Геннадий Дмитриев - Притча о выборе

— Я расскажу тебе историю Вараввы. Многие из людей читали Библию, многие знают на память строки священного писания, но не все разумеют смысл, что открыт, и что сокрыт в строках. Но не только Библия несет истину, нужно прочесть много книг, чтобы открылся тебе смысл сокровенного знания. Имеющий уши, да услышит, имеющий разумение, да поймет. Варавва, Вар Авва, означает — сын божий, а имя его было Иисус, так же, как и имя Христа.

Христос и Варавва хорошо знали друг друга, они были родственниками, хотя и дальними: оба происходили из рода царя Давида, но Варавва происходил от рода Соломона, сына Давида и Вирсавии, а Христос — из рода Нафана, второго их сына. Варавва был на двенадцать лет старше Христа, и отца его звали Иосифом, а мать Марией, но Варавва был внуком Иакова, а Христос — внуком Илии. Когда родился Иисус Варавва, по всей земле иудейской прошел слух, что родился царь Иудейский, который поднимет народ на борьбу и сметет римское владычество. Три волхва пришли поклониться ему, вождю, который поведет народ за собой. Тогда Ирод Великий призвал волхвов тех к себе, чтобы узнать, где родился царь Иудейский, но не открыли ему волхвы места рождения вождя, и повелел Ирод предать смерти всех младенцев, родившихся в тот год в Иудее.

Семья Вараввы бежала в Египет от гнева Ирода, и находилась там, пока не умер владыка Иудеи. Когда же родился Христос, поклониться ему пришли простые пастухи. Варавве исполнилось четырнадцать лет, и мать его, Мария, умерла от тяжелой болезни, отец был слишком стар и немощен, и семья Иисуса Христа приютила своего дальнего родственника. Несмотря на разницу в возрасте, между Христом и Вараввой постоянно возникали споры, Варавва считал, что лишь мечом можно добиться справедливости и свободы, Христос же убеждал брата в том, только любовь может спасти мир. «Не мир пришел я принести, а меч» — то были слова Вараввы, а не Христа. Знал он, что не все поддержат его в борьбе, и возникнет гражданская война на земле Иудейской. «И поднимется брат на брата, и сын на отца» — так говорил он, и так случилось, но возглавил восстание не он, — Варавву распяли.

Путник удивленно смотрел на старца, всё, что говорил тот, противоречило его представлениям о том, произошло на земле Иудейской две тысячи лет назад.

— Но ведь народ просил: «Отпусти нам Варавву», и Понтий Пилат подчинился воле народа, хотя и не находил вины Иисуса Христа, — возразил он старцу.

— Понтий Пилат не спрашивал у народа совета, как ему поступить, он никогда не считался с народом покоренной земли. То, что написано в Евангелии, — притча, притча о выборе. Христос предлагал народу свободу, а знаешь ли ты, что такое свобода? Не вседозволенность заключена в понятии свободы, а великая ответственность за дела и за мысли свои, ответственность перед Богом, перед совестью. Идти за вождем проще — всю ответственность за поступки свои люди возлагают на тех, кто ведёт их, кому вверили они судьбы и надежды свои, а если вожди не оправдывают этих надежд, пусть даже и по вине народа — народ распинает их, тех, кого боготворил, из кого создал кумира, перед кем преклонялся. И всю вину за дела свои он взваливает на них, поверженных кумиров. Так проще жить. Ответственность — вот крест, который нес Христос, и который предлагал он народу, но слишком тяжким оказался этот крест для людей, и они предпочли Варавву.

********************************************************

Лес заканчивался, появились предместья города, дорога становилась шире, колдобины местами уже покрывали латки асфальта. Грид остановил машину и сказал попутчику:

— Всё. Я дальше не поеду. Хотите, можете застрелить меня, но я не желаю участвовать в преступлении. Пусть оно будет на совести членов организации, которую Вы представляете.

— Я не представляю никакую организацию, я сам по себе, я человек, у которого есть совесть и чувство долга. А Вы не хотите брать ответственность на себя. Ведь и Вы ничего хорошего не ждёте от нынешней власти, и вовсе не против того, что кто-то устранит эту власть, кто-то, но не Вы. Даже выбор между жизнью и смертью Вы готовы сделать так, чтобы не брать ответственность на себя. Пусть другие отвечают за то, что происходит в этой стране, за то, что происходит в этом мире, а Вы будете брюзжать, поносить эту власть последними словами, но ничего не предпримите, чтобы изменить этот мир, изменить ситуацию в стране. И если те, другие, добьются успеха, Вы будете говорить, что всегда думали так же как и они, всегда были на их стороне, а если они погибнут в неравной борьбе, то Вы за чашкой кофе будете рассуждать о бессмысленных жертвах, но никогда ничего не предпримите, чтобы поддержать их, либо воспрепятствовать им.

И если бы не случайный попутчик встретился Вам, а авторитетный лидер, за которым идет большинство, то Вы бы непременно пошли за ним. Пошли бы, потому, что он берет всю ответственность на себя. А когда дело, которому он служил, не будет иметь успеха, либо когда другой вождь, взяв ответственность на себя, устранит прежнего вождя, Вы будете распинать его. Вы будете поносить того, кого ещё вчера считали своим кумиром, Вы взвалите на него, поверженного кумира, всю свою вину, и всю ответственность за то, что натворили.

И чем же Вы лучше тех, кто две тысячи лет кричал на площади: «Распни его, распни!»? Нет, я не буду Вас убивать, это было бы слишком просто, я оставлю Вас Вашей совести.

Дождь стучал по крыше автомобиля, капли его стекали по ветровому стеклу, искажая пространство, и в этом тёмном, искаженном водой пространстве, едва угадывались силуэты одноэтажных домов предместья. Огни в окнах ещё не горели, лишь одинокий фонарь на столбе раскачивался под ветром метрах в ста впереди машины, где-то протяжно и тоскливо выл пёс.

— Значит, Вы маньяк-одиночка, — сказал Грид, — один, с заржавленным пистолетом против всего мирового зла? На что Вы надеетесь? Что после Вашего выстрела за Вами пойдет народ?

— Да, я одиночка, но вовсе не маньяк. Я знаю, что люди не пойдут вслед за мной тут же, знаю, но знаю и то, что выстрел мой отзовется в сердцах людей. Герой-одиночка прокладывает путь массам, это путь борьбы, путь Вараввы. И другого пути нет.

— Я верю, что есть и другой путь, но народ сам должен сделать свой выбор. Нельзя насильно провести народ к счастью, свобода выбора — вот что главное.

— Свобода выбора? — попутчик рассмеялся. — Это самое великое заблуждение. Никакой свободы выбора нет. В самом этом словосочетании заключен обман. Выбор люди делают на основании критерия, а критерий этот в них вкладывают с самого детства: система образования, развлечения, информация с экранов телевизоров, сериалы, и всё прочее. Людям навязывают те представления о добре и зле, которые выгодны тем, кто управляет миром. А потом людям дают свободу выбора, но никакой свободы нет, критерий выбора уже определен, и те, кто управляет миром, знают, что выберут люди, потому и предоставляют им эту мнимую свободу.