Илья Сирота - Профессор Матусос и цирманский зверь

— Братишка, а зверь-то, как ты думаешь, нас уже в гости ждет?

— Ой, неудобно-то как получилось: мы ж ему не сказали, во сколько мы придем! Сейчас мы входим, а он начинает только на стол накрывать, пирог вообще еще не готов…

— Ну да, надо было заранее как-то предупредить… Но и он тоже хорош! Прислал бы приглашение, жду вас, мол, там-то во столько-то. Не стесняйтесь, приводите своих ослоухов и профессоров с собой.

— А теперь вот, мечется по дому, думает, что бы такое на стол подать! Я прямо слышу из той вот рощицы впереди звон посуды.

— Да, точно, он там бегает в фартуке от плиты с пирогом к столу, пытается и готовить и накрывать, все подгорает, посуда бьется, зверь весь на нервах… Слышишь, слышишь, прямо явственно что-то звякает и стукает там, впереди.

Матросы развеселились, их громкий смех далеко разносился над просыпающейся утренней равниной. Профессор, шедший по правую руку от них, недовольно поморщился, хороши разведчики. Но он уже давно понял, что с беспечностью его провожатых ничего поделать нельзя, и не стал понапрасну бранить их.

— Ты слышал, братишка, звякнуло? Это он чашку кокнул, не иначе!

— Ого, а вот целое блюдо бабахнуло! Этак он всю посуду перебьет, пока мы до него доберемся…

— Братишка, слушай, а там правда звякает что-то…

— Действительно… Ой! Это там и правда зверь, что ли? Надо профессору сказать!

— Профессор!

Матусос недовольно повернул голову, ожидая очередного розыгрыша или байки, но выражения на лицах разведчиков были на редкость серьезными. Профессор подбежал к матросам и выслушал их. Экспедицию нужно было срочно остановить, а к роще незаметно подкрасться и посмотреть, что там происходит. Одного матроса отправили к остальным путешественникам, а со вторым Матусос двинулся в сторону источника странных звуков.

Местные деревья и кустарники, в основном цеплянция острошипованная и разнолист липколиственный, обладали густой и пышной кроной. Даже подойдя к рощице вплотную, профессор и его спутник ничего не смогли толком разглядеть, но звуки деловитой возни где-то в глубине слышали совершенно явственно. Пришлось лечь на землю и заползать внутрь, чтобы меньше шуршать ветками, и не пораниться об острые колючки цеплянции.

Борода профессора полностью поменяла цвет на ярко-зеленый, облепленная листочками разнолиста, куртка матроса стала больше напоминать кружевной платок из-за дыр, оставленных в ней колючками, но открывшееся им зрелище заставило их забыть о неудобствах. На поляне посреди рощи был развернут большой лагерь мурджипурджианцев. Почти сотня человек в страшной спешке вела последние приготовления к какому-то очень важному делу, и было нетрудно догадаться, что этим делом была поимка зверя.

Но вот что было весьма странно: слуги Суртинартры не вооружались, не готовили сети и силки, а как будто бы собирались на кулинарный праздник. По всей поляне были расставлены гигантские котлы, мешки со специями и приправами, огромные разделочные ножи точили, доводя до остроты бритвы, и затем осторожно складывали на полотно за компанию с вилками, которые под силу было поднять только вдвоем. Несколько человек ожесточенно спорили, обложившись солидными фолиантами, в которых нетрудно было узнать поваренные книги. Время от времени спорщики приходили к общему мнению и тогда двое писцов заносили его в толстую тетрадь. По всей видимости, прямо на глазах Матусоса и его спутника рождался новый рецепт.

Матрос и профессор пребывали в полном недоумении. Ну хорошо, предположим, мурджипурджианцы собираются поймать зверя и хорошенько отпраздновать это событие. Но как они хотят его ловить без оружия и веревок? И где сама еда, которую они хотят приготовить в таком количестве? Матрос растерянно чесал в затылке, а профессор напряженно думал, и вдруг вскочил, пораженный внезапной догадкой.

Вернее, попытался вскочить. И сразу же застрял своей пышной шевелюрой в колючках. Матрос стал помогать ему освободиться, но это было весьма непросто, ведь недаром цеплянция носит у местных жителей еще и название «укундурци-маци», то есть «дружба поневоле». Уйти от нее, раз подойдя к ней слишком близко, не так-то просто. Ругаясь вполголоса, профессор и матрос, пытались высвободиться, и в конце концов их заметили.

Воинственного вида человек с саблей и в тюрбане с двумя пучками птичьих перьев по бокам, явно один из командиров, выкрикнул что-то и указал саблей в сторону Матусоса и его спутника. Пятеро рядовых воинов подхватили внушительных размеров пики и побежали в сторону неудавшихся разведчиков. Пора было уносить ноги.

Профессор зажмурился и что есть мочи дернул головой, освобождаясь от навязчивых объятий колючих веток. У цеплянции на память о встрече с великим ученым осталось несколько прядей его волос, но сам Матусос, рыча от боли, получил свободу. Насколько позволяли ветки и колючки, он и матрос быстро поползли сквозь заросли обратно на равнину. Их преследователи подбежали к зарослям, неуверенно потоптались возле стены из липких листочков и шипов и побежали, было, в обход, но командир остановил их резким выкриком и велел вернуться в лагерь. Мурджипурджианцы были уверены в своей победе в гонке за цирманским зверем, и не хотели отвлекаться по мелочам.

Тем временем, расцарапанные и перепачканные, профессор и матрос со всех ног неслись к своим товарищам. Еще подбегая к стоянке экспедиции, Матусос стал выкрикивать указания. Экспедиция готовилась к рывку на финишной прямой.

Весь этот день путешественники неслись что было сил. Возмущенные ослоухи пытались протестовать, но одного яростного взгляда Матусоса хватало, чтобы животные начинали топать со всей возможной скоростью. От ночного отдыха было решено отказаться, и гонка продолжилась при свете луны.

Утром девятого дня солнце сонно выглянуло из-за горизонта и тут же стало быстро взбираться повыше, до того любопытное зрелище представало перед ним.

По травянистой равнине изо всех сил спешили три экспедиции. Люди были утомлены и покрыты пылью, ослоухи раздражены и требовали привала с кормежкой, но никто и не думал останавливаться. Видно было, что все спешат достигнуть одной и той же цели и во что бы то ни стало опередить остальных.

Впереди всех, гремя посудой и подбадривая себя громким пением, двигалась экспедиция мурджипурджианцев. Она была самой многочисленной и самой радостной из тех. В рядах двух остальных царило напряжение. Отставание было все еще большим, а до цели оставалось совсем немного. Профессор, Тейе и три матроса подхватили по рюкзаку с самым необходимым и перешли на бег, договорившись с остальными встретиться на месте, у пещеры. Агенты СВОРА передвигались налегке, у них не было ослоухов, и они уже давно бежали, не нарушая при этом строй, конечно же. Песен они не пели и бежали молча, но их лица и без слов отлично выражали все, что они хотели бы сказать. Как всегда «мы вам покажем» и, конечно, «а-ха-ха!»