Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

Энрикес постоял на пороге, глядя, как она садится в лодку. «Грех, — усмехнулся капитан. «Ну, донья Мирьям, я знаю, как вас добиться. Не хотите по-хорошему, будет по-другому».

Он встряхнул головой и, улыбаясь, пошел в столовую.

Белла взбежала на палубу и сразу увидела бабушку — та стояла у борта корабля, вглядываясь в плоские земли по обе стороны канала.

Вокруг был только влажный, белесый туман, слышно было, как где-то вдалеке мычат коровы. Белла прищурилась, и увидела длинную, узкую лодку, что ждала у выхода из маленького канала. Голландец, сидевший на носу, с шестом в руках, подождал, пока пройдет корабль, и, оттолкнувшись, снялся с места.

Впереди, — Белла увидела, — было еще одно пространство воды. «Это все еще море? — спросила она, подойдя к бабушке.

Та улыбнулась, поправив, шерстяной берет на голове девушки. Отросшие, по плечи, каштановые волосы падали на темный, короткий плащ Беллы.

— Это Эй, — ответила Марфа, — кутаясь в накидку — цвета старой меди, отороченную рыжей лисой, — залив. Там, на берегу, Амстердам и стоит. Тебе понравится, — женщина улыбнулась.

Бронзовые птичьи перья на ее берете, задрожали под легким ветром и Белла вдруг спросила: «А какая она, моя сестра?»

— Очень красивая, — ответила Марфа. «Тоже высокая, как ты, и волосы такие же — ну да они у вас у всех такие, в отца. А глаза у нее карие. И муж у нее — прекрасный человек, врач, очень способный, он воспитанник дяди Джованни, в Новом Свете родился, в Лиме».

— Я по кузенам уже скучаю, — нежно проговорила Белла, — Майкл такой серьезный, спокойный, а Юджиния все время улыбается. Бабушка…, - продолжила она, но вдруг осеклась.

— Что, — зорко взглянула на нее Марфа, но девушка, покраснев, пробормотала: «Да так, ничего, я уже и забыла, что сказать хотела».

Дэниел расстелил свой плащ, и, устроив на коленях Тео, посмотрев на сверкающий под весенним солнцем пролив, — вздохнул.

— Ну, и почему ты ей ничего не сказал? — сердито спросила Белла. «А теперь они уплыли в Копенгаген. Ты ведь даже с дедушкой Мэтью не поговорил».

— Я с отцом поговорю, — неохотно отозвался мужчина, погладив выбившуюся из-под чепца девочки белокурую, мягкую прядь. «Мария же была у него, в Париже, и на Москве он ее видел. Отец мне плохого, не посоветует».

— Бабушка тоже, — сердито сказала Белла, и, потянувшись, взяв у него Тео, стала напевать испанскую колыбельную. «Мы же с тобой плавали, Дэниел, ты смелый человек. И Марта мне рассказывала, как ты того мерзавца, который на нее в джунглях напал, — убил. Чего ты боишься? Ты ведь нравишься Марии, и она тебе».

Дэниел потер лицо руками. «Если бы все было так просто, Белла. А Тео, что она скажет?

Она ведь помнит Эухению, она большая девочка».

— Тео еще четырех нет, — сухо проговорила Белла. «Она уже сирота, а ты хочешь, чтобы у нее вообще матери не было. Как у меня. Она тебе только благодарна будет потом, поверь мне. И потом, — Белла взяла брата за руку, — это же Мария! Она хорошая, добрая женщина, и никогда не обидит Тео. И дедушка Мэтью — тоже.

Дэниел помолчал и вдруг, усмехнувшись, спросил: «А о чем это ты с Констанцей так долго на дворе шепталась, ну, когда мы из Лондона уезжали?»

— О разном, — коротко ответила Белла и, отвернувшись, покачав племянницу, — замолчала.

