Анатолий Иванов - История петербургских особняков. Дома и люди

В прошлом Сергиевская (ныне улица Чайковского) считалась одной из самых аристократических в Петербурге и изобиловала барскими особняками. В советские времена многие из этих зданий отдавались под учреждения, причем если туда вселялся райком партии или исполком, то новые хозяева стремились поддерживать наружный и внутренний блеск, который как бы переходил на них самих, придавая им должную внушительность и рождая в посетителях священный трепет перед властью; если же бывший особняк занимало медицинское или, к примеру, учебное заведение, то в силу естественных причин он быстро терял прежний лоск и из «недорезанного буржуя» превращался во вполне лояльного пролетария, утрачивая малейшее сходство с жилищем для избранных.

Дом № 27 по улице Чайковского. Современное фото

Так случилось и с домом № 27, где издавна обосновалась стоматологическая поликлиника. Целые поколения горожан выросли в убеждении, что так было всегда, и, сидя с открытыми ртами в зубоврачебных креслах, вряд ли задумывались над тем, что здесь находилось прежде и какова история сей «обители скорби». Надо полагать, невероятной показалась бы будущая судьба особняка и первому владельцу, графу Владимиру Петровичу Орлову-Давыдову, построившему его в 1838–1839 годах предположительно по проекту архитектора Г. Фоссати.

Дом № 27 по улице Чайковского. Современное фото

Правда, в ту пору он еще не был графом и не носил двойной фамилии, а назывался просто Давыдовым, имел придворное звание камергера и считался одним из богатейших и образованнейших молодых людей своего круга. Уже несколько лет как он был женат на княжне О. И. Барятинской.

В. П. Орлов-Давыдов

Особняк Давыдовых (первоначально он имел лишь два этажа) очень характерен для петербургской архитектуры конца 1830-х годов, переживавшей в те годы переломный этап в своем развитии. Колонные портики и треугольные фронтоны уже не казались нетленными канонами красоты, напротив – утомляли однообразием. Классицизм себя изжил, и на его развалинах шел пока еще робкий поиск новых форм. Рассматриваемый нами дом появился как раз на стыке двух архитектурных эпох – позднего классицизма и нарождающейся эклектики. Что касается наружного вида, то здесь нового было мало, – пожалуй, лишь ренессансные эркеры, зато внутренняя отделка здания поражала исключительным богатством и разнообразием.

Теперь перейдем к личности владельца особняка на Сергиевской. Владимир Петрович Давыдов – внук графа В. Г. Орлова по материнской линии, чью фамилию и титул он унаследовал в 1856 году, питомец Эдинбургского университета и убежденный англоман, помешанный на педантичной точности и пунктуальности. Правда, у него хватило ума не пытаться насаждать свои принципы в мужицкой среде, а следовать заведенному порядку, что позволило ему со временем стать хорошим хозяином и удесятерить доходы с имений.

В молодости Владимир Петрович много путешествовал, прекрасно знал памятники классической древности, собрал немало ценных греческих рукописей и произведений искусства. В 1865 году он расширил свои владения, прикупив смежный участок на углу Фурштатской улицы и Кирочного (ныне Друскеникского) переулка. По проекту архитектора К. К. Кольмана на нем граф построил еще два дома: один примыкал к особняку на Сергиевской с левой стороны, а другой – сзади. Теперь хозяин дома имел полную возможность развернуть свои художественные коллекции, заодно изумляя посещавших его гостей богатством и роскошью обстановки.

В столь неприкрытом стремлении поразить воображение и пустить пыль в глаза имелось нечто нарочитое, присущее «новой аристократии». Это не без иронии подметил один из мемуаристов, К. Ф. Головин: «Одним из самых пышных петербургских домов тогда (то есть в 1860-е годы. – А. И.) был дом графа В. П. Орлова-Давыдова, пышность которого, кажется, еще усиливалась благодаря его новизне. Граф Владимир Петрович… получил и наследство, и графский титул не особенно давно. Помню, когда он открыл свои палаццо на Сергиевской… он спросил на другой день у моего отца: – Ну что, все хорошо было? – Слишком много всякого добра подавали, – ответил отец. – Куда ни глянешь – либо пирожное, либо конфеты. <���… > И балы графа были, в самом деле, очень блестящие. Еще блестящее была коллекция старых картин в гостиной графини».

В эпоху наступивших реформ В. П. Орлов-Давыдов, избранный в 1862 году петербургским губернским предводителем дворянства, «бурлил» вместе со всеми, произносил забористые речи, до них он был большой охотник, и, рассуждая об исторической роли помещичьего сословия в создавшихся условиях, призывал к сочувствию «меньшой братии». Что касается последнего, то с его стороны это не были пустые слова: граф действительно улучшал быт своих крестьян, строил храмы, больницы, школы. Будучи любителем старины, делал крупные пожертвования библиотекам и музеям.

В. П. Орлов-Давыдов скончался в 1882 году, в возрасте семидесяти трех лет, оставив своим наследникам полуторамиллионный годовой доход, 250 тысяч десятин прекрасной земли и несколько домов в Петербурге, в том числе и особняк на Сергиевской, оставшийся в фамильном владении до Октябрьской революции, после чего, превратившись в «народное достояние», резко изменил свое предназначение…

Низенький двухэтажный особнячок на углу бывшей Сергиевской и Друскеникского переулка (дом № 29/2) невольно привлекает к себе внимание: несмотря на сравнительно поздний неоренессансный фасад, есть в нем что-то старинное, патриархальное, наводящее на мысль о почтенном возрасте, но когда именно он построен – точно неизвестно.

Первое упоминание о нем можно встретить в «Санкт-Петербургских ведомостях» в январе 1776 года, когда всем интересующимся некой покупкой рекомендовалось осведомиться о цене ее «по Литейной, в доме г. Генерал-Аншефа Абрама Петровича Ганнибала, у капитана морской артиллерии Осипа Ганнибала».