Владислав Покровский - Кривое зеркало реальности. Cборник рассказов

— Ты с принцем повидался? — напомнил Торус.

— Встреча через час, — успокоил его мастер-наёмник. — А сейчас советую отдыхать.

— Я не устал, — покачал головой Локо, глядя лукаво на Кай Лена. — Люди мои будут здесь через три часа, так что спать я не буду. Уно, — повернулся он к молодому наёмнику, вдумчиво изучавшему прелести обыгравшей его куртизанки, — когда будут твои воины?

— Они уже там, — глухо ответил из выреза корсета молодой, и девушка захихикала от щекотки.

— Не рановато ли? — усомнился сипах.

— Пока изучат место, пока найдут подходящие позиции, пока разведают, что да как… Как раз твои стрелки подойдут.

— Ладно, — успокоился Локо. — Продолжай, пожалуйста. Прости, что помешал… Кай, ты куда?

— Пойду прогуляюсь, — тихо произнёс мастер-наёмник, накидывая капюшон. — Заодно и осмотрюсь до начала встречи. Торус, — обратился он к старому воину, который уже тихо начинал посапывать в кресле, — когда будут твои люди?

— Соберутся здесь на рассвете и пойдут за тобой… на отдалении, разумеется. Займут позиции у дворцовых ворот и атакуют по твоему сигналу… — всхрапнув, доложил седой наёмник.

— Хорошо, — кивнул Кай Лен. — Ты бы поспал нормально…

— Не, — поморщился Торус. — Я здесь прикорну малость. А девчата, — он притянул к себе двух танцевавших перед ним девушек, — меня погреют.

— Кай, — окликнул вожака Локо, и тот обернулся, стоя у двери, — возвращайся скорее — твоё вино будет тебя ждать.

— Я скоро буду, — тихо произнёс Кай Лен. — Надеюсь, принц не решит всё переиграть.

И он бесшумно, не хлопнув дверью, растворился во мраке ночи, сгустившимся за стенами самого дорогого в Эль-Зарвале и самого приватного борделя…

— Бяшка, ты чё вопишь и надуваешься?! Кто здесь хозяйка?!

— Как ты могла изменить мне с женщиной?! — кипятился Персей, бегая по зале и едва не опрокидывая лампы, столы и стулья.

— Каком кверху! Захотелось мне! Чё, завидно?! Сам так, поди, не можешь, как она!

— Как смеешь ты мне говорить такое?! — захлебнулся криком принц. — Ты?! Та, которая полюбила меня!

— Ты чё, с дуба рухнул?! Или ещё где головушкой приложился?! Откуда такие пошлые фантазии, задохлик?

— Но ты ведь говорила! — заламывая трагически руки, с полными слёз глазами шептал принц, едав не плача от бессильной ярости. — Ты клялась!.. Там, в Башне и у алтаря Амура, когда согласилась быть моей женой! Ты…

— Чё сразу я? Ну, трепанула лишку… Ну, сболтнула… Да нахрен ты бы мне сдался, не будь у тебя ничего за душой?! Чё ты можешь? Бродить по Дворцу, решать какие-то загадки и дела, на лире своей дурацкой бренчать, стишки пописывать и на мне пыхтеть две минуты? Бяшка, меня до тебя трахали такие мужики, что ты и до их тени ещё не скоро дорастёшь, если вообще дорастёшь. А та девка… — Алькира сыто и довольно причмокнула, — она была как огонь. Хороша! Мои титьки до сих пор о ней помнят! А тебя забывают, только ты отворачиваешься к стенке! Какой мне от тебя толк?!

— Но… — принц замотал головой, не веря в услышанное, — но… Но ты ведь обещала!.. Ты же говорила, что любишь… Чего тогда стоят все твои слова?

— Слова женщины вообще редко чего-то стоят, — рассмеялась Алькира. — А я баба хоть куда! Значит так, милый, давай подытожим: в постели ты даже на бревно не смахиваешь — на нём хотя бы торчащие сучки есть; твоё королевство уже практически принадлежит мне; твой двор уже на моей стороне; люд против тебя… Ну и деньги, разумеется. Всё твоё золото давно уже стало моим. Какой мне от тебя прок? Кто ты для меня? "Поет", "виршеплёт"? Катись в выгребную яму со своей "поезией" и лиру свою сраную туда же забери! А теперь брысь отседова! И забудь дорогу во Дворец!

— Что? — поразился принц, отступая на несколько шагов от неверной жены. — Ты выгоняешь меня из моего же Дворца?!

— Да, бяшка! — радостно вскричала Алькира. — Правильно догадался! Но не просто выгоняю, а вышвыриваю! Чтоб и духу твоего здесь больше не было, импотент кучерявый!

— Как ты смеешь говорить такое?! — вспыхнул Персей. — Это королевство — это дом моего отца и дедов! И он будет моим! Ты не посмеешь сделать это!

— Слышь ты, рогоносец-многорог, я уже посмела сделать это! Твой папашка скоропостижно скончался, задушенный подушкой, а мамашку сейчас волокут к наёмникам на задний двор… ох и потешатся они с ней. А ты вали отседова, пока жив и руки-ноги целы!

— Как?! — закричал от ужаса и отчаяния Персей, бросаясь на Алькиру, но тут вдруг вжикнуло два раза, и принц, вскрикнув от боли, упал — из его ног, чуть выше колен торчали две длинные стрелы с чёрным оперением.

— Ты чё, хомяк тощий, решил в героя поиграть? — подойдя к распростёртому на полу принцу, Алькира взяла его правую руку, упёрлась сапожком в плечо и повернула, с лёгкостью ломая её.

От боли принц взвизгнул, попытался встать, опираясь на левую руку, но Алькира вывернула её и сломала так же легко, как и правую, после чего расшатала стрелы, с извращённым удовольствием наблюдая, как корчится от боли её муж, и вырвала их из его ног, ещё больше разбередив и без того ужасные раны.

— Выкиньте это тело в выгребную яму, — бросила она, отряхивая руки, двум подошедшим к ней стражницам, из нового отряда внутренней стражи, сформированного по её личному приказу и состоящего исключительно из женщин.

— Впрочем, нет, — тут же поправилась она, — это чмо когда-то было принцем, так что бросьте его лучше в центральный городской коллектор, как никак, а почёт и уважение проявить надо.

Стражницы кивнули, убрали луки в сагайдаки и, подхватив безвольное тело принца, поволокли его к выходу из залы.

— Регина, подойди, — приказала Алькира, подходя к окну, из которого открывался великолепный вид на Главную городскую площадь, усеянную красиво расположенными и украшенными статуями бывших правителей, великих героев-полубогов и возвеличившихся простых людей.

Негромко позвякивая идеально подогнанными по её фигурке доспехами, стражница подбежала к своей повелительнице и поклонилась.

— Ты самая смышлёная у меня, — Алькира коснулась шелковистых волос девушки, провела рукой по её шее, коснулась укрытой под металлическим нагрудником груди, задержалась на облитом мелкоячеистой кольчугой бедре. — Именно ты сообщишь, что принц впал в безумие, был обуян кровавой яростью, убил своих отца и мать, погубил младшего брата, а потом пытался порешить меня. Но у него ничего не получилось, потому что вы остановили его, и он издох в страшных корчах и муках…

— Поверят ли мне, мистресса?

— Если не поверят, я отдам тебя узникам и рабам, — ласково сообщила королева, любуясь нежными чертами лица своей стражницы. — Подумай, что они, годами не видевшие и не знавшие женщин, с тобой сделают, и постарайся не оплошать.