Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

Форт построили, золота не нашли, зато вершина холма превратилась в редут, за стенами которого держать осаду можно было до конца войны. Место для сторожевой башни ее строители выбрали хорошо, и не только потому, что местность просматривалась на много миль вокруг, а и с точки зрения возможностей для обороны. Атакующие могли подойти только с юга или севера, и в обоих случаях им пришлось бы подниматься по узким тропинкам. Шарп, изучая подходы, нашел под камнем ржавый наконечник стрелы, который показал потом Кейт. Она покрутила находку, повертела и пожала плечами:

— Может, он не такой уж и старый.

— А я думал, ими стреляли по маврам.

— Здесь еще во времена моего дедушки охотились с луком и стрелами.

— Ваша семья давно тут обосновалась?

— Сэвиджи приехали в Португалию в тысяча семьсот одиннадцатом году, — с гордостью сообщила она и не в первый уже раз посмотрела на юг, в сторону Порто.

Шарп знал, хозяйка Квинты ждет и надеется увидеть возвращающегося всадника, но дни шли, а супруг не появлялся и даже вестей о себе не подавал. Французы тоже не беспокоили, хотя, конечно, видели солдат с тачками, на которых вниз свозили камни, а вверх поднимали бочки с водой, которые ставили в отрытую на вершине яму. Стрелки ворчали — мол, гоняют, как мулов, — но Шарп знал, солдату работать привычнее, чем бездельничать. Некоторые, в основном дружки Уильямсона, жаловались, что впустую тратят время, что было бы лучше уйти с проклятой горы и двинуться на юг. Возможно, они и были правы, но Шарп не мог не выполнить приказ.

— Все дело в бабе, — объяснял приятелям Уильямсон. — Мы камни ворочаем, а он подполковничью женушку щекочет.

С этой версией Шарп мог бы отчасти согласиться, хотя и не дотрагивался до Кейт. Тем не менее ему нравилось ее общество, а потому он убеждал себя, что обязан ее защищать от французов. С приказом или без.

Но французы, как и подполковник Кристофер, словно позабыли о Вилья-Реал-де-Жедеш. Вместо них в деревню прибыл Мануэль Лопес.

Приехал он на черной лошади. Промчался как ветер по дороге и осадил скакуна так резко, что тот встал на дыбы. Девяносто девять всадников из ста вылетели бы из седла, но Лопес сохранил хладнокровие и контроль над ситуацией, удержал коня и улыбнулся Шарпу.

— Вы англичанин, — сказал он по-английски, — а я ненавижу англичан, да только испанцев ненавижу еще больше, хотя и меньше, чем французов. — Меня зовут Мануэль Лопес. — Он соскочил на землю и протянул руку.

— Шарп, — представился Шарп.

Лопес посмотрел на Квинту, как смотрит разбойник на предполагаемую жертву. Ростом он был чуть ниже Шарпа, но выглядел выше. Крупный, не толстый, с сильным лицом, быстрыми, живыми глазами и стремительной улыбкой.

— Будь я испанцем — а я каждый вечер благодарю Господа, что не являюсь им, — я бы придумал себе какое-нибудь драматическое имя. Назвался бы Палачом, Мясником или Князем Смерти. — Речь, по-видимому, шла о партизанских вожаках, стараниями которых жизнь вовсе не казалась французам медом. — Но я всего лишь скромный гражданин Португалии, а потому прозываюсь Учителем.

— Учителем?

— Потому что я и был учителем. У меня была школа в Брагансе, где я преподавал неблагодарным маленьким проходимцам английский, латынь, греческий, алгебру, риторику и искусство верховой езды. А еще я учил их любить Бога, почитать короля и плевать на испанцев. Теперь, вместо того чтобы сотрясать воздух перед недоумками, я убиваю французов. — Он церемонно раскланялся перед Шарпом. — Тем и знаменит.

— Я о вас не слышал.

Лопес на сей вызов ответил улыбкой:

— Обо мне слышали французы, сеньор, а я слышал о вас. Кто тот англичанин, что остался на северном берегу Дору? Почему его не трогают французы? Что за португальский офицер укрылся под его крылом? Зачем они здесь? И зачем строят форт на холме? Почему они не дерутся?

— Хорошие вопросы, — сказал Шарп. — Все.

Лопес снова оглядел Квинту:

— По всей Португалии, сеньор, где бы ни побывали французы, они разрушали такие вот дворцы, оставляя только кучи дерьма. Крали картины, ломали мебель, осушали подвалы. Почему же они не пришли сюда? — Он повернулся: на дороге появилось человек двадцать-тридцать. — Мои ученики. Им нужно отдохнуть.

«Учениками» Лопес назвал разношерстный отряд партизан, с которыми он нападал на французские колонны, подвозившие боеприпасы артиллеристам, обстреливающим защитников моста у Амаранте. В боях Учитель потерял лишь несколько человек и, как сам признал, проникся самоуверенностью, которая дорого обошлась партизанам, когда они в открытом поле наткнулись на французских драгун.

— Ненавижу этих ублюдков с их длинными саблями, — прорычал Лопес. Половина его отряда полегла в жестокой схватке, остальным посчастливилось уцелеть. — Вот я и привел их сюда отдохнуть, потому что Квинта-ду-Жедеш подобна райскому уголку.

Услышав, что Лопес хочет разместить в доме своих партизан, Кейт нахмурилась.

— Скажите ему, пусть отправляется в деревню, — сказала она Шарпу, и Шарп передал ее предложение Учителю.

Лопес, получив послание, рассмеялся:

— Ее папаша был тот еще надутый индюк.

— Вы его знали?

— Я о нем знал. Делал портвейн, но сам не пил из-за своей дурацкой веры и шляпу не снимал, когда проходил мимо церкви. Что ж это за человек такой? Даже испанцы снимают шляпу у священного места. — Он пожал плечами и затянулся вонючей сигарой. — Ладно, моих ребят и деревня устроит. Долго мы там не задержимся, только подлечимся немного. А потом — на войну.

— Мы тоже, — сказал Шарп.

— Вы? Почему ж сейчас не воюете?

— У меня приказ подполковника Кристофера — оставаться здесь.

— Подполковника Кристофера?

— Это дом его жены.

— Не знал, что он женат.

— Вы с ним знакомы?

— Приезжал ко мне в Брагансу. У меня тогда была школа, и я считался влиятельным человеком. Интересовался настроениями людей, хотел знать, готовы ли они драться с французами. Я ответил, что они за то, чтобы утопить лягушатников в собственном дерьме, а если не получится, будут драться. Поговаривали, что у подполковника есть деньги для тех, кто хочет драться, но мы их так и не видели. — Учитель в третий раз посмотрел на дом. — Выходит, Квинта принадлежит его жене? И французы сюда не наведываются?

— Подполковник ведет переговоры с французами, и сейчас он на юге. Поехал с каким-то французом к нашему генералу.

Несколько секунд Лопес молча смотрел на Шарпа.

— О чем француз может говорить с англичанином? — спросил он и, поскольку стрелок молчал, сам же и ответил: — Только о мире. Значит, англичане уйдут, а мы останемся.

— Не знаю.

— Мы все равно разобьем их. С вами или без вас, — сердито добавил Лопес и, повернувшись, крикнул своим людям, чтобы следовали за ним в деревню.