Владислав Покровский - Кривое зеркало реальности. Cборник рассказов

— Да, мистресса, — стражница вздрогнула и вышла.

— Да позови мне Алину! — крикнула Алькира ей вслед.

— Уж больно она мне по нраву пришлась… — пробормотала она себе под нос, глядя за окно и обегая взглядом дома, палисадники, лавки, часовенки и монастыри, парки большого города, столицы огромного королевства, которое теперь всецело принадлежало ей. Ради этого можно было и потерпеть несколько лет беспробудного сна, страстное сопение Селтана и каждодневные визиты неугомонного Эвса.

— Моё… — шептала Алькира, глядя в окно и любуясь открывающимся из него видом. — Всё моё… Моё…

Тусклое марево рассвета. Размытая скользящая тень. Движение воздуха, какой-то шорох и шелест… Стражник начинает оборачиваться и тут… Взмах клинка! И он как подкошенный падает на черепицу, а чьи-то руки его осторожно сдвигают в сторону, и на его место встаёт другая тень в грязно-сером балахоне и с длинным луком в руках.

Лёгкий шорох. Кто-то явно бежит, чуть взволнованно дыша. Стражник резко разворачивается в ту сторону, поднимая арбалет. Его палец давит на пусковую скобу, но стрела, сорвавшись с ложа, лишь высекает искры из дымохода. Никого… Померещилось. Стражник вздыхает с облегчением, крутит ворот, и тут… Взмах клинка! Тело — уже мёртвое — рефлекторно вздрагивает, когда лезвие ножа скользит под рёбра, вежливо и аккуратно рассекая внутренности. Стражник с тихим вздохом ложится на черепицу и его оттаскивают в сторону, а возле дымохода уже проверяют углы обстрела, прикидывают скорость и направление ветра двое лучников.

Воины Уно не знают ни усталости, ни преград. Прыгая с высоты в несколько человеческих ростов, они атакуют стражниц, на место которых тут же встают лучники Локо. Перемахивая через пропасти между крышами соседних зданий, они нападают с неожиданной стороны и бьют исподтишка, сразу убирая тела мертвецов, чтобы, не приведи боги, не упали. Вот уже полсотни лучников Локо заняло позиции, на подходе ещё тридцать. Оставшиеся два десятка сипах держит в резерве на крайний случай.

Уно недовольно хмурится — нет веселья и музыки.

— Сюда бы марш какой походный, — говорит он сипаху, и тот задумчиво кивает, соглашаясь, и всё пытается разглядеть вожака, на долю которого в их безумном плане как всегда выпала самая трудная роль.

Но вот он видит знакомые черты и трогает Уно за плечо, тот смотрит туда, куда указывает сипах, и взволнованно вздыхает — началось.

Быстрым упругим шагом Кай Лен шёл к главным дворцовым воротам, накинув капюшон и закутавшись в плащ. Шёл, аккуратно убирая и отталкивая с дороги оказавшихся на его пути людей, опустив голову и сложив в приветствии ладони перед грудью.

— Что он делает? — прошептал Уно, глядя, как вожак решительно пересёк последние метры площади и ступил на внешнюю дворцовую территорию. — Ворота же закрыты! Как он?..

Дворцовые ворота действительно были закрыты, и возле них стояла, охраняя их, группа стражниц с копьями и мечами. Не обращая внимания, будто не замечая никого, мастер-наёмник быстрым шагом шёл прямо на них.

Стражницы окликнули его, потом замахали руками, затем, видя, что чужак не останавливается, схватили копья наперевес и бросились на него. И тут Кай Лен показал всё, что умел: одна из стражниц согнулась и осела на плиты мостовой, роняя копьё; перехватив его, Кай Лен раскрутил его над головой и тут же прыгнул вперёд, обрушивая страшные удары древком. Ещё трое стражниц рухнули без сознания, две оставшихся выхватили мечи и засвистели, но одна тут же едва не проглотила пальцы от удара древком в зубы, вторую наёмник сбил подсечкой оскепищем, выпрямился, разворачивая копьё, и вогнал его наконечник между пластин нагрудника сбитой, нанизав её на копьё, как бабочку на иглу. Стражница вздрогнула и заскребла, как пришпилённый таракан, и в тот же миг Кай Лен выбросил обе руки вперёд, отворачиваясь и приседая. Сверкнула яркая вспышка, Локо и Уно, ослеплённые, принялись с руганью тереть глаза, а когда открыли их, то увидели, как полыхают, догорая, остатки ворот и как входит в них не спеша их вожак.

