Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Морские приключения. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Жюль Верн
Жанр:

Морские приключения
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Жюль Верн, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Благородный лорд Гленарван и его жена Элен, рассеянный географ Паганель, отважный моряк Джон Манглс, майор Мак-Наббс, дети капитана Гранта – Мэри и Роберт – путешествуют на корабле вокруг света, пересекают Патагонию, Австралию, Новую Зеландию, спасаются от наводнения, сталкиваются с каторжниками, попадают в плен к людоедам, но все-таки находят потерпевшего кораблекрушение Гарри Гранта.

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Жюль Верн

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Такой же ровный травяной покров, такая же четкая линия горизонта. Мак-Наббс уверял, что они и не покидали Южной Америки. Однако Паганель утверждал, что местность скоро должна измениться, и его спутники, полагаясь на слова географа, стали ждать чего-то чудесного. В три часа отряд очутился на одной из обширных безлесных равнин, которые называют "москитными полями". Географ имел

удовольствие убедиться в правильности этого названия. И путешественники, и их лошади очень страдали от непрекращавшихся укусов этих назойливых насекомых. Избежать их

невозможно, но можно смягчить нашатырным спиртом из походной аптечки. Долговязый Паганель, весь исколотый жалами беспощадных москитов, выйдя из терпения, не мог удержаться от проклятий. К вечеру несколько живых

изгородей из акаций придали равнине более веселый вид. Стали попадаться группы белых камедных деревьев; появились недавно проложенные колеи и растения, вывезенные из Европы: оливковые и лимонные деревья,

вечнозеленые дубы; наконец, потянулись аккуратные заборы. В восемь часов вечера быки, подгоняемые палкой Айртона, добрались до "станции" Ред-Гам. Станцией здесь называют место, где разводится скот, главное богатство Австралии. Местные животноводы называются "скваттеры", то есть "сидящие на земле". И в самом деле, первое, что делает усталый колонист после скитаний по необъятным равнинам, - он садится на землю. Станция Ред-Гам была

невелика, но приняли здесь Гленарвана очень радушно. Под кровом этих уединенных жилищ путешественника всегда ждет угощение, и в лице австралийского колониста он всегда находит гостеприимного хозяина. На следующий день Айртон запряг своих быков уже на рассвете. Ему хотелось в тот же день добраться до границы Виктории. Местность постепенно становилась неровной. До горизонта волнообразно тянулись холмики, усыпанные красным песком; казалось, что на равнину наброшен огромный красный флаг, складки которого раздуваются ветром. "Малли" - карликовые эвкалипты - простирали свои темно-зеленые ветви над тучными лугами, где бегало множество веселых тушканчиков. Дальше замелькали обширные заросли кустарников и молодые камедные деревца. Потом кусты стали еще гуще, деревья - выше, - это начинались уже австралийские леса. По мере приближения к границам Виктории пейзаж все более изменялся. Путешественники

почувствовали себя в новой стране. Они неизменно двигались по прямой линии, и никакое препятствие на пути: ни озеро, ни гора - не

	принуждало их превратить эту линию в кривую или ломаную. Они неуклонно осуществляли на практике геометрическую теорему: двигались по кратчайшему пути между двумя точками. Не было ни усталости, ни трудностей. Всадники соразмеряли свой марш с медленным шагом быков, а эти спокойные животные хотя и не очень-то быстро передвигались, зато никогда не останавливались в пути.
In this fashion, after a march of sixty miles in two days, the caravan reached the parish of Apsley, the first town in the Province of Victoria in the Wimerra district.	Сделав, таким образом, в два дня переход в шестьдесят миль, караван прибыл 23 декабря вечером в Апли, ближайший к границе город провинции Виктория, расположенный в округе Уиммера, под сто сорок первым градусом долготы.
The wagon was put up at the Crown Inn.	Айртон остановил повозку перед харчевней, носившей, за неимением лучшей гостиницы, громкое название "Отель Короны".
Supper was soon smoking on the table. It consisted solely of mutton served up in various ways.	Был подан горячий ужин, состоявший исключительно из баранины в разных видах.
They all ate heartily, but talked more than they ate, eagerly asking Paganel questions about the wonders of the country they were just beginning to traverse.	Путешественники много ели, но еще больше разговаривали. Желая побольше узнать об особенностях Австралийского материка, спутники Паганеля засыпали его вопросами.
The amiable geographer needed no pressing, and told them first that this part of it was called Australia Felix.	Географ не заставил себя просить и охотно принялся рассказывать о провинции Виктория, называемой также Счастливой Австралией.
"Wrongly named!" he continued. "It had better have been called rich, for it is true of countries, as individuals, that riches do not make happiness.	-Неверное название! - заметил Паганель. - Было бы ближе к истине назвать эту провинцию Богатой Австралией, ибо о странах можно сказать, как и о людях: "Богатство не дает счастья".
Thanks to her gold mines, Australia has been abandoned to wild devastating adventurers.	Благодаря своим золотым приискам Австралия попала в лапы свирепых хищников-авантюристов.
You will come across them when we reach the gold fields."	Вы сами это увидите, когда мы будем проезжать через золотоносные земли.
"Is not the colony of Victoria of but a recent origin?" asked Lady Glenarvan.	- Кажется, колония Виктория существует не так давно? - спросила леди Элен.
"Yes, madam, it only numbers thirty years of existence. It was on the 6th of June, 1835, on a Tuesday-"	- Да, она основана всего каких-нибудь тридцать лет назад, а именно: шестого июня 1835 года, во вторник...
"At a quarter past seven in the evening," put in the Major, who delighted in teasing the Frenchman about his precise dates.	-... в четверть восьмого вечера, - добавил майор, любивший подтрунивать над точностью дат, приводимых географом.
"No, at ten minutes past seven," replied the geographer, gravely, "that Batman and Falckner first began a settlement at Port Phillip, the bay on which the large city of Melbourne now stands.	- Ошибаетесь, - серьезно возразил географ. - В семь часов и десять минут Бетман и Фолкнер основали поселение Порт - Филлип у той самой бухты, где теперь раскинулся большой город Мельбурн.

