Павел Автомонов - Ледовый десант

На всякий случай Вассерман перед вылетом выписал в свой блокнот отдельные высказывания танкового стратега Гота и классиков немецкого воинского искусства. Сейчас, сидя в машине, он раскрыл свой блокнот и стал просматривать эти записи.

Гот утверждает:

«По маршу моторизованной части, который осуществляется колонной, можно судить о дисциплине особого склада и способностях командира…»

Сегодня ночью он, полковник Вассерман, поведет свой танковый полк на фронт. Вассерман задумался: «По какой же стратегии и тактике воюет танковый генерал Рыбалко?»

Его взгляд снова остановился на высказываниях генерал-полковника Гота:

«Своевременное и безопасное снабжение — одно из важнейших условий успеха для принятия решения командования… Боевая охрана войск необходима на отдыхе, на марше и, до определенной меры, в бою…»

Вассерман усмехнулся: все-таки он оказался предусмотрительным. Не зря выписал высказывания танковых стратегов рейха. Знанием этих постулатов можно сразу завоевать симпатию у командующего 4-й танковой армии. Прибыв на место, он сразу же поинтересуется обеспечением дивизии и данными разведки в районе Фастова, куда направляет его сам командующий группой армий «Юг» Манштейн. Это должно произвести впечатление на Гота.

Надо узнать, как относится Гот к другому танковому гению — Роммелю. Если между этими теоретиками отношения нормальные, то можно будет при случае вспомнить африканского «гростигра»:

«Лучших результатов добивается тот командир, решения которого основываются на данных конкретной обстановки, а не на абстрактных размышлениях и ранее построенных схемах».

Почти те же слова, что и у Гота о значении разведки. Кто же из них высказался первым? Чтобы не попасть впросак, надо выяснить.

«Скорость движения танков зависит не только от двигателей, но и от способности командиров…»

Слова Крювеля.

А вот и Гудериан:

«Сомнения возникают постоянно. Вопреки всем сомнениям успеха добивается лишь тот, кто способен действовать в любых обстоятельствах. Потомки скорее простят ошибочные действия, чем полное бездействие».

Вассерман облегченно вздохнул: «Тут есть даже оправдание своего поражения. Это хорошо».

Еще один афоризм Гудериана:

«Нет безвыходных ситуаций, а есть люди, охваченные отчаянием…»

Машина вскочила в выбоину. Вассермана подбросило на сиденье, блокнот выпал из его рук.

«Вся земля вокруг искорежена взрывами бомб и снарядов. Удивительно. Мы, немцы, имеем таких теоретиков танковой войны и не смогли победить под Сталинградом и на Курской дуге. Неизвестно, победим ли и здесь, на Днепре…»

Вассерман нагнулся, поднял блокнот, снова уставился в него.

«Для достижения решительного успеха в бою необходима хорошая организация войск», —

слова фон Шелля, его теперешнего соседа по маршруту Белая Церковь — Фастов — Киев.

«Но ведь это известно из воинских уставов всех армий мира! Если доведется встретиться с фон Шеллем, можно будет напомнить его же слова:

«Танкист должен применять свое оружие с такой скоростью и ловкостью, как пехотинец времен Фридриха Великого!»

Так писал еще и барон фон Швеппенбург. Но неужели русский солдат времен Суворова не мог тоже быстро применить оружие?.. А полковник Майборский на правом берегу Днепра так применил танковое оружие, что фон Шелль еле спасся, оставив на поле боя десятки подбитых машин…»

«Опель» ехал по улицам старинного города, основанного на берегу реки Рось. Вассерман спрятал блокнот в планшет, задумался.

Возможно, его танкам действительно придется встретиться в бою с бригадой Майборского. Разведка доложила, что подтвердилось и данными танкистов: под Святошином действуют танки «5-я застава» и «Капитан Тулин». Впервые с этими танками он встречался под Сталинградом. Второй раз на Белгородско-Харьковском плацдарме под Прохоровкой. Там, на поле, усеянном бело-желтыми ромашками и синими васильками, двенадцатого июля его танковый полк был полностью разгромлен бригадой Майборского, танкисты которого отважились на таранный удар.

В тот июльский день на одном ромашко-васильковом поле Манштейн и Гот потеряли триста восемьдесят танков и самоходных артиллерийских установок. Командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин и командующий 5-й танковой армией генерал Ротмистров так организовали глубокоэшелонированную оборону, так обеспечили оборону противотанковыми средствами, что отборные дивизии немцев на южном фасе Курской дуги «Адольф Гитлер», «Викинг», «Великая Германия», «Райх» и «Мертвая голова» за неделю боев уже были обескровлены. К тому же русские имели в резерве новую танковую армию.

Это была великая «утраченная победа» фон Манштейна. А потом — Днепр и Киев…

Мысли полковника Вассермана сосредоточились на другом. Перед вылетом из Кировограда он дал телеграмму Бремку и Магеру, чтобы те немедленно ехали в Белую Церковь со своей пленницей. Телеграмма была закодированная. О коде договорились раньше, в письмах.

Думая о предстоящем свидании с пленницей, Вассерман был уверен, что она признается ему, где спрятана реликвия. Он возьмет ту саблю, чтобы подарить ее фельдмаршалу Манштейну, а пленнице скажет, что берет для музея Великой Германии. Он обратится к ней по имени. Ведь те эсэсовские псы наверняка не называют ее по имени и обращаются с ней, как с рабыней. Потому она и молчит. Здесь надо быть психологом.

Марш танковой дивизии начнется поздно вечером — днем самолеты 1-го Украинского фронта носятся вдоль дорог, ведущих к Киеву, бомбят скопление техники и войск. Особенно «илы» — «черная смерть». До вечера еще есть время — он успеет поговорить с глазу на глаз с этой девицей, которая конечно же знает, где спрятана драгоценная реликвия предков партизанского генерала Шаблия.

Бронетранспортер Магера, Бремка и Перелетного с пленницей прибыл в Белую Церковь через час после прилета из Кировограда полковника Вассермана.

…К парку «Александрия» подъехал «опель», остановился. Из машины выбрались Вассерман и Бремк, зашагали в глубь парка.

В безлиственных кронах ясеней, грабов, кленов, лип и верб посвистывал ветер. Между серыми и голыми деревьями горделиво шелестели золотисто-красной листвой могучие дубы и высокие пирамидальные тополя.

Полковник Вассерман все время крутил головой, разглядывал то колоннаду, то беседку, но больше всего восхищался он высокими деревьями и островками живописных полянок.

Откуда-то из-за кустов навстречу Вассерману и Бремку вышел Перелетный в кожаном пальто и в шляпе, надвинутой на глаза, — он всегда прятал их от людей.

Поздоровались. Вассерман сказал, что знает Перелетного со слов брата, знает, что он преданный немцам человек.