— Это порох, что ли? — пробормотал ошеломлённый увиденным Уно. — Ты знаешь, Локо?

— Не знаю, — покачал головой так же, как и Уно, обомлевший сипах. — Похоже, но… слишком уж быстро всё сгорело. Больше походит на "жидкий огонь" из гор Шано-Линь. Порох не дал бы такой температуры, чтобы окованные железом толстые дубовые ворота сгорели с такой быстротой.

А Кай Лен, расшвыряв трёх стражниц, спешивших к нему, быстро шагал по внутреннему двору, бдительно косясь по сторонам. Вот он остановился посреди двора, откинул капюшон и негромко произнёс:

— Алькира, обманом и предательством ты захватила этот трон и это королевство. Но пришло время возмездия. Время, которого так ждал наш принц. Я вызываю тебя, Алькира! Сразись со мной за него и пади от моей руки. Если не выйдешь сейчас ко мне… ты меня знаешь — я сожгу весь Дворец и тебя с твоими жалкими прихвостнями вместе с ним!

— Кто ты, дерзкий, возомнивший о себе слабак?! — раздалось в ответ из окна второго поверха.

— Моё имя Кай Лен, — произнёс наёмник, и моментально воцарилась тяжёлая зловещая тишина. — Ты знаешь его, Алькира. Знаешь обо мне многое. Поэтому выходи и прими честный бой, иначе сгоришь заживо вместе со своими закованными в броню воительницами.

— Храбрее и умелее моей гвардии нет ни в этом королевстве, ни во всём мире никого, и ты, жалкий выскочка, сейчас в этом убедишься… — прозвучал над двором звучный глубокий голос королевы, и в тот же миг все двери — и явные, и потайные — распахнулись, и где-то в глубине зданий Дворца прозвенела короткая визгливая трель, а вслед за ней из дверей высыпали закованные в доспехи, грозные и блистающие, воительницы.

Стремительными ручьями они вылились из зданий Дворца, звеня металлом и бряцая подкованными сапогами, блистая клинками обнажённых мечей и мерцая матовым серебром овальных щитов; они растеклись, окружая наёмника, выстраиваясь кольцом вокруг него, смыкая ряды, выставляя мечи и копья, и вот уже не стая прелестных женских фигурок против него, а грозная стальная стена, ощетинившаяся лезвиями и наконечниками, как иглами.

Сложив руки на груди, насмешливо улыбаясь, Кай Лен, прищурив глаза от блеска, разглядывал это великолепие. Хороши… Ой как хороши! Строй держат ровно, не шелохнутся, не шевельнутся, не бросаются очертя голову в атаку, стоят, укрывшись за щитами, только глаза грозно и сердито блестят из-под налобников шлемов да тихое сопение раздаётся… Сколько их здесь? Точно не сосчитать. Больше сотни, пожалуй, наберётся. Может, даже две. Две сотни ладных подтянутых девчонок, которых можно было бы назвать прекрасными спутницами жизни, добрыми будущими матерями… если забыть, что они сотворили в отказавшихся присягнуть на верность королеве городах. Садизм и жестокость — вот то, что занимает их сердца. И ещё, пожалуй, желание отомстить, показать себя перед сиволапым мужичьём. Наёмник помнил, как в один такой догорающий город он въехал с парой десятков своих людей, там как раз пировала эта самая "гвардия". Как вороны они глумились над мертвецами, подвергая их тела, уже мёртвые, оставленные гордым духом, невероятно жестоким и бессмысленным пыткам. Это было страшное зрелище… Настолько ужасное, что даже наёмник, прошедший не одно горнило войны, выжегший в своей очерствевшей, огрубевшей душе малейшие нотки сострадания и жалости… даже он после этого стал вскрикивать во сне.