For fifteen years the colony was part of New South Wales, and recognized Sydney as the capital; but in 1851, she was declared independent, and took the name of Victoria."	В течение первых пятнадцати лет эта колония входила в состав Нового Южного Уэльса и имела общую с ним столицу Сидней, но в 1851 году она была объявлена независимой и получила название "Виктория".
"And has greatly increased in prosperity since then, I believe," said Glenarvan.	- И много изменилось с тех пор? - спросил Гленарван.
"Judge for yourself, my noble friend," replied Paganel. "Here are the numbers given by the last statistics; and let McNabbs say as he likes, I know nothing more eloquent than statistics."	- Судите сами, мой друг, - ответил Паганель, - я приведу вам цифры - новейшие статистические данные. А что бы ни говорил Мак-Наббс, я ничего не знаю более красноречивого, чем цифры.
"Go on," said the Major.	- Ну давайте, - сказал майор.
"Well, then, in 1836, the colony of Port Phillip had 224 inhabitants. To-day the province of Victoria numbers 550,000.	-Начинаю. В 1836 году колония Порт-Филлип насчитывала двести сорок четыре жителя, а в настоящее время население провинции Виктория достигло пятисот пятидесяти тысяч человек.
Seven millions of vines produce annually 121,000 gallons of wine.	Семь миллионов виноградных лоз приносят ей ежегодно сто двадцать одну тысячу галлонов вина.
There are 103,000 horses spreading over the plains, and 675,272 horned cattle graze in her wide-stretching pastures."	Сто три тысячи лошадей носятся по ее равнинам, и шестьсот семьдесят пять тысяч двести семьдесят две головы рогатого скота пасется на ее беспредельных лугах.
"Is there not also a certain number of pigs?" inquired McNabbs.	- А свиньи здесь тоже есть? - поинтересовался Мак-Наббс.
"Yes, Major, 79,625."	- Да, майор. С вашего позволения, их здесь семьдесят девять тысяч шестьсот двадцать пять.
"And how many sheep?"	- А сколько овец, Паганель?
"7,115,943, McNabbs."	- Семь миллионов сто пятьдесят тысяч девятьсот сорок три, Мак-Наббс!
"Including the one we are eating at this moment."	- Считая и барана, которого мы в данную минуту едим, Паганель?
"No, without counting that, since it is three parts devoured."	- Нет, без него: ведь три четверти его мы уже уничтожили.
"Bravo, Monsieur Paganel," exclaimed Lady Helena, laughing heartily. "It must be owned you are posted up in geographical questions, and my cousin McNabbs need not try and find you tripping."	- Браво, господин Паганель! - весело смеялась леди Элен. - Надо сознаться, что вы прекрасно подкованы в географии и, сколько бы ни старался наш кузен Мак-Наббс, ему не удастся поставить вас в тупик.
"It is my calling, Madam, to know this sort of thing, and to give you the benefit of my information when you please.	- Что ж, это моя профессия - знать все это и при надобности сообщать вам.
You may therefore believe me when I tell you that wonderful things are in store for you in this strange country."	Поэтому можете поверить мне, если я скажу, что в этой необыкновенной стране нам предстоит увидеть немало чудесного.
"It does not look like it at present," said McNabbs, on purpose to tease Paganel.	-Однако до сих пор...- начал Мак-Наббс, любивший подзадорить географа.

