Виталий Раул - Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

Заканчивался 1879 год. Александру Михайлову удалось внешне безболезненно отмежеваться от «Земли и воли» и создать свою организацию по типу мафиозной структуры, разделенной на небольшие группы, со своей специализацией. Процесс развода еще не закончился: слишком кардинальные изменения проводил Михайлов. Вчерашние народники, упертые и амбициозные, плохо воспринимали правило единоначалия, которое у Михайлова стало обязательным. Бунт на корабле Квятковского и Ширяева, замышлявших свой собственный вариант устранения императора, за спиной Хозяина, был жестоко подавлен – заговорщики оказались в тюрьме.

Полная зачистка оставшегося хозяйства Квятковского и отколовшейся группы Плеханова «Черный передел» происходила уже в январе 1880 года, когда под предлогом частного доноса были ликвидированы типографии в Саперном переулке и на Васильевском острове. Разбираться с причинами разгрома типографий никто не стал, но было очевидно, что оба объекта ходоков в народ давно находились под наблюдением полиции. Плеханов и его ближайшие сторонники, сообразив, что они будут следующими, без шума и пыли покинули Петербург и уехали из России, теперь уже на долгие годы. Скрытый саботаж Ширяевым динамитного проекта Хозяина привел к его срыву как под Алексадровском, так и под Москвой. Затраченные на динамитную операцию средства пропали даром, но приобретенный при этом опыт заставил Михайлова полностью пересмотреть тактику минирования отдельных объектов как неэффективную для поставленной цели – устранения всего лишь одного лица.

Наступил 1880 год, и «Народная воля» готовилась к новым делам, в обновленном составе и с новыми тактическими идеями.

В начале 1880 года громко завершился процесс ликвидации общества «Земли и воли»: с небольшим интервалом прошли аресты двух подпольных типографий: в Саперном переулке и на Васильевском острове. Типография в Саперном переулке была предприятием Квятковского – там трудились пять человек, в том числе гражданская жена Квятковского, Софья Иванова. Типография располагалась в квартире из четырех комнат, была неплохо законспирирована и оснащена. Полиция постучалась в квартиру № 9 дома № 10 по Саперному переулку в ночь на 18 января 1880 года, как раз когда там кипела работа и никто не спал. Целая куча городовых, околоточных и дворников во главе с приставом блокировала квартиру с парадного и черного входов. В квартире происходили страшная суматоха, револьверная стрельба, там что-то лихорадочно жгли. В конце концов, удалось арестовать двух мужчин и двух женщин; один из сотрудников типографии почему-то застрелился. Как отмечалось потом в протоколах: «Кто был застрелившийся – не приведено в известность». Типография Квятковского была вполне коммерческим предприятием, то есть достаточно прибыльным, чтобы содержать штат и делать необходимые приобретения, в том числе на террор. Газета «Народная воля» печаталась здесь же, наряду с прочими заказами. Квятковский на допросе дал такую характеристику тиража газеты: «Народная воля» выходила в свет в количестве 2500 экземпляров, которые распространялись настолько успешно, что существовавший на них запрос не мог быть удовлетворен. Деньги, выручаемые от продажи газеты, вполне покрывали издержки издания». Существование такого самодостаточного и неуправляемого заведения, не потерявшего связи с деятелями группы Плеханова, Хозяин долго терпеть не мог, и все сотрудники фирмы Квятковского отправились в тюрьму, кроме наборщика Лубкина, у которого не выдержали нервы. Затем настала очередь типографии «Черного передела», но там обошлось без эксцессов. Правительственное сообщение, появившееся в газетах, коротко объявило:

«В ночь с 27 на 28 сего января петербургской полицией произведен был обыск в одном из домов на Васильевском острове. При обыске найдены: типографский станок с набором шрифта, большое количество оттиснутых экземпляров революционной газеты «Черный передел», несколько пудов шрифта, различные бланки для паспортов, поддельные виды на жительство и три револьвера, из которых два оказались заряженными. Находящиеся в квартире лица арестованы. По вышеизложенному преступлено к производству дознания».

Официальная история «освободительного движения» объяснила аресты сразу двух типографий очередным промахом революционеров, связанным с неосторожным хранением копий документов, хотя после ареста самого Квятковского прошло полтора месяца.

Полицейские новости оставались злобой дня, а в столице в окружении монарха развернулась подготовка к празднованию 25-летия вступления на престол Александра II.

Бюрократическая верхушка столицы и губернских центров готовилась широко отметить юбилей, составляя поздравительные адресы, телеграммы и высокопарные спичи. Самого императора вместе с мыслями о грандиозной реформаторской работе, проделанной за прошедшие годы, посещали размышления о некоей незавершенности сделанного, что отличало Россию от передовых европейских государств. Остался всего лишь шаг, и император в преддверии юбилея на него решился… Эпизод был весьма многозначителен и удостоился подробной записи в Дневнике секретаря Госсовета Е.А. Перетца. Егор Абрамович Перетц был одним из самых посвященных в дела реформ чиновников России и, получив в 1878 году должность госсекретаря, благодаря своей бюрократической хватке и отлично поставленному перу быстро стал правой рукой председателя Госсовета, брата царя, великого князя Константина Николаевича. Дневник госсекретаря Перетца был впервые издан в 1927 году в Государственном издательстве (ГИЗ) и открывался записью сентября 1880 года. Все предыдущие записи были изъяты и в так называемом научном обороте до сих пор отсутствуют. Некоторые из них удалось обнаружить в самом неожиданном месте: в бумагах самого заинтересованного лица – императора Александра III. После прочтения изъятых записей Перетца становятся понятными все последующие события в их причинно-следственной связи, роль в этих событиях наследника-цесаревича и наступившие последствия.

Бумаги, обнаруженные в фонде Александра III, хранящиеся в ГАРФ, имеют заголовок «Извлечения из воспоминаний статс-секретаря Перетца» и открываются записью января 1880 года.

Перетц с фотографической точностью передает происходившее:

«13 января 1880 года.

Сегодня во время доклада моего Великому князю Его Высочеству доложили, что к Великой княгине приехал Государь и желает видеть Его Высочество. Великий князь извинился передо мной, встал и поспешно вышел. Приблизительно через четверть часа Его высочество возвратился с сияющим лицом и спросил меня, догадываюсь ли я, почему он доволен и весел? Я отвечал, что, по всей вероятности, Государь сообщил Его Высочеству что-либо отрадное. “Вы отгадали, действительно, Государь сообщил мне кое-что, очень и очень приятное. В 1867 году, т. е. почти тринадцать лет назад, я представил Государю записку, составленную мною вчерне в Ореанде и потом разработанную по моим указаниям С.Н. Урусовым, тогдашним Государственным секретарем. Записка эта имела целью привлечение, в скромном виде, сил общественных к делу государственного управления. Государь прочел записку, но никогда не говорил со мной о ней, из чего я заключил, что мысли мои не одобряются. …О записке моей не было и помину… до сего часа.