Нелли Шульман - Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая

— У меня много других достоинств, — заверил ее Джон и внезапно поднялся: "Смотри! Это Иосиф, в саду, машет нам. Наверное, через стену перелез. Сейчас…, - он распахнул окно. Высунувшись из него, юноша велел: "Не надо кричать, а то услышат. Я вам сейчас карандаш и бумагу спущу".

Джон нашел на столе бечевку. Джо аккуратно, вытравив ее, нежно улыбнулась. "Ну — подумал Иосиф, — если она мне так будет улыбаться, то мне вообще ничего не страшно, никогда".

Он быстро написал что-то. Джо развернула бумагу: "Будьте завтра на Дьюкс-плейс, в полдень. Надень платье и чепец, в синагогу пойдем. Люблю тебя".

— Что там? — озабоченно спросил брат. Джо показала ему записку, прикрыв пальцем последнюю строчку. "Я тебя отведу туда, — ухмыльнулся Джон, — папа все равно на работе будет, и не узнает ничего. А что там? — он попытался отогнуть палец. Джо щелкнула его по лбу: "Не подсматривай".

Иосиф взял болтавшуюся на веревке записку: "Джон меня проводит. Люблю тебя".

— Девочка моя, — Иосиф увидел ее лицо в окне. Вдохнув запах цветущего сада, сорвав белую розу, он привязал ее к бечевке.

Джо приложила цветок к щеке. Провожая его глазами, — он уходил на восток, по Брук-стрит, — девушка услышала за спиной голос брата: "Я должен тебе сказать что-то, Джо. Папа не знает. Я был женат, в Новом Свете".

Иосиф зашел на чисто выметенный двор и оглянулся. "Да, — вспомнил он, — мистрис Джонсон же мне сказала, — в шесть утра Питер уже на склады уехал". На южном берегу было еще тихо, только изредка слышался скрип телег и с реки — плеск воды под веслами.

Золотые буквы сияли в утреннем солнце: "Торговый дом "Клюге и Кроу", поставщики Его Величества Короля Георга, члены Досточтимой Компании Торговцев Мануфактурой, Досточтимой Компании Торговцев Шелком и Бархатом, и Досточтимой Компании Бакалейщиков. Anno Domini 1230".

Иосиф спустился вниз и постучал в простую, деревянную дверь.

Она распахнулась. Питер, в холщовом переднике, держа в одной руке лупу, изумленно сказал: "Господи, я уже и не чаял тебя увидеть! Эстер написала, что ты погиб, когда вашу "Надежду" расстреляли".

— А я живой, — усмехнулся Иосиф. Они обнялись. В низком, светлом, просторном зале остро пахло специями. "Вчера перец получили, плантация новая, первый урожай, — Питер показал на холщовый мешочек на своем рабочем столе, — решил прийти пораньше, пока тихо, проверить качество. Ты завтракал?"

— Да, — Иосиф улыбнулся, оглядывая деревянную конторку и старые настенные часы. "А у тебя ничего не меняется".

— Только обороты растут, — мужчина почесал каштановые волосы. "Мне еще в контору к девяти утра, хочу отправить последние партии товара на континент, пока война не началась. Через месяц я с Францией уже не поторгую, дорогой мой".

— А с колониями? — Иосиф подтянул к себе табурет и уселся. "Мистрис Джонсон мне письмо от Эстер отдала, я его в лодке прочитал. Она пишет, что у них там британские товары не в чести".

— С тех пор, как мой чай сбросили в бостонскую гавань, — смешливо заметил Питер, — я себя не позволяю втравливать в их дрязги. Когда подпишем перемирие — вернусь на, те рынки, а пока мне и тут хорошо, — он обвел рукой зал.

— Я сына твоего видел, — нежно сказал Иосиф. "Отличный мальчишка. И мистрис Джонсон мне сказала, о твоей жене…, Мне очень жаль, Питер".

— Да, — мужчина помолчал, — видишь, как все получилось. Слушай, раз ты в Лондоне — осмотри Майкла, пожалуйста. Я тебе больше доверяю, чем здешним врачам. Или ты в Бостон отправляешься?