"Just wait, impatient Major," was his rejoinder. "You have hardly put your foot on the frontier, when you turn round and abuse it.	- Да подождите же, нетерпеливый майор! -воскликнул Паганель. - Вы едва успели перешагнуть через границу, а уже ворчите.
Well, I say and say again, and will always maintain that this is the most curious country on the earth.	А я говорю, повторяю вам, клянусь вам, что этот край - самый любопытный на всем земном шаре!
Its formation, and nature, and products, and climate, and even its future disappearance have amazed, and are now amazing, and will amaze, all the SAVANTS in the world.	Его возникновение, природа, растения, животные, климат, его грядущее исчезновение - все это удивляло, удивляет и удивит всех ученых мира.
Think, my friends, of a continent, the margin of which, instead of the center, rose out of the waves originally like a gigantic ring, which encloses, perhaps, in its center, a sea partly evaporated, the waves of which are drying up daily; where humidity does not exist either in the air or in the soil; where the trees lose their bark every year, instead of their leaves; where the leaves present their sides to the sun and not their face, and consequently give no shade; where the wood is often incombustible, where good-sized stones are dissolved by the rain; where the forests are low and the grasses gigantic; where the animals are strange; where quadrupeds have beaks, like the echidna, or ornithorhynchus, and naturalists have been obliged to create a special order for them, called monotremes; where the kangaroos leap on unequal legs, and sheep have pigs' heads; where foxes fly about from tree to tree; where the swans are black; where rats make nests; where the bower-bird opens her reception-rooms to receive visits from her feathered friends; where the birds astonish the imagination by the variety of their notes and their aptness; where one bird serves for a clock, and another makes a sound like a postilion cracking of a whip, and a third imitates a knife-grinder, and a fourth the motion of a pendulum; where one laughs when the sun rises, and another cries when the sun sets!	Представьте себе, друзья мои, материк, который, образовываясь, поднимался из морских волн не своей центральной частью, а краями, как какое-то гигантское кольцо; материк, в середине которого есть, быть может, наполовину испарившееся внутреннее море; где реки с каждым днем все больше и больше высыхают; где нет влаги ни в воздухе, ни в почве; где деревья ежегодно теряют не листья, а кору; где листья обращены к солнцу не поверхностью, а ребром и не дают тени; где растут огнестойкие леса; где каменные плиты тают от дождя; где деревья низкорослы, а травы гигантской вышины; где животные необычны; где у четвероногих имеются клювы, например у ехидны и утконоса, что заставило ученых выделить их в особый класс; где у прыгуна кенгуру лапы разной длины; где у овец свиные головы; где лисицы порхают с дерева на дерево; где лебеди черного цвета; где крысы вьют себе гнезда; где птичка-шалашник строит целые беседки для своих крылатых подруг; где вообще все птицы поражают разнообразием песен и способностей: одна подражает бою часов, другая -щелканью бича почтовой кареты, третья -точильщику, четвертая отбивает секунды, точно маятник; есть такая, которая смеется утром, на восходе солнца, и такая, которая плачет вечером, на закате.
Oh, strange, illogical country, land of paradoxes and anomalies, if ever there was one on earth-the learned botanist Grimard was right when he said,	Самая причудливая, самая нелогичная страна из всех когда-либо существовавших! Земля парадоксальная, опровергающая законы природы! Ученый-ботаник Гримар имел полное основание сказать о ней:
'There is that Australia, a sort of parody, or rather a defiance of universal laws in the face of the rest of the world.'"	"Вот она, эта Австралия, какая-то пародия на мировые законы или, вернее сказать, вызов, брошенный в лицо остальному миру!"
Paganel's tirade was poured forth in the most impetuous manner, and seemed as if it were never coming to an end.	Эта тирада, стремительно произносимая Паганелем, казалось, никогда не кончится.
The eloquent secretary of the Geographical Society was no longer master of himself.	Красноречивый секретарь Г еографического общества уже не владел собой.

