Павел Автомонов - Ледовый десант

— Романтик ты, как и бабка София Шаблий… Устин и Шмиль рассказывали… Подожди-ка. Вот беспамятный! Они же у нас на броне! Мотострелки!

К ним подбежали Шмиль и Устин, Колотуха и Живица. Начали обниматься.

— Во! Мои соколики обнимаются с вашими! — кивнул Зарубе командир роты мотострелков старший лейтенант Сероштан. — Настоящее тебе братание танкистов с артиллеристами на войне!

— Не с немецкими же, а со своими, — пошутил Заруба.

— Да… Тут ваших орудий командующий фронтом наставил сотнями на километр, — покачал головой Сероштан и с гордостью добавил: — А я товарища Ватутина, нашего славного генерала, знаю лично. Вот так, как сейчас с вами, капитан, разговаривал с ним. И по делу. А потом еще скрепляли мы дружбу, когда стояли в окопе, а над нами ползло днище танка. Так и несло от него горячим маслом, раскаленным железом. А генерал Ватутин говорит: «Не закрывай глаза! Всем потом доложишь, какое пузо у танка!» Понял, капитан?

— Ясное дело, — кивнул Заруба. — Генерал Ватутин из ваших душ страх выгонял, чтобы вы не боялись танков вблизи.

— Верно. Тренировались под своими танками, чтобы не страшно было пропустить немецкие, а потом влепить им по корме и по бензобакам!

— И какое же пузо у танка? Например, у желтого «тигра», присланного сюда Гитлером из Африки?

— И у желтого «тигра» пузо черное, в пузырях. Вот так! Будем знакомы, товарищ капитан. Я — комроты Павло Сероштан. От самой Курской дуги иду вместе с Николаем Федоровичем. Он говорил, что не против пройти со мной и до Берлина.

Заруба назвал себя. Подумал: «Скромности этому Сероштану не занимать. Но парень, видать, боевой. В танковые десантники командовать ротой слабаков не посылают…»

Маргарита Григорьевна была растрогана неожиданной встречей с Устином и Шмилем. А когда увидела надписи на танках «Капитан Тулин» и «5-я застава», глаза ее наполнились слезами. Об этих танках она слышала не раз. И вот наконец увидела. Выходит, воюет ее Павел Германович Тулин, воплотившись в тяжелый танк «КВ».

К горлу Маргариты Григорьевны подкатил терпкий, давящий клубок. Ей стало стыдно перед памятью мужа. «Зачем я согласилась выйти замуж?.. Что скажут, что подумают обо мне и Шмиль, и Гутыря, и все хлопцы Пятой заставы?..»

— Мы с Лесей были на этом плацдарме. Не знаете, где она сейчас? — спросил Шмиль.

— Она уже в партизанах. На Волыни, под Ровно, — тихим голосом ответила Маргарита Григорьевна.

К исходной позиции подошли еще две танковые роты. Теперь весь отряд был в сборе.

— Нам пора! — крикнул капитан Тернистый. — Времени маловато на такую встречу. Но не будем жалеть. Правда, Андрей? Ведь Киев идем брать… По ма-ши-нам!

Будто оглушенные взрывом снаряда, стояли пограничники и смотрели вслед Гнату Тернистому, Шмилю и Устину. Все же случаются радостные, волнующие минуты на войне.

Артиллеристы капитана Зарубы покатили гаубицы по следу, оставленному танками батальона Тернистого. Над недавними позициями фашистов еще висели клубы дыма и поднятой пыли. Доты и блиндажи разрушены. Земля вокруг была словно вспахана глубокими лемехами.

Пехотинцы, минометчики и артиллеристы частей 38-й армии генерал-полковника Москаленко, расширяя прорыв во вражеской обороне, шли вперед. Но уже через два километра передовые роты пехотинцев и танковые батальоны были встречены плотным артиллерийским и минометным огнем. Вдоль шоссе Киев — Новые Петривцы немцы бросили в бой до семидесяти танков.