— В Бостон, — усмехнулся Иосиф. "Ты послушай меня".

Питер слушал, грызя перо. Потом он протянул: "Его светлость сглупил, конечно. Но это у нас просто дочерей нет. Когда Констанца сюда вернется, я тоже, наверное, так себя вести буду. Хотя нет, я не аристократ, а просто торговец.

— Давай так сделаем, — он подумал, — у меня в воскресенье завтракает первый муж Марии, Теодор, о нем тоже все думали, что он погиб. Ты приходи, и Джона я приглашу. До этого поговорю с ним, по-соседски. За еду не беспокойся, ваша посуда у меня есть. Мистрис Джонсон тебе лосося сделает. И Майкла осмотришь.

— Думаешь, Джон согласится? — задумчиво спросил Иосиф. "Потому что я не хочу, — темные глаза мужчины заблестели, — не хочу, и не буду отказываться от Джо".

— Я тебе расскажу, — Питер открыл люк в полу. Он подмигнул Иосифу, вытаскивая корзину, привязанную к веревке. "Видишь, холодная вода и вино всегда под рукой, недаром тут Темза под ногами. Я и террасу велел сделать, — он распахнул дверь, ведущую наружу — и личный причал для лодки. А вода, — он откупорил тяжелую стеклянную бутылку, — из Мальверна и Хэрроугейта. Я другой не пью. Теперь, с этой войной, из Спа воды не получишь, а она у вас хороша, конечно".

— В Италии есть отличная вода, в Ломбардии, — Иосиф принял серебряный бокал, — я, когда семестр в Падуе учился, ездил на эти источники. Терме Сан Пеллегрино называются, о них еще Леонардо упоминал.

Питер пробормотал что-то. Взяв перо, он сделал пометку на листе большой тетради, что лежала перед ним.

Они устроились на изящной деревянной скамейке, что выходила на Темзу. Питер велел: "Слушай".

Когда он закончил, Иосиф хмыкнул: "Вот это да. Ты прости меня, что я спрашиваю, — а если бы Мария осталась жива? Вообще я слышал об этой болезни, моряки рассказывали".

— Я на Кейпе тоже потом услышал, — вздохнул Питер. "Если бы осталась жива, я бы не стал ее неволить. Выбрала бы она вернуться к Теодору — вернулась бы. Хотя мне бы было тяжело. Джон тоже дочку отпустит, поверь мне. Ему просто привыкнуть надо и все, — он потрепал Иосифа по плечу.

Тот помолчал: "Спасибо тебе".

— Ну что ты, — Питер откинулся на спинку скамейки и блаженно закрыл глаза, — ты же мой друг. И родственник. Все что надо, я сделаю.

— Я письма принес, для Эстер, — Иосиф порылся в кармане куртки, — ты бы не мог их как-нибудь отправить? Торговые корабли сейчас в колонии не ходят…

— Я поставщик Адмиралтейства, — рассмеялся Питер, — они из моего сукна форму шьют, и мои специи для камбузов закупают. Не волнуйся, завтра эти письма уже будут ехать в Портсмут, а оттуда — поплывут в Нью-Йорк. А почему два? — он посмотрел на конверты.

— Я в Йоденсаванне родственника ее покойного мужа нашел, — Иосиф улыбнулся, — он из той же семьи. Аарон Горовиц. Помнишь ту Сару-Мирьям Горовиц, о которой я вас рассказывал, в Амстердаме еще?

Питер кивнул. Выслушав Иосифа, он хмыкнул: "Вот оно как. Там у этого Хаима покойного младший брат есть, Меир. Он сейчас на Синт-Эстасиусе, на Карибах, как Эстер написала. Он будет рад узнать, что у них кто-то еще в семье появился. Младшая сестра их, Мирьям, пропала, ты читал, наверное, уже".

Иосиф взглянул на свои часы. Он поднялся, прислушавшись к шуму, доносившемуся со двора: "Не буду тебе мешать, до воскресенья тогда".