He went on and on, gesticulating furiously, and brandishing his fork to the imminent danger of his neighbors.	Он несся все вперед и вперед, отчаянно жестикулируя и при этом так размахивая вилкой, что его соседям по столу положительно грозила опасность.
But at last his voice was drowned in a thunder of applause, and he managed to stop.	Наконец голос его был заглушен громом аплодисментов, и он умолк.
Certainly after such an enumeration of Australian peculiarities, he might have been left in peace but the Major said in the coolest tone possible:	Конечно, после этого перечисления особенностей Австралии никому не пришло в голову задать географу еще какие-либо вопросы. Только майор спросил-таки своим неизменно спокойным голосом:
"And is that all, Paganel?"	- И это все, Паганель?
"No, indeed not," rejoined the Frenchman, with renewed vehemence.	- Нет, представьте, не все! - воскликнул с новым азартом ученый.
"What!" exclaimed Lady Helena; "there are more wonders still in Australia?"	- Как, в Австралии есть что-нибудь еще более удивительное?- спросила заинтригованная леди Элен.
"Yes, Madam, its climate. It is even stranger than its productions."	- Да, ее климат: он еще необычнее, чем все, что в нем растет и живет.
"Is it possible?" they all said.	- Как? - раздалось со всех сторон.
"I am not speaking of the hygienic qualities of the climate," continued Paganel, "rich as it is in oxygen and poor in azote. There are no damp winds, because the trade winds blow regularly on the coasts, and most diseases are unknown, from typhus to measles, and chronic affections."	- Я не говорю уж о том, как богат воздух Австралии кислородом и беден азотом, не говорю об отсутствии влажных ветров вследствие того, что пассаты дуют параллельно побережью; и о том, что большинство болезней, начиная от тифа и кончая корью и разными хроническими болезнями, здесь неизвестны...
"Still, that is no small advantage," said Glenarvan.	- Однако это немалое преимущество, - заметил Гленарван.
"No doubt; but I am not referring to that, but to one quality it has which is incomparable."	- Без сомнения, но, повторяю, я не это имею в виду, - ответил Паганель. - Здесь климат обладает свойством... прямо - таки неправдоподобным...
"And what is that?"	- Каким же? - спросил Джон Манглс.
"You will never believe me."	- Вы ни за что мне не поверите...
"Yes, we will," exclaimed his auditors, their curiosity aroused by this preamble.	- Поверим! - воскликнули заинтересованные слушатели.
"Well, it is-"	-Так вот, он...
"It is what?"	- Ну, что же?
"It is a moral regeneration."	-... благотворно действует на нравственность!
"A moral regeneration?"	- На нравственность?
"Yes," replied the SAVANT, in a tone of conviction.	- Да, - с убеждением ответил ученый. - Он благотворно действует на нравственность.
"Here metals do not get rust on them by exposure to the air, nor men.	В Австралии металлы не ржавеют на воздухе, то же происходит и с людьми.

Here the pure, dry atmosphere whitens everything rapidly, both linen and souls.	Сухой и чистый воздух здесь быстро все выбеливает: и белье и души.
The virtue of the climate must have been well known in England when they determined to send their criminals here to be reformed."	В Англии подметили это свойство здешнего климата, почему и решили ссылать сюда людей для исправления.
"What! do you mean to say the climate has really any such influence?" said Lady Helena.	- Как, в самом деле такое влияние чувствуется? -спросила леди Гленарван.
"Yes, Madam, both on animals and men."	- Да, и на животных и на людях.
"You are not joking, Monsieur Paganel?"	-Вы не шутите, господин Паганель?
"I am not, Madam.	- Нет, не шучу.
The horses and the cattle here are of incomparable docility.	Австралийские лошади и рогатый скот поразительно послушны.
You see it?"	Вы сами в этом убедитесь.
"It is impossible!"	- Не может быть!
"But it is a fact.	- Но тем не менее это так.
And the convicts transported into this reviving, salubrious air, become regenerated in a few years.	Преступники, переселенные в эту живительную, оздоровляющую атмосферу, через несколько лет духовно перерождаются.
Philanthropists know this.	Это известно филантропам.
In Australia all natures grow better."	В Австралии все люди делаются лучше.
"But what is to become of you then, Monsieur Paganel, in this privileged country-you who are so good already?" said Lady Helena. "What will you turn out?"	- Но тогда каким же станете вы, господин Паганель, в этой благодатной стране, - вы, и без того такой хороший? - улыбаясь, сказала леди Элен.
"Excellent, Madam, just excellent, and that's all."	- Стану превосходным, просто превосходным! -ответил географ.
CHAPTER X AN ACCIDENT	Глава X РЕКА УИММЕРА
THE next day, the 24th of December, they started at daybreak.	На следующий день, 24 декабря, двинулись в путь на заре.
The heat was already considerable, but not unbearable, and the road was smooth and good, and allowed the cavalcade to make speedy progress.	Уже чувствовался зной, но терпимый. Дорога была почти ровной - и удобной для лошадей. Пролегала она по довольно редкому лесу.
In the evening they camped on the banks of the White Lake, the waters of which are brackish and undrinkable.	Вечером, после целого дня езды, отряд сделал привал на берегу озера Бланш с солоноватой и непригодной для питья водой.
Jacques Paganel was obliged to own that the name of this lake was a complete misnomer, for the waters were no more white than the Black Sea is black, or the Red Sea red, or the Yellow River yellow, or the Blue Mountains blue.	Жак Паганель принужден был согласиться, что это озеро не более бело, чем Черное море черно, Красное море красно, Желтая река желта, а Голубые горы голубого цвета.
However, he argued and disputed the point with all the amour propre of a geographer, but his reasoning made no impression.	Впрочем, из профессионального самолюбия географ попытался было спорить, но его доводы не имели успеха.

