Юрий Шестера - Последний поход «Новика»

Судя по тому, что «Аскольд» дал полный ход и обгонял эскадру, как бы желая выйти впереди «Ретвизана» и стать головным, можно было предположить последнее. Вероятно, так же думал и командир крейсера «Паллада», который не только не увеличил хода, чтобы следовать за «Аскольдом», но даже уменьшил его с явным намерением пропустить эскадру мимо себя и вступить на свое место по диспозиции — в кильватер концевому броненосцу.

Выйдя впереди «Ретвизана», «Аскольд», опять без позывных, поднял сигнал: «Следовать за мной» и начал круто поворачивать влево. На «Новике» поняли этот сигнал и этот маневр как намерение повернуть эскадру в море, снова повести ее на неприятеля, видимо, уже не искавшего боя.

Но «Ретвизан» продолжал идти прежним курсом: броненосцы не последовали за «Аскольдом». А сам он полным ходом, с тем же сигналом на мачте, словно летучий голландец, пронесся мимо, расходясь с эскадрой на контргалсах и направляясь к югу.

— Значит, не он командует эскадрой! — воскликнул Шульц. — Но мы-то должны идти за ним! Ведь он наш флагман!

Более тихоходные крейсеры «Диана» и «Паллада» вскоре отстали, и лишь два крейсера продолжали прорыв через боевые порядки японских крейсеров. Без сомнения, основная тяжесть боя легла на крейсер первого ранга «Аскольд» — именно он, пятитрубный, из которых осталось только четыре, воспринимался японцами как основной противник. К тому же «Новик» оказался несколько сзади, и его атаковали лишь легкие крейсера, которые тем не менее нанесли ему три пробоины по левому борту. Первая из них находилась под полубаком, в районе мостика. Осколками снаряда был разбит носовой прожектор, были убиты комендор бакового орудия Зяблицын и ученик сигнальщика Чернышев, а также ранен судовой врач Лисицын. Другой снаряд попал в помещение носовой динамо-машины, последний — в среднюю часть корабля, но существенных повреждений они не нанесли.

К 20 часам бой фактически прекратился, и оба корабля уменьшили скорость до двадцати узлов. Часть крейсеров противника продолжала преследование, но дистанция постепенно увеличивалась, и спустя полчаса неприятель скрылся в вечерних сумерках. Через сорок минут «Новик» наконец догнал «Аскольда». Даже в полумраке было видно, сколь тяжело дался флагману этот героический бой: его повреждения и потери были намного серьезнее, чем у «Новика».

Прорыв потребовал полного напряжения и машинных команд крейсеров. Машинистов под конец боя приходилось три-четыре раза в час окатывать холодной водой. Пот настолько разъедал людям глаза, что многие ходили на ощупь. С некоторыми от перенапряжения и усталости случались судороги и их приводили в чувство водой из шланга.

На «Новике» начались перебои в работе холодильников, стали нагреваться воздушные насосы. С помощью фонаря Ратьера на «Аскольд» передали просьбу уменьшить ход, что и было исполнено. Через час в котлах «Новика» сильно повысилась соленость, и Шульц вторично просил адмирала уменьшить ход, чтобы осмотреть холодильники. Этот последний сигнал, переданный, кстати, несколько раз, видимо, не был разобран на флагмане. В то время как в процессе очистки бортовых холодильников от набившихся водорослей крейсер шел только под средней машиной, и не снизивший хода «Аскольд» скрылся в ночи.

Около полуночи на корабле смогли начать ремонт кормовой машины, введя в действие две другие. На рассвете, когда на горизонте с северо-запада появились два дымка, начались неприятности еще в двух котлах, но их отключать было уже слишком рискованно.

Затем показались новые дымы, но, ко всеобщему облегчению, это был крейсер «Диана». К «Новику» подошел миноносец «Грозовой», передавший вопрос командира «Дианы» светлейшего князя Ливена: как собирается дальше действовать Шульц? Ему ответили: прорываться во Владивосток, зайдя для пополнения запасов угля в германский порт Циндао. Необходимость бункеровки была вызвана большим расходом угля, получившимся в результате не очень хорошего состояния механизмов и длительного хода на максимальной скорости во время боя.

Однако «Диана» в сопровождении «Грозового» прошла мимо, следуя курсом на юго-восток.

Похоронив по морскому обычаю погибших в бою, «Новик» взял курс на Циндао, и в 17 часов 25 минут 29 июля 1904 года, произведя салют наций из двадцати одного выстрела, вошел в германскую военно-морскую базу, где уже находились броненосец «Цесаревич» и несколько миноносцев порт-артурской эскадры.

Сразу же после постановки крейсера на якорь в Циндао Шульц собрал в кают-компании совещание офицеров крейсера. Его повестка была лаконичной: что делать дальше?

Все офицеры, по традиции начиная с мичманов и заканчивая старшим офицером, единодушно высказались за поход «Новика» во Владивосток. Ведь так повелевал государь-император. Итог подвел командир. Поблагодарив господ офицеров за единодушие, он поставил ближайшие задачи:

1. Провести бункеровку, чтобы пополнить запасы угля, израсходованного во время боя сверх всяких норм.

2. В связи с тем, что на выходе из Циндао могли дежурить японские корабли, в море следует выйти затемно.

3. Идти во Владивосток не через Корейский пролив, который непременно будет блокирован японцами, а мимо японских островов со стороны Тихого океана, а уже затем пройти в Японское море проливом Лаперуза.

В четыре часа утра «Новик» с потушенными ходовыми огнями, не произведя положенного по протоколу салюта наций из двадцати одного выстрела, покинул Циндао.

Андрей Петрович удовлетворенно отметил:

— Во Владивостоке в это время было бы уже светло, а здесь лишь брезжит рассвет. Вот что значит значительная разность широт.

— И слава богу. Сигнальщики и так все глаза проглядели, но японских кораблей не видно, — суеверно перекрестился командир.

— Думаю, что адмирал Того рассудил так: раз русские корабли укрылись в Циндао, то непременно будут там интернированы [90] Интернирование — особый режим, устанавливаемый нейтральным государством в отношении команд военных кораблей воюющих государств, заключающийся в их задержании и разоружении при нахождении в его портах сверх установленного срока. По окончании военных действий интернированные корабли с их командами должны освобождаться. . А мы, наглые, назло ему посмели выйти в море. Поэтому и не выставил у Циндао заслон из своих крейсеров, направив их, очевидно, к Корейскому проливу, чтобы запереть его на случай возможного прорыва во Владивосток русских крейсеров, все-таки сумевших прорваться после вчерашнего боя в Желтом море.

Командир отвел старшего офицера на левое крыло мостика, отослав с него сигнальщика.