«Вот у Марты все просто, — горько подумала девушка. «Николас ее любит, она его — тоже, и дети у них замечательные. И тетя Мэри — сразу видно, что капитан Гудзон на нее насмотреться не может. И Питер с Рэйчел. А я ему не нужна, она на меня и внимания не обращает, так, девчонка какая-то».

Корабль вошел в Эй и Марфа, взяв внучку за руку, сказала:

— Так. Мне надо съездить в Гаагу, встретиться со штатгальтером, и в Лейден, в университет — передать рукопись твоего деда издателю, и заодно поработать кое с кем. Так что, как похороним прах, я сразу туда и отправлюсь. Тут недалеко, за неделю обернусь. А потом с Хосе увидимся, и сразу в Париж.

— А что вы сейчас пишете, бабушка? — улыбнулась Белла.

— Кое-что, — усмехнулась Марфа. «О законах военного времени, ну да это дело долгое, вряд ли даже за год управимся».

Она прищурилась и помахала рукой кому-то на пристани. «А вот и Мирьям, — сказала женщина. «Дон Исаак и донья Хана дома ждут, да им, впрочем, за семьдесят уже».

— Дедушке Мэтью тоже за семьдесят, а он фехтует лучше меня, — озорно заметила Белла.

— Дедушка Мэтью на коня сел, как ходить научился, и тогда же — оружие в руки взял, — Марфа вскинула бровь. «А дон Исаак всю жизнь специями торговал».

Корабль мягко причалил к деревянной пристани и Белла взвизгнула: «Бабушка, смотрите, там капитан Энрикес, ну, я же вам рассказывала, я с ним плавала, на барке «Виктория»!»

Марфа взглянула на высокого, широкоплечего мужчину, что махал рукой внучке и подумала:

«Ну и хорошо. Оставлю Беллу тут, под присмотром, а сама передам письма его Величества штатгальтеру. Можно не волноваться, тут и Мирьям, и Кардозо и этот капитан ее, Белла же говорила, он знакомец дона Исаака и доньи Ханы».

Девушка сбежала вниз по трапу и, остановившись, сказала: «Здравствуйте! Я — Белла Кроу, ваша сестра».

Мирьям распахнула объятья, и, вдохнув запах соли, свежего ветра, всхлипнула: «Наконец-то!».

Когда девушки оторвались друг от друга, Белла, подала руку Энрикесу: «Рада вас видеть, капитан. Дэниел передает привет, а это моя бабушка, миссис де ла Марк, жена адмирала Виллема. Познакомьтесь».

Энрикес прикоснулся губами к маленькой, нежной, отягощенной перстнями руке, и, подняв голову, вздрогнул. «Как лед, — подумал мужчина. «У Вороненка не такие глаза, у нее доверчивые. А у этой — словно она сквозь тебя смотрит и все видит, до самого дна».

— Рада встрече, капитан, — тонкие губы улыбнулись, и он увидел глубокие морщины в углах красивого рта. «Дэниел много о вас рассказывал. Уверена, вы будете рады узнать, что капитана Питера Лава повесили в Эдинбурге».

— Далеко же его занесло, — присвистнул Энрикес. «И кому я должен быть благодарным, мадам?»

— Сэру Кеннету Маккензи, члену Тайного Совета Шотландии, и моему зятю, — отчеканила женщина. Она посмотрела на корабль и сказала: «Ну что, багаж наш к тебе доставят, Мирьям, так что пойдемте, Кардозо уже, заждались, наверное».

Уже сидя в лодке, Белла взяла Мирьям за руку и сказала: «Мы прах привезли, сестричка. Ну, оттуда, с островов, с юга, куда папу и донью Эстер выбросило».

Мирьям вытерла карие глаза, и, поцеловав сестру в щеку, шепнула: «Спасибо тебе. И Дэниелу спасибо».

— И капитану Энрикесу тоже, — добавила Белла, разглядывая изящные, кирпичные дома, по обе стороны канала. На темно-красных, черепичных крышах сидели чайки, распогодилось, и в мелких переплетах окон играло заходящее солнце. «Это ведь он мне рассказал о донье Эстер».