M. Olbinett prepared the evening meal with his accustomed punctuality, and after this was dispatched, the travelers disposed themselves for the night in the wagon and in the tent, and were soon sleeping soundly, notwithstanding the melancholy howling of the "dingoes," the jackals of Australia.	Мистер Олбинет с обычной для него аккуратностью приготовил и подал ужин. Затем путешественники - одни в повозке, другие в палатке - быстро уснули, невзирая на жалобный вой динго, этих австралийских шакалов.
A magnificent plain, thickly covered with chrysanthemums, stretched out beyond the lake, and Glenarvan and his friends would gladly have explored its beauties when they awoke next morning, but they had to start.	За озером Бланш раскинулась чудесная равнина, вся пестревшая хризантемами. Проснувшись на следующее утро, Гленарван и его спутники пришли в восторг от представшей перед их взором великолепной картины. Снова двинулись в путь.
As far as the eye could reach, nothing was visible but one stretch of prairie, enameled with flower, in all the freshness and abundance of spring.	Местность была ровная, только вдали виднелось несколько пригорков. Всюду до самого горизонта зеленела и алела цветами беспредельная равнина.
The blue flowers of the slender-leaved flax, combined with the bright hues of the scarlet acanthus, a flower peculiar to the country.	Г олубые цветы мелколистного льна красиво сочетались с ярко-красными цветами медвежьих когтей.
A few cassowaries were bounding over the plain, but it was impossible to get near them.	Солончаковую почву густо покрывали серо-зеленые и красноватые цветы серебрянки, лебеды, свекловичника. Растения эти очень полезны, так как из их золы путем промывания добывается отличная сода. Паганель, который, очутившись среди цветов, сейчас же сделался ботаником, принялся называть все эти разновидности растений и, верный своему пристрастию к цифрам, не упустил случая сообщить, что австралийская флора включает четыре тысячи двести видов растений, принадлежащих к ста двадцати семействам. Быстро проехали еще с десяток миль, и вот повозка катится среди рощиц высоких акаций, мимоз и белых камедных деревьев с их разнообразными цветами. Растительное царство этих равнин, богатых источниками, благодарно воздавало ароматами и цветами за теплые лучи, которые изливало на него дневное светило. Зато царство животных представлено было более скупо. Лишь кое-где бродили по равнине эму, приблизиться к которым оказалось невозможным.
The Major was fortunate enough, however, to hit one very rare animal with a ball in the leg.	Майору все же удалось подстрелить одну из очень редких и уже исчезающих птиц.
This was the jabiru, a species which is fast disappearing, the gigantic crane of the English colonies.	Это был ябиру - гигантский аист английских колонистов.
This winged creature was five feet high, and his wide, conical, extremely pointed beak, measured eighteen inches in length.	Ростом он был пяти футов, а клюв его, черный, широкий, конической формы, очень заостренный на конце, имел восемнадцать дюймов длины.
The violet and purple tints of his head contrasted vividly with the glossy green of his neck, and the dazzling whiteness of his throat, and the bright red of his long legs.	Лилово-пурпурная окраска его головы составляла резкий контраст с лоснящейся зеленой шеей, блестящей белой грудью и ярко - красными длинными ногами.

