Владислав Покровский - Кривое зеркало реальности. Cборник рассказов

— Вы преданы мне, миледи Алина? — тихо спросил он, усилием воли заглушая боль, заставляя кровь не сочиться из раны, а бежать по уцелевшим сосудам и сосудикам, заставляя себя забыть воспоминания двадцатилетней давности, которые пытались всколыхнуть его превратившееся в пепел сердце и помягчеть очерствевшую душу, закалённую годами лишений, горя и боли.

— Как и всегда, мой принц, — женщина сделала несколько шагов вперёд, подходя ближе к трону и глядя принцу в глаза. — Я ваша верная и добрая союзница.

— Вы преданы мне, несмотря на то, что я убил вашу жену? — спросил Персей, открывая глаза. — Или Алькира была вашим мужем?

— Наш… брак… был выгоден нашим королевствам, — помолчав, тихо произнесла Алина, заливаясь краской унижения и стыда. — Но это не значит, что он доставлял мне удовольствие и дарил хоть какую-то надежду и покой. Я ждала вашего возвращения, ваше высочество! — умоляюще протянула она к Персею руки.

— Вы лжёте, как, простите меня боги, сивая кобыла, прекрасная Алина, уж простите меня за грубость, — тихо сказал принц, бросая на женщину взгляд, полный боли, грусти и скрытой затаённой тоски, смешанной с долей презрения.

— Как вы можете такое говорить?! — вспