Владислав Покровский - Кривое зеркало реальности. Cборник рассказов

Пора.

Кай Лен разжал ладони и швырнул затвердевшие тёплые комочки в двери, бросаясь на пол и шепча под нос слова-катализаторы. И всё вокруг потонуло в ослепительно яркой вспышке света и пахнуло адским жаром преисподней…

— На рассвете я войду в ворота Дворца, — говорил Кай Лен собравшимся вокруг него его друзьям-командирам, водя по разложенной на столе перед ними карте дворцового комплекса. — Там я вызову Алькиру на бой, но она откажет мне в этом и натравит на меня своих гвардейцев…

— Это те, которые в юбках? — весело уточнил Уно. — Ну и ну, бывает же такое! Баб-охотниц видел, колдуний и ведьм видел, а вот воительниц ещё не встречал.

— И восславь богов, что с этими ты ещё не встречался, — осадил его Торус, воинственно топорща усы. — Это нелюди, это гарпии, это чудища во плоти. Им неведомы ни жалость, ни сострадание, ни хоть какие-то зачатки милосердия. Да, они слабее мужчин, но это с лихвой восполняют дикостью и жестокостью… Я знаю, что говорю, Уно, — возвысил голос старый наёмник, видя, что молодой скептически усмехается. — Мы с Каем с ними столкнулись, когда проезжали Тарис. Нас было два десятка ветеранов, их — тридцать одна. Живыми выбрались только я, Кай и ещё один воин, который через три дня умер в страшных корчах от яда, которым было пропитано их оружие. Благодари богов, что не довелось тебе ещё с ними схлёстываться — в ловкости они тебе не уступят, а вот доху твою да и кольчугу запросто пробьют либо стрелой, либо акинаком…

— Вы закончили? — холодно осведомился Кай Лен, в нетерпении постукивавший пальцем по карте. — Я могу продолжать? Времени немного…

— Да, Кай, прости, — смущённо откашлялся Торус и свирепо поглядел на молодого, который всё ещё скептически усмехался.

— Её гвардейцы возьмут меня в кольцо, — продолжил мастер-наёмник, затем посмотрел на молча стоящего рядом с ним сипаха, — тогда-то и понадобятся твои стрелки, Локо, которым воины Уно предварительно расчистят места на крышах. Первый залп по кольцу, потом прикрывайте меня, пока я доберусь до ступеней Дворца. У них меня встретят тяжеловооружённые стражники Алькиры…

— С ростовыми щитами и кистенями? — спросил Торус.

— Именно, — кивнул Кай Лен.

— Доспех полный? — уточнил Локо.

— Это "железные големы", — объяснил мастер-наёмник. — Разумеется, полный.

— Тогда мои лучники мало чем смогут помочь.

— Не понадобится. Пусть добивают гвардейцев. "Големами" займутся воины Уно.

— Почему именно мои?

— Чего стоит твоим ловкачам прыгнуть с крыш или стен и всадить в щели между пластинами доспехов стилеты им в спины?

— Понял. Сделаем.

— А что делать мне и моим воинам? — пробасил Торус. — Пассивно наблюдать?

— Нет, — Кай Лен улыбнулся и похлопал старого наёмника по плечу. — Твои люди займутся самой важной и тяжёлой работой: когда Алькира выведет "големов" мне в тыл, чтобы перекрыть путь отступления, ты атакуешь их сзади, прижмёшь к стенам и истребишь, а кроме того разберёшься с остатками гвардии, а сверху твоих ветеранов прикроют стрелки Локо.

— Я тебе, седой, специально самых жирных оставлю, — усмехнулся сипах, глядя на размышляющего Торуса. — Чтобы ты удовольствие получил, вышибая им мозги с зубами.

— Вот это дело, — прорычал, довольно потирая руки, старый наёмник. — Вот на это я согласен.

— Когда воины Уно освободят мне дорогу во Дворец, а твои люди, Торус, займутся теми, кто останется во дворе, я пойду вслед за Алькирой и убью её, — подытожил Кай Лен.

— А кто пойдёт с тобой? — не удержался Уно.

— Я пойду один.

— Но… — нерешительно промямлил Уно, оглядываясь на друзей, — там же стражи будет полно. Зачем рисковать, если мы можем помочь?

— Я хорошо знаю закоулки Дворца, — мастер-наёмник тепло посмотрел на своего молодого воина. — Не заблужусь. А со стражей справлюсь. Принц поручил это дело мне, и оно должно быть закончено мной. И никем другим.