Nature seems to have exhausted in its favor all the primitive colors on her palette.	Казалось, что природа употребила все цвета радуги на оперение ябиру.
Great admiration was bestowed on this bird, and the Major's spoil would have borne the honors of the day, had not Robert come across an animal a few miles further on, and bravely killed it. It was a shapeless creature, half porcupine, half ant-eater, a sort of unfinished animal belonging to the first stage of creation.	Путешественники залюбовались птицей, и майор был бы, конечно, героем дня, если бы юный Роберт, проехав несколько миль дальше, не встретил и не подстрелил бесстрашно какое-то бесформенное животное - нечто среднее между ежом и муравьедом, напоминавшее недоразвитое допотопное существо.
A long glutinous extensible tongue hung out of his jaws in search of the ants, which formed its principal food.	Из его сомкнутой пасти висел длинный, растягивавшийся липкий язык, которым это животное вылавливало муравьев - свою главную пищу.
"It is an echidna," said Paganel. "Have you ever seen such a creature?"	- Это ехидна, - объяснил Паганель. - Случалось ли вам когда-либо видеть подобное животное?
"It is horrible," replied Glenarvan.	- Она отвратительна! - отозвался Гленарван.
"Horrible enough, but curious, and, what's more, peculiar to Australia.	- Отвратительна, но интересна, - заметил Паганель. - К тому же она встречается только в Австралии.
One might search for it in vain in any other part of the world."	В другой части света ее не найти.
Naturally enough, the geographer wished to preserve this interesting specimen of monotremata, and wanted to stow it away in the luggage; but M. Olbinett resented the idea so indignantly, that the SAVANT was obliged to abandon his project.	Понятно, Паганелю захотелось взять мерзкую ехидну с собой, и он решил положить ее в багажное отделение, но тут мистер Олбинет запротестовал с таким негодованием, что ученый должен был отказаться от мысли сохранить для науки этого представителя австралийской фауны. В этот день путешественники достигли 141° 30' долготы. До сих пор им в пути встречалось мало колонистов и скваттеров. Местность казалась пустынной. Туземцев совсем не было видно, так как дикие племена кочуют севернее, по бесконечным пустыням, орошаемым притоками Дарлинга и Муррея. Отряду Гленарвана встретилось интересное зрелище: одно из тех колоссальных стад, которые предприимчивые торговцы пригоняют с восточных гор в провинции Виктория и Южная Австралия.
About four o'clock in the afternoon, John Mangles descried an enormous column of smoke about three miles off, gradually overspreading the whole horizon.	Около' четырех часов пополудни Джон Манглс указал своим спутникам на огромный столб пыли, поднимавшийся в трех милях впереди.
What could be the cause of this phenomenon?	Никто не мог догадаться, что означало это явление.
Paganel was inclined to think it was some description of meteor, and his lively imagination was already in search of an explanation, when Ayrton cut short all his conjectures summarily, by announcing that the cloud of dust was caused by a drove of cattle on the road.	Паганель склонен был видеть в нем какой-нибудь метеор, и пылкая фантазия ученого уже подыскивала естественное объяснение, но Айртон, не дав географу углубиться в область догадок, заявил, что пыль эту поднимает двигающееся стадо.

The quartermaster proved right, for as the cloud came nearer, quite a chorus of bleatings and neighings, and bel-lowings escaped from it, mingled with the loud tones of a human voice, in the shape of cries, and whistles, and vociferations.	Боцман был прав. Густое облако пыли все приближалось. Оттуда неслось мычание, ржание и блеяние. К этой пасторальной симфонии примешивались также - в виде криков, свиста и брани - человеческие голоса.
Presently a man came out of the cloud.	Из шумного облака появился человек.
This was the leader-in-chief of the four-footed army.	То был главный погонщик этой четвероногой армии.
Glenarvan advanced toward him, and friendly relations were speedily established between them.	Гленарван поехал к нему навстречу, и они вскоре разговорились.
The leader, or to give him his proper designation, the stock-keeper, was part owner of the drove.	Погонщик был в то же время и владельцем части этого стада.
His name was Sam Machell, and he was on his way from the eastern provinces to Portland Bay.	Звался он Сэм Мэчел и направлялся из восточных провинций к бухте Портленд.
The drove numbered 12,075 head in all, or l,000 bullocks, 11,000 sheep, and 75 horses.	Его стадо состояло из двенадцати тысяч семидесяти пяти голов: тысячи быков, одиннадцати тысяч овец и семидесяти пяти лошадей.
All these had been bought in the Blue Mountains in a poor, lean condition, and were going to be fatted up on the rich pasture lands of Southern Australia, and sold again at a great profit.	Весь этот скот, купленный худым на равнинах у Голубых гор, перегонялся теперь на тучные пастбища Южной Австралии, чтобы после откорма его можно было перепродать с большим барышом.
Sam Machell expected to get pounds 2 on each bullock, and 10s. on every sheep, which would bring him in pounds 3,750.	Сэм Мэчел, выгадывая по два фунта стерлингов с быка и по полфунта с овцы, должен был выручить кругленькую сумму в пятьдесят тысяч франков.
This was doing good business; but what patience and energy were required to conduct such a restive, stubborn lot to their destination, and what fatigues must have to be endured.	Дело, конечно, выгодное, но сколько надо было проявить терпения и энергии, чтобы довести до места назначения это норовистое стадо, сколько трудов приходилось положить на это!
Truly the gain was hardly earned.	Да, нелегко достается барыш, получаемый от этого сурового ремесла.
Sam Machell told his history in a few words, while the drove continued their march among the groves of mimosas.	В то время, как стадо Сэма Мэчела продолжало двигаться вперед через рощицы мимоз, сам он в немногих словах рассказал свою историю.
Lady Helena and Mary and the rest of the party seated themselves under the shade of a wide-spreading gum-tree, and listened to his recital.	Леди Элен, Мери Грант и всадники сошли на землю и, усевшись в тени большого камедного дерева, слушали рассказ скотопромышленника.
It was seven months since Sam Machell had started.	Сэм Мэчел был в пути уже семь месяцев.
He had gone at the rate of ten miles a day, and his interminable journey would last three months longer.	В среднем он проходил ежедневно миль десять, и его бесконечное путешествие должно было продлиться еще месяца три.
His assistants in the laborious task comprised twenty dogs and thirty men, five of whom were blacks, and very serviceable in tracking up any strayed beasts.	В трудном деле ему помогали тридцать погонщиков и двадцать собак. Среди погонщиков было пять негров, умевших замечательно отыскивать отбившихся от стада животных по следам.

