Нелли Шульман - Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая

— Расцвела как, — ласково подумал Нат, провожая мать взглядом. "Хозяйка она отменная, конечно, и с ребенком есть, кому повозиться".

— Мы сейчас, — он взял у Салли дочь, — по морю ногами пошлепаем и вас догоним.

Девочка бегала, смеясь, вдоль кромки прибоя, черные, кудрявые волосы развевались по ветру. Нат, присев на камень, закурил трубку: "А ты, Фримен, думал ли, что так все обернется? Да какое там! Все свободны, вся семья и дети твои — тоже свободными будут. А вот на юге…, - он поморщился и услышал радостный крик дочери: "Хорошо!"

Марта раскинула ручки. Брызгаясь водой, хохоча, девочка позвала его: "Папа! Сюда!"

— На собрание аболиционистов схожу, — велел себе Нат, поднимаясь. "Если бы не капитан Вулф, если бы не миссис Марта — так бы и умерли мы все в рабстве. Что надо будет сделать — сделаю. Стрелять я умею, разведчик из меня отличный, матушка и Салли за делами присмотрят. Я могу с юга людей вывозить. "Подпольная дорога", — внезапно пришло ему в голову. "Так ее и назовем. "Подпольная дорога".

Он нагнулся. Подняв дочь, целуя ее, Нат шепнул: "Ты же свободный человек, Марта Фримен, понимаешь?"

— Да! — широко, весело улыбнулась девочка. Обняв отца, приникнув головой к его плечу, она повторила: "Да!"

Меир лежал на узкой, высокой корабельной койке, прислушиваясь к звукам из-за тонкой переборки. "Хороший ветер, — подумал мужчина, — теперь, главное, на британцев не нарваться. И Дэниел с конвоем пошел, и мы, но все равно — от греха подальше".

Он поднялся. Взяв фонарь с горевшей в нем свечой, Меир вышел в темный коридор. Эстер открыла дверь своей каюты и жалобно сказала: "Еще хуже. Что же будет, когда шторм начнется?"

— Может, и не начнется, — Меир, на мгновение, прикоснулся губами к ее белому лбу — он был лишь немного выше жены.

— Нельзя, — велел он себе, убираясь, принося чистое ведро, открывая ставни каюты. Прохладный, вечерний ветер ворвался в каморку, запахло свежестью. Он увидел, как садится солнце над далекой, темной полоской берега. "Перед Нью-Йорком в открытое море уйдем, так безопасней, — он вздохнул и повторил: "Нельзя. Пусть она отдохнет. Пусть, в конце концов, тебя полюбит, а ты, Меир Горовиц, старайся — чтобы так оно и случилось".

Эстер сидела на койке, закутавшись в шелковый халат, размеренно дыша.

— Сколько раз это видела, у пациенток…, - женщина слабо улыбнулась, — но не думала, что у меня так будет…

Меир устроился рядом. Взяв ее за руку, муж хмыкнул: "Насчет меня ты можешь быть спокойна. Я латаю дыры только в государственном бюджете, с деньгами семьи — все в порядке. А что еще нас ждет? — немного покраснев, указав глазами на ее живот, спросил мужчина.

— Когда…, если, — Эстер помолчала, — это закончится, может начаться изжога. От нее пьют соду, и еще настой солодки, только она в Новом Свете не растет. Когда приедем на Синт-Эстасиус, поговорю там с местными акушерками, — какие травы они используют…, - Эстер не договорила и замахала рукой.

Меир потянулся за ведром. Он погладил жену по спине: "Я уверен, что скоро тебе станет лучше, вот правда".

— У меня была пациентка, — неразборчиво, кашляя, проговорила Эстер, — которую тошнило все девять месяцев.

Она прополоскала рот. Женщина, вдруг, страстно сказала: "Хочу той трески соленой, что на обед была. Только сухой. Попроси, пожалуйста, на камбузе".

Меир вернулся с оловянной тарелкой. Жена, грызя рыбу, кивнула: "Спасибо большое".

