Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Прекратить огонь! — скомандовал капитан колдстримеров.

Ржала раненая лошадь. Дым от мушкетов и пушек таял под дождем. С берега реки доносились стоны раненых и крики животных, сломавших кости при падении с моста. Налетая на дамбу из тел, поток вскипал, бурлил и, окрашенный кровью, спешил дальше, уносясь от страшного места. Раненый француз выбрался ползком из воды и испустил дух на берегу, у ног британских музыкантов, собиравших тех, кто еще был жив. Костоправы точили скальпели о кожаные ремни и укрепляли дух добрым глотком бренди. Пехотинцы отстегивали штыки. Пушкари отдыхали, привалясь к колесам своих трехфунтовиков.

Преследовать было некого. Сульт ушел из Португалии.

Шарп не шел, а бежал вниз по склону, перепрыгивая через камни и молясь только о том, чтобы не оступиться, не поскользнуться на мокрой траве. Дождь не стихал, в раскатах грома тонуло далекое громыхание пушек. Быстро темнело, словно сумерки и буря соединились в желании поскорее набросить покрывало мрака на холмы Северной Португалии. Шарп уже плохо видел мост, но, спустившись к подножию утеса, обнаружил, что Сальтадор вдруг опустел. Какой-то гусар вел через переправу напуганную лошадь, а потом за ней на мост ступили Кристофер, Уильямсон и Кейт. Группа пехотинцев спешила прочь от опасного места, и, когда Шарп вынырнул перед ними из-за завесы ливня, они лишь уставились на него в изумлении, и только один двинулся навстречу. Шарп коротко, в двух словах, посоветовал ему идти своей дорогой, и француз, если и не все понял, счел за лучшее благоразумно отвернуть.

Сальтадор был уже рядом. Гусар, переводивший лошадь, тупо вытаращился на взявшегося невесть откуда неприятеля. Кристофер попытался свернуть, но свернуть было некуда.

— Убейте его! — крикнул он французу и Уильямсону, и гусар послушно потянулся за саблей, да только Шарп взмахнул клинком, и рука француза повисла, почти перерубленная у запястья.

Шарп ударил еще раз, теперь уже в грудь, и солдат с криком полетел в реку. Лошадь рванула вперед и пронеслась мимо стрелка, едва не отправив его вслед за гусаром. Копыта выбили искры из мокрого камня, и в следующую секунду животное исчезло. На узкой дорожке остались только Шарп и два его врага.

Кейт вскрикнула, увидев окровавленный клинок.

— Беги! — заорал Шарп. — Беги к утесу! Кейт, шевелись! А ты, ублюдок, верни мою трубу!

Кристофер протянул было к супруге руку, но ему помешал Уильямсон, который бросился вперед из-за спины подполковника. Кейт, воспользовавшись шансом, проскочила мимо Шарпа. Уильямсон попытался схватить ее, но, увидев перед собой клинок, остановился и выставил мушкет. Сталь ударилась о сталь, и дезертир отступил. Шарп наступал, и сабля мелькала, как язык змеи, вынуждая противника пятиться. Кристофер схватил солдата за руку и толкнул к стрелку.

— Убей его! — взвизгнул он, и дезертир замахнулся мушкетом, как дубиной.

Шарп отпрыгнул в сторону и, уклонившись от удара, рубанул сбоку. Уильямсон покачнулся — клинок срезал ему пол-уха. От бо́льших неприятностей уберегла кожаная шляпа, смягчившая удар. Не давая дезертиру опомниться, Шарп провел прямой выпад. Острие пронзило мундир и скользнуло по ребрам. Уильямсон отшатнулся, поскользнулся и, взмахнув руками, полетел с моста. Теперь на узкой горбатой арке остались двое, Шарп и Кристофер.

Кристофер смотрел на Шарпа и, похоже, не верил своим глазам. Он попытался заговорить, потому что слова всегда были лучшим его оружием, но даже не смог разлепить губы. Шарп шагнул к нему, и тут нахлынувшая сзади толпа французов бросила подполковника на врага, прямо на его саблю. Кристоферу недостало смелости вытащить свою, и тогда, не видя иного выхода, он последовал за Уильямсоном в темную пучину ущелья. Он прыгнул.

Виченте, Харпер и Мачедо, спустившиеся за лейтенантом с утеса, наткнулись на Кейт.

— Присмотрите за ней, сэр! — крикнул Харпер, и они с Мачедо побежали к мосту.

И в этот же миг Шарп прыгнул в воду.

— Сэр! — заорал Харпер. — Тупой ублюдок!

Оба сержанта выбежали на дорогу и едва не столкнулись с кучкой французов. Те, возможно, и удивились, увидев перед собой людей в неприятельской форме, да только сейчас они спешили поскорее убраться из опасного места, а потому никто даже не остановился. Харпер, подбежав к краю обрыва, посмотрел вниз: мертвые лошади на камнях, тела в воде и никаких признаков Шарпа или Кристофера.

Уильямсону повезло — он попал на середину реки, где было довольно глубоко, а потом его еще отнесло к мертвой лошади, за которую дезертир и ухватился. Кристофера удача обошла — он грохнулся рядом со своим слугой, но левая нога попала на камень, и лодыжку пронзила острая боль, а вода обожгла холодом. Вцепившись в Уильямсона, подполковник огляделся, Шарпа не обнаружил и решил, что тот, должно быть, предпочел укрыться, чтобы не попасть в руки отступающих французов.

— Подтащи меня к берегу. Я, кажется, сломал ногу.

— Не беспокойтесь, сэр. Я с вами, сэр. — Уильямсон подхватил хозяина и потянул к ближайшему берегу.

— Где Кейт?

— Убежала, сэр, убежала. Но мы ее найдем. Найдем, сэр. Вот сюда. Здесь можно выбраться. — Уильямсон опустил подполковника на землю и огляделся. — Нам бы только на дорогу подняться, а там… — Он осекся, увидев Шарпа, и выругался.

— Что такое? — процедил сквозь зубы Кристофер.

— Опять этот чертов выскочка. — Уильямсон вытащил саблю, которую снял с французского офицера, убитого возле семинарии. — Шарп.

Шарпу повезло больше всех. Спрыгнув в овраг, чтобы не попасться французам, он успел ухватиться за какой-то куст, потом нашел под ногой опору, соскочил на камень, который не выдержал его веса, и в результате оказался в реке. Сабля, к счастью, осталась при нем. Поднявшись, стрелок обнаружил перед собой Уильямсона, а за его спиной промокшего и дрожащего Кристофера.

Шумел дождь. Темные стены оврага освещались только вспышками молний.

— Моя труба, — сказал Шарп.

— Конечно, лейтенант, конечно. — Подполковник сунул руку в карман и вытащил подзорную трубу. — Посмотрите, она нисколько не пострадала! Я брал ее только на время.

— Положи на камень.

— Отличная вещь! И ни царапинки. Все стекла целы. — Кристофер положил драгоценный прибор на камень. — А вы молодец, лейтенант!

Он толкнул в спину Уильямсона, который словно прирос к месту.

Шарп шагнул к ним, и оба его врага подались назад. Кристофер снова толкнул Уильямсона, заставляя его действовать более энергично, но дезертир не спешил проявлять инициативу. Привыкший обращаться со штыком, он не умел пользоваться оружием более длинным, тем более против гораздо более тяжелой кавалерийской сабли, которую держал его противник. Не зная, что делать, он отступил на шаг.