Six wagons made the rear-guard.	За этой армией следовало шесть телег.
All the men were armed with stockwhips, the handles of which are eighteen inches long, and the lash nine feet, and they move about among the ranks, bringing refractory animals back into order, while the dogs, the light cavalry of the regiment, preserved discipline in the wings.	Погонщики с бичами в руках (рукоятка этих бичей была восемнадцати дюймов длины, а ремень - девяти футов) пробирались между рядами животных и восстанавливали то и дело нарушаемый строй, между тем как легкая кавалерия в виде собак носилась по флангам.
The travelers were struck with the admirable arrangement of the drove.	Путешественников привел в восхищение царивший в стаде порядок.
The different stock were kept apart, for wild sheep and bullocks would not have got on together at all.	Различные породы животных шли отдельно, ибо дикие быки не станут пастись там, где прошли овцы.
The bullocks would never have grazed where the sheep had passed along, and consequently they had to go first, divided into two battalions.	Поэтому быков необходимо было гнать во главе армии. Разделенные на два батальона, они выступали впереди.
Five regiments of sheep followed, in charge of twenty men, and last of all came the horses.	За ними под командой двадцати погонщиков следовали пять полков овец; взвод лошадей шел в арьергарде.
Sam Machell drew the attention of his auditors to the fact that the real guides of the drove were neither the men nor the dogs, but the oxen themselves, beasts of superior intelligence, recognized as leaders by their congenitors.	Сэм Мэчел обратил внимание своих слушателей на то, что вожаками этой армии были не люди, не собаки, а некоторые быки - смышленые "лидеры", авторитет которых признавался их сородичами.
They advanced in front with perfect gravity, choosing the best route by instinct, and fully alive to their claim to respect.	Они с большой важностью шествовали впереди, инстинктивно выбирая лучшую дорогу и глубоко убежденные в своем праве на всеобщее уважение.
Indeed, they were obliged to be studied and humored in everything, for the whole drove obeyed them implicitly.	Стадо беспрекословно повиновалось им, и поэтому с ними приходилось считаться.
If they took it into their heads to stop, it was a matter of necessity to yield to their good pleasure, for not a single animal would move a step till these leaders gave the signal to set off.	Если им заблагорассудилось сделать остановку, надо было уступать их желанию; и тщетно было бы пытаться после стоянки снова пуститься в путь до того, как они сами подадут сигнал.
Sundry details, added by the stock-keeper, completed the history of this expedition, worthy of being written, if not commended by Xenophon himself.	Скотопромышленник добавил еще несколько подробностей к рассказу об этом походе, достойном того, чтобы сам Ксенофонт если не возглавил, то хотя бы описал его.
As long as the troop marched over the plains it was well enough, there was little difficulty or fatigue.	Пока армия животных движется по равнине, все идет хорошо - без затруднений, без усталости.
The animals fed as they went along, and slaked their thirst at the numerous creeks that watered the plains, sleeping at night and making good progress in the day, always obedient and tractable to the dogs.	Скот пасется тут же, по дороге, утоляет жажду в многочисленных ручьях, ночью спит, днем идет, послушный лаю собак.
But when they had to go through great forests and groves of eucalyptus and mimosas, the difficulties increased.	Но в обширных лесах материка, в зарослях мимоз и эвкалиптов, трудности возрастают.

