был обязан спасением только самому себе: под прицельным огнем он сумел уклониться от пуль и практически не пострадал. В самом эпизоде есть несколько важных деталей, которые прямо указывают на осведомленность организатора нападения, знавшего расписание прогулок императора, их примерный маршрут и возможность преодоления внешнего оцепления. Михайлову, при всей его изобретательности, такое было не под силу. Царь гулял в оцеплении переодетых агентов, и просто так преодолеть эту цепь, а тем более оказаться внутри ее было невозможно. Соловьев был доставлен Михайловым к Штабу гвардейского корпуса и вошел туда, имея для этого какой-то формальный повод, скорее всего, запечатанный пакет. Сфабриковать пакет с надписями и печатями Михайлову помогли. Соловьев, одетый чиновником гражданского ведомства, вошел в Штаб, передал пакет и на выходе из ворот штаба на Дворцовую площадь оказался внутри оцепления совершавшего прогулку императора, и мало того – прямо на его маршруте. Наблюдательный Милошевич не мог не заметить, откуда появился вдруг возле императора неизвестный в длинном пальто. Скорее всего, выходившего из ворот Штаба гвардии господина заметил не только Милошевич, но и другие охранники, следившие за прогулкой царя. Следствие по данному факту проводилось в закрытом режиме и нигде не комментировалось. Гвардейским корпусом командовал наследник-цесаревич, но со своего поста был смещен помощник главнокомандующего войсками гвардии великого князя Николая Николаевича, генерал-лейтенант Р.Г. Бистром, ведавший пропускным режимом в Штабе. Дневник военного министра Д.А. Милютина (запись от 4 апреля 1879 г.) четко зафиксировал кадровые перестановки:

«Сегодня утром представил я Государю вчерне проектированный указ в присутствии генерала Дрентельна. Тут же окончательно решены все назначения: в Петербурге генерал Гурко назначается временным генерал-губернатором и вместе с тем помощником главнокомандующего войсками округа вместо барона Бистрома, назначаемого в Военный Совет» [16]. Не барону ли Бистрому (или его адъютанту) вручил пакет переодетый чиновником Соловьев утром 2 апреля 1879 года? Официальное следствие по делу Соловьева проводил сенатор С.И. Леонтьев. За два месяца сенатор допросил всех родных Соловьева, и они отметили метаморфозу в одежде Соловьева в последнее время. Один из его родственников, Алексей Вишняков, сообщил, что видел Соловьева 17 марта, тот был щегольски одет в длинный черный английский сюртук, в пенсне. Соловьев заходил к Вишнякову по случаю именин. Леонтьеву удалось разыскать магазин, где был куплен револьвер. Владелец магазина «Центральное депо оружия», купец 2-ой гильдии Эдуард Вениг на допросе показал: «Предъявленный мне револьвер системы Веблей 500 я признаю за тот револьвер, который в прошлом году был куплен в моем магазине, как отмечено у меня по книгам 10 мая 1878 года, доктором Веймаром, за 30 рублей». Доктора Веймара арестовали, но доказать его связь с покушением Соловьева не удалось, так как револьвер сменил с момента покупки несколько хозяев. Сенатору Леонтьеву не удалось выявить никаких связей Соловьева с социалистами, а сам он такую связь отрицал. Кто предоставил ему форменную одежду и как он попал в штаб гвардейского корпуса, Соловьев объяснить отказался, но упомянул о некоем Федоре, оказавшем ему содействие:

«По поводу прочитанных мне показаний Милашевича и протоколов осмотра револьвера и моей одежды я никаких замечаний представить не желаю… Адресов лиц, которые, проживая в Петербурге, посвятили себя социально-революционной деятельности, я при приезде сюда не имел, и только после случайной встречи с Федором, упоминаемым мною в прежних показаниях, установилась чрез него связь между мною и петербургскими деятелями социально-революционной партии. Федор этот – человек развитой и более образованный, чем я. Он высокого роста, плотный, без усов и бороды, с темно-русыми, курчавыми на голове волосами. Человек это, по-видимому, не нуждающийся и имеющий, по словам его, отца или дядю, который дает ему средства к жизни» [17].

Соловьев хотя и несколько исказил образование и внешность Александра Михайлова (Федора), но все же верно указал спонсора своих приобретений и руководителя всей операции. Явным преувеличением выглядит оценка Соловьевым образования Михайлова, который едва закончил гимназию в Путивле и не одолел даже года обучения в Технологическом институте. Что касается источника средств Михайлова, то здесь «заблуждение» Соловьева было просто разительным – вся его амуниция приобреталась на средства из фонда секретной агентуры Третьего отделения. Вот как далеко могут завести человека заблуждения…