Он стянул кусочек. С трудом разжевав, Меир заметил: "Правда, вкусно. Поешь, а я тебе потом имбирь заварю".

Эстер тихонько вздохнула, и, слизывая с алых губ крупинки соли, — улыбнулась.

Ножницы скрипели, белокурые, густые волосы падали на каменный пол, в маленькое окно вливался полуденный, жаркий воздух. Пахло мылом. Джо, взяв в руки метлу, опустив голову, искоса посмотрела на грустное лицо подруги.

— Хоть бы немножко оставить, госпожа Судакова, — тихо попросила Дина. "Так же некрасиво".

— Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы, — сухо ответила Лея. "Сара, смети это все в угол, ты следующая. Потом окунетесь в микву и приберете тут все, а вечером уже и хупа".

Джо взглянула на строгое, красивое лицо, на сжатые в тонкую полоску губы женщины. Жена раввина все щелкала ножницами.

— Ничего нельзя, — вспомнила Джо, заметая волосы. "Спать в одной кровати нельзя, спать без рубашки нельзя, мужа нельзя держать за руку на улице, да и дома тоже — нельзя. Интересно, как она еще ребенка родила, ухитрилась. Она же говорила — дом, это все равно, что Храм, и женщина обязана поддерживать его святость. Напоминать мужу о заповедях, наставлять его на верный путь. Ну-ну, — она вспомнила упрямые, темные глаза Иосифа. "Такого наставишь, пожалуй. Да и не собираюсь я, — Джо почувствовала, что улыбается. Она вздрогнула от резкого голоса: "Теперь ты. Дина, можешь начинать мыться".

Голубые глаза подруги — Джо увидела, — были наполнены слезами. "Ему очень понравится, — сказала девушка одними губами. "Правда". Дина провела рукой по коротким волосам. Вздохнув, она закрыла за собой дверь умывальной.

Лея оттянула темную косу и нажала на лезвия грубых ножниц. Волосы упали шелковистой волной, прямая, худая спина в скромном, глухом платье даже не пошевелилась.

— И все равно, — зло подумала Лея, — мы по улицам ходим. Мужчины нас видят, и соблазняются. Сказано же, что нельзя идти вслед за женщиной. Все от недостатка скромности, — она стала быстро подстригать девушку и незаметно опустила глаза к своему плоскому животу. "Я должна была родить этим летом, — Лея раздула ноздри, — почему я не забеременела? Это все девчонка, с тех пор, как она появилась в доме, все пошло не так. Папа умер…, - она тихо вздохнула и напомнила: "Снимать платок можно только в микве. Дома и на улице он всегда должен быть на голове. И ночью тоже".

— А Дина расстраивалась, — усмехнулась про себя Джо. "Аарон и не увидит — что там у нее с волосами случилось".

— Иди, — Лея отряхнула волосы с прямых плеч девушки. Джо почувствовала холодок на голове. Она вспомнила соленый, крепкий ветер, брызги волн, бьющие в лицо, и свои руки на штурвале. "Сейчас бы на коня, — вдруг подумала девушка. "Да что это я — госпожу Судакову удар хватит. Она, наверное, и не знает, что женщины могут в мужском наряде ходить".

Вода крохотной, каменной миквы была теплой. Джо, сомкнув веки, представила себе море. "Скоро домой, — она опустилась на дно. Вынырнув, сложив руки на груди, девушка громко сказала благословение.

Вторая дверь была приоткрыта. Лея, наблюдая за окунанием, бросила взгляд в ту сторону:

— Раввины все слушают, они там. Авраам, наверняка, думает о других женщинах, — она крепко, до боли, сжала длинные пальцы. "Приходит ко мне, каждую ночь, как положено, когда я чиста — а думает о других. О матери девчонки, о той…, - Лея поморщилась. Она искоса взглянула на обнаженную девушку, что выходила из миквы. Лея отвернулась и сухо сказала: "Все. Иди одеваться и не забудь сделать омовение рук".