Отчаянное сопротивление противник оказал и вблизи древнего Вышгорода, пытаясь удержать его высотки, с которых и Киев, и левый берег Днепра, и голубая Десна, вливавшая в него свои воды, были видны как на ладони.

В это утро фельдмаршал фон Манштейн начал разговор с командующим 4-й танковой армией генерал-полковником Готом не по расписанию. В его голосе теперь уже не было, как прежде, бесстрастного спокойствия, уверенности.

— Что представляет собой прорыв Ватутиным фронта с Лютежского плацдарма? — спросил Манштейн у Гота. — Красные пытаются взять Киев? Или ведут бои за расширение плацдарма, за выход к железной дороге Киев — Коростень?

— Судя по вчерашним сведениям разведчиков, есть основание утверждать, что танковая армия Рыбалко осталась на Букринском плацдарме. Значит, на север от Киева началась вспомогательная операция. Есть сведения, что здесь действуют танки бывшего чекиста-пограничника полковника Майборского.

— Приготовьте для передислокации сто двадцать пять танков и самоходных установок из Корсуня и Белой Церкви к Киеву. Какое положение на шоссе Киев — Новые Петривцы?

— Я бросил туда семьдесят танков. Наши части оказывают сопротивление в районе Вышгорода. Русские во время ураганной артподготовки миновали наши артиллерийские батареи, что находились на лесных опушках.

— Остановите продвижение Тридцать восьмой армии красных. Как можно быстрей перебросьте к Киеву танки из-под Белой Церкви и Корсуня.

— Есть, господин фельдмаршал! Храни вас бог!

Манштейн положил телефонную трубку, задумался.

— Неужели поражение? — осмелился спросить полковник Вассерман. — Неужели Сталин втайне от нашей разведки прислал Ватутину на Лютежский плацдарм танковые корпуса?

— Запомните, господин полковник, немецкая армия не знает поражений! «Тайфун» сорок первого, Сталинград сорок второго, «Цитадель» сорок третьего, потеря Запорожья, Днепропетровска и Кременчуга — все это лишь наши утраченные победы. В нашей ставке не могут прочитать внимательно даже текст речи плутократа Черчилля, с которой он выступил по радио. Русские уже два года и пять месяцев ждут открытия второго фронта во Франции, Нидерландах. А его не будет еще год. Об этом заявил сам Черчилль. Плевать ему на русских! Дует каждый день по бутылке армянского коньяка и выдает себя перед сопливыми англичанами за первого каменщика Британии — строит и снова разрушает кирпичную стену вокруг своей усадьбы, — фельдмаршал усмехнулся. — Для укрепления мускулатуры на животе.

— Но ведь фюрер прислал на Украину три десятка дивизий с Запада, — напомнил Вассерман.

— Этого мало.

Вассерман пожал плечами.

— Многие генералы так же, как и фюрер, считают, что операция «Морской лев» — высадка немецких войск на Британских островах — дала бы русским возможность укрепить оборону и подготовиться к нашему вторжению в Советский Союз.

— Я не согласен с этими генералами, — возразил Манштейн и уже хотел было назвать их «невеждами в стратегии», но передумал, поскольку Вассерман назвал вместе с ними и фюрера.

— Если бы войну с Советским Союзом мы начали на год позже, то сколько бы за год заводы Харькова, Сталинграда, Челябинска, Ленинграда построили танков «КВ» и «Т-34»! Первые «катюши» появились в июле сорок первого года под Оршей. А сколько было бы их у русских в июле сорок второго? Представьте, что эти несколько тысяч «катюш» и танков «Т-34» и «КВ» Красная Армия имела бы в начале нашего наступления. Представьте, что «катюши» ударили бы по нашим войскам еще вблизи границы. Жертвы. Низкое моральное состояние солдат. Откуда у русских, этих неполноценных славян, такое оружие?