— Послушай, Кай, — почесав в затылке, спросил Торус, — я не против твоего похода за скальпом этой мужеподобной бабы по коридорам Дворца, но я одного не понимаю: откуда ты знаешь, как эта мегера себя поведёт, когда ты войдёшь во внутренний двор? Откуда тебе известно о том, как атакуют её воины, какие именно отряды она призовёт? Не понимаю…

— Я слишком хорошо знаю Алькиру, Торус, — Кай Лен пристально посмотрел на старого наёмника. — По-моему, я уже говорил это…

— Да, но… — замялся Торус, просительно глядя на Локо и Уно, но те молчали, лишь переводили взгляды с вожака на него и обратно

— Ты сомневаешься во мне? — тихо спросил Кай Лен. — Не нужно подозревать меня в сговоре, Торус. Не нужно воображать ничего лишнего. Я хорошо знаю нынешнюю королеву Парси, причём не только со слов принца.

— А откуда ещё? — жадно спросил Торус.

— Ты скоро всё увидишь. Со всеми вами я буду честен до конца, что бы ни случилось. А кроме того… на её месте я сам поступил бы так же, не зная о лучниках на крыше и прочих моих козырях.

— Делай, как знаешь, Кай, но ты меня не убедил, — проворчал упрямо старый наёмник. — Я помогу тебе завтра всеми своими воинами, но потом, будь так добр, ответь мне на мой вопрос.

— Хорошо, седой, — вздохнул мастер-наёмник, — я отвечу на все твои вопросы, когда всё закончится. Вот только не удивляйся, если ответы будут очень похожи на те, что ты уже слышал…

— Всем ясна диспозиция? — спросил, помолчав немного, Кай Лен, дождался согласных кивков своих соратников и после этого глубоко вздохнул. — Тогда можно и отдохнуть… Кто куда?

— Предлагаю бордель, — быстро вставил Уно, опередив раскрывшего рот сипаха.

— Опять? — Кай Лен поморщился. — Во всём Эль-Зарвале скоро не останется девки, которую бы ты не попробовал…

— А что? — изобразил простоту молодой наёмник. — Дело молодое… Идём?

— Я бы сейчас от кружки вина и девочки не отказался, — пожал плечами, поглядев на вожака, сипах. — А ты, седой?

— Пойду. Должен же вас, молодых, хоть кто-то учить! Только и умеете, что мечом махать. А вот в нужные дырки при случае и пальцем не попадёте…

— Кай, ты идёшь с нами?

— Пойду, разумеется. Кто-то же должен проследить, чтобы Уно опять не сболтнул лишнего.

— Кай, ну что ты в самом деле…

Расшвыривая стражниц, встающих у него на пути, Кай Лен мчался по коридорам Дворца, преследуя ускользающую королеву, он летел как призрак на ветру, перепрыгивая через несколько ступеней подряд, перелетал с одного балкона на другой, скользил по цепям, на которых висели тяжёлые люстры, перепрыгивал лестничные пролёты и сжигал запертые двери, которые иногда вставали у него на пути. Паутину, хитросплетение дворцовых переходов наёмник знал хорошо — в своё время доводилось частенько здесь бывать — и это знание помогало ему: вот уже в третий раз он сильно сокращал дорогу, ныряя в неприметные ниши, в которых находились потайные двери, или распахивая гобелены, за которыми скрывались невысокие сквозные проходы. В первый раз сократив дорогу, Кай Лен выскочил на один неприметный балкончик, спрятанный под самым потолком одного из залов и служивший, видимо для незаметных наблюдений, и с его высоты как тигр на ягнят обрушился на стражниц, сопровождавших Алькиру. Три из них вместе с королевой успели скрыться за металлической дверью, которую не брал огонь монахов Шано-Линь, оставшиеся семеро накинулись на наёмника, и тот убил их голыми руками, так ни разу и не прикоснувшись к рукояти какого-то оружия, скрытого под намотанным на него куском серой грубой ткани, торчавшей из-за его правого плеча, убил, вертясь в немыслимых пируэтах и вольтах в центре отряда стражниц, то руками, то их собственным оружием, то заставляя напарываться на мечи друг друга. Когда семь бездыханных тел остались лежать на залитом кровью полу, Кай Лен поправил растрепавшиеся манжеты камзола, смахнул с плеча пылинку и бросился вдогонку за ускользающей целью. Во второй раз сократив путь, он выскочил из тёмного коридора прямо на королеву с её эскортом. Сбитая с ног ловкой подсечкой, Алькира покатилась по полу, но сумела вскочить и захлопнуть дверь зала, ведущего в Тронный, но три сопровождавших её не успели этого сделать. Они так и остались лежать там, их тела, изломанные и изувеченные быстрыми жестокими ударами и молниеносными контратаками лучшего из наёмников по эту сторону Реки, долго ещё дёргались, корчась в неимоверных судорогах и муках, пока, наконец, не затихли.