Platoons, battalions and regiments got all mixed together or scattered, and it was a work of time to collect them again.	Взводы, батальоны, полки - все смешивается или рассыпается по сторонам, и надо немало времени, чтобы снова всех собрать.
Should a "leader" unfortunately go astray, he had to be found, cost what it might, on pain of a general disbandment, and the blacks were often long days in quest of him, before their search was successful.	Если, к несчастью, потеряется один из быков-лидеров, его нужно во что бы то ни стало разыскать, иначе все стадо может разбрестись; негры - погонщики нередко тратят по нескольку дней на эти трудные поиски.
During the heavy rains the lazy beasts refused to stir, and when violent storms chanced to occur, the creatures became almost mad with terror, and were seized with a wild, disorderly panic.	Когда идут сильные дожди, ленивые животные отказываются двигаться вперед, а во время сильных гроз обезумевший от страха скот охватывает паника.
However, by dint of energy and ambition, the stock-keeper triumphed over these difficulties, incessantly renewed though they were.	И все же благодаря энергии и расторопности скотопромышленнику удавалось преодолевать все эти трудности.
He kept steadily on; mile after mile of plains and woods, and mountains, lay behind.	Он шел вперед миля за милей. Равнины, леса, горы оставались позади.
But in addition to all his other qualities, there was one higher than all that he specially needed when they came to rivers. This was patience-patience that could stand any trial, and not only could hold out for hours and days, but for weeks.	Но на переправах через реки ему требовалось, кроме энергии и расторопности, еще нечто большее: ничем не сокрушимое терпение, которого должно было хватить не на часы, не на дни, а на целые недели.
The stock-keeper would be himself forced to wait on the banks of a stream that might have been crossed at once.	Каждая речка становилась преградой, но вовсе не потому, что ее нельзя было преодолеть.
There was nothing to hinder but the obstinacy of the herd. The bullocks would taste the water and turn back. The sheep fled in all directions, afraid to brave the liquid element.	Причина задержек одна - упрямство стада, не желающего идти вброд: быки, хлебнув воды, поворачивают назад; овцы в страхе разбегаются в разные стороны.
The stock-keeper hoped when night came he might manage them better, but they still refused to go forward.	Надо ждать ночи, чтобы снова попытаться загнать стадо в реку, но попытка не удается.
The rams were dragged in by force, but the sheep would not follow.	Баранов бросают в воду силой, но овцы не решаются следовать за ними.
They tried what thirst would do, by keeping them without drink for several days, but when they were brought to the river again, they simply quenched their thirst, and declined a more intimate acquaintance with the water.	Пробуют в течение нескольких дней томить скот жаждой, но и это ни к чему не приводит.
The next expedient employed was to carry all the lambs over, hoping the mothers would be drawn after them, moved by their cries.	Переправляют на противоположный берег ягнят в надежде, что матери, услышав их крики, бросятся к ним.
But the lambs might bleat as pitifully as they liked, the mothers never stirred.	Но ягнята блеют, а матери не трогаются с места.
Sometimes this state of affairs would last a whole month, and the stock-keeper would be driven to his wits' end by his bleating, bellowing, neighing army.	Такое положение длится иногда целый месяц, и скотопромышленник не знает, что ему делать со своей блеющей, ржущей и мычащей армией.

Then all of a sudden, one fine day, without rhyme or reason, a detachment would take it into their heads to make a start across, and the only difficulty now was to keep the whole herd from rushing helter-skelter after them. The wildest confusion set in among the ranks, and numbers of the animals were drowned in the passage.	Вдруг в один прекрасный день без всякой видимой причины, словно по какому-то капризу, часть стада начинает переходить реку, и тут возникает новая трудность - помешать животным беспорядочно бросаться в воду, так как при этом они сбиваются в кучу и многие, попав в стремнины, тонут.
Such was the narrative of Sam Machell.	Вот что рассказал путешественникам Сэм. Мэчел.
During its recital, a considerable part of the troop had filed past in good order. It was time for him to return to his place at their head, that he might be able to choose the best pasturage.	Во время его рассказа большая часть стада прошла мимо в полном порядке, и скотопромышленник должен был поторопиться снова встать во главе своей армии и вести ее к лучшим пастбищам.
Taking leave of Lord Glenarvan, he sprang on a capital horse of the native breed, that one of his men held waiting for him, and after shaking hands cordially with everybody all round, took his departure. A few minutes later, nothing was visible of the stock-keeper and his troop but a cloud of dust.	Он простился с Гленарваном и его спутниками. Все крепко пожали ему руку. Затем он вскочил на прекрасного туземного коня, которого держал под уздцы один из погонщиков, и через несколько мгновений уже исчез в облаке пыли.
The wagon resumed its course in the opposite direction, and did not stop again till they halted for the night at the foot of Mount Talbot.	Повозка снова двинулась в путь и остановилась только вечером у подошвы горы Толбот.
Paganel made the judicious observation that it was the 25th of December, the Christmas Day so dear to English hearts.	На привале Паганель весьма кстати напомнил о том, что было 25 декабря, день Рождества -праздника, столь чтимого в английских семьях.
But the steward had not forgotten it, and an appetizing meal was soon ready under the tent, for which he deserved and received warm compliments from the guests.	Но и мистер Олбинет не забыл этого: в палатке был сервирован вкусный ужин, заслуживший искреннюю похвалу сотрапезников.
Indeed, M. Olbinett had quite excelled himself on this occasion. He produced from his stores such an array of European dishes as is seldom seen in the Australian desert.	И в самом деле, Олбинет превзошел самого себя: он умудрился приготовить из своих запасов европейские блюда, которые не часто можно получить в пустынях Австралии.
Reindeer hams, slices of salt beef, smoked salmon, oat cakes, and barley meal scones; tea ad libitum, and whisky in abundance, and several bottles of port, composed this astonishing meal.	На этом достопримечательном ужине были поданы: оленья ветчина, солонина, копченая семга, пирог из ячменной и овсяной муки, чай в неограниченном количестве, виски в изобилии и несколько бутылок портвейна.