Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Я и еще две девочки жили в доме священника. — Вечер выдался холодный, ветреный, и молодая хозяйка сидела у камина. — Его жена заставляла нас готовить, стирать и шить, а он сам учил французскому и математике, читал нам Шекспира и Библию.

— Это немало. Я и того не освоил.

— Вы не были дочерью богатого виноторговца. — Кейт улыбнулась. За спиной у нее, в тени, кухарка вязала на спицах. Так было всегда, когда она приглашала Шарпа или Виченте, — наверное, дуэнья присутствовала для того, чтобы у супруга потом не возникло повода для ревности. — Отец хотел, чтобы я во что бы то ни стало получила хорошее образование, — продолжала она, с грустью глядя на огонь. — Странный был человек мой папа. Делал вино, но сам не пил. Говорил, что Бог этого не одобряет. Подвал забит вином, и каждый год запасы пополнялись, только он оттуда и бутылки не взял. — Кейт поежилась и пододвинулась поближе к камину. — Помню, в Англии постоянно было холодно. Мне там не нравилось, да только родители не хотели, чтобы я училась в Португалии.

— Почему?

— Боялись, что заражусь папизмом. — Она печально улыбнулась, теребя кисточки шали. — Отец даже записал в завещании, что я должна выйти замуж только за причастника Англиканской церкви или же…

— Или что?

— Или буду лишена наследства.

— Ну, теперь у вас с этим все в порядке.

— Да. — Она подняла голову и посмотрела на него. В ее глазах прыгали отсветы пламени. — Теперь… да.

— А наследство стоит того, чтобы ради него стараться? — спросил Шарп. Вопрос был, наверное, бестактный, но им двигало любопытство.

Впрочем, Кейт не обиделась:

— Дом, виноградники, винокурня, где делают портвейн, все это сейчас в моем трастовом фонде, хотя мама, конечно, получает доход.

— Почему она не вернулась в Англию?

— Мама прожила здесь двадцать лет, и все ее друзья теперь здесь. Что будет дальше? — Кейт пожала плечами. — Может быть, уедет. Она всегда говорила, что вернется на родину и найдет второго мужа.

— А здесь ей мужа не найти? — спросил Шарп, вспоминая симпатичную даму в коляске.

— Здесь же все паписты, мистер Шарп, — с улыбкой напомнила Кейт. — Хотя… подозреваю, в последнее время у нее кто-то появился. Она начала следить за собой, покупать новые наряды, делать прически… Но может быть, это только мое воображение. — Она немного помолчала. В углу позвякивали спицы. В камине потрескивало полено. Часы мелодично пробили девять. — Отец всегда считал, что женщины в его семье склонны отклоняться от узкой и прямой стези добродетели, и мечтал передать дело сыну, а поскольку сына Господь ему не дал, он связал нам руки этим завещанием.

— Поэтому вам пришлось выйти замуж за англичанина?

— За англиканина, прошедшего конфирмацию и согласившегося принять имя Сэвиджей.

— Значит, он теперь подполковник Сэвидж?

— Пока еще нет, но будет. Джеймс сказал, что подпишет бумагу в Порто у нотариуса, а потом мы отошлем ее в Лондон доверителям. Не знаю, как сейчас такое можно, но Джеймс что-нибудь придумает. Он очень предприимчивый.

— Да уж, — сухо отозвался Шарп. — Но захочет ли он остаться в Португалии и делать портвейн?

— О да, да!

— А вы?

— Конечно! Мне нравится Португалия, и я знаю, что Джеймс хочет остаться здесь. Он сам об этом сказал. Еще в Порто, когда был у нас дома. — Кейт рассказала, что Кристофер появился у них перед Новым годом и жил некоторое время, хотя и проводил бо́льшую часть времени в разъездах. Куда он ездил и чем занимался, она не знала. — Меня это не касалось, и я не спрашивала.

— А что он делает сейчас на юге? Это вас тоже не касается?

— Не касается. Захочет, сам расскажет. — Она нахмурилась. — Вам ведь Джеймс не нравится, да?

Шарп смутился, не зная, что ответить.

— Ну, у него хорошие зубы.

Кейт опустила глаза:

— Уже поздно, наверное…

Шарп понял намек и поднялся:

— Пойду проверю посты.

Подойдя к двери, он оглянулся и невольно задержал взгляд. Какое же у нее тонкое лицо. И кожа как будто светится. И вся она такая… Он отвернулся и шагнул за порог, заставив себя забыть, что видел.

Безделье — враг солдата, и Шарп, понимая это, гонял своих стрелков нещадно — патрули, чистка оружия, занятия, чтобы сил оставалось только поворчать вечерком. При этом он отдавал себе отчет в том, что ситуация может измениться в любой момент. Кристофер приказал охранять дом и Кейт, но Квинта была совершенно не подготовлена к обороне. Дом стоял на лесистом отроге, за ним находился еще один холм, высокий и тоже густо поросший лесом, и противник мог легко сосредоточиться там и атаковать поместье из более удобной позиции и под прикрытием деревьев. На самой вершине холма, там, где никакой растительности не было, возвышалась открытая всем ветрам старинная сторожевая башня. Именно оттуда Шарп часами наблюдал за окрестностями.

Французов он видел каждый день. Через долину к северу от Вилья-Реал-де-Жедеш проходила дорога к Амаранте, и по ней постоянно передвигались вражеская артиллерия, пехота и повозки с боеприпасами и продовольствием в сопровождении эскадронов драгун. Иногда до него долетали звуки стрельбы, далекие, едва слышные. Скорее всего, это партизаны устраивали засады на неприятеля, но, как Шарп ни всматривался в подзорную трубу, никаких партизан не видел. Не появлялись они и возле деревни. Как, впрочем, и французы, которые — в этом Шарп не сомневался — знали об обосновавшихся в деревне британских стрелках. Однажды несколько драгун проехали примерно в миле от Квинты, и два офицера, остановившись, даже рассматривали элегантный дом на отроге, однако никаких дальнейших действий не предприняли. Соблюдали какой-то договор с подполковником?

После отъезда Кристофера прошло девять дней, когда деревенский староста принес Виченте газету из Порто. Едва взглянув на листок с плохо пропечатанными буквами, лейтенант удивленно покачал головой:

— Никогда не слышал ни о какой «Диарио-ду-Порту». И пишут какую-то чушь.

— Какую чушь? — поинтересовался Шарп.

— Здесь сказано, что Сульт должен провозгласить себя королем Северной Лузитании! И что якобы многие португальцы поддерживают эту идею! Кто? С какой стати? У нас уже есть король.

— Скорее всего, газета пишет то, что хотят французы, — предположил Шарп.

Что еще делает неприятель, так и осталось загадкой, но Квинту они, по крайней мере, не трогали.

Лекарь, приходивший осмотреть Хэгмэна, полагал, что маршал Сульт собирает силы для крупного наступления на юге и не хочет растрачиваться по мелочам на стычки в горах.

— Вот завладеет всей Португалией, — изрек эскулап, снимая с груди раненого вонючий компресс, — а потом и за вас возьмется. — Он поморщился и тут же в изумлении покачал головой — рана была чистая, да и Хэгмэн чувствовал себя лучше: легче дышал, мог сидеть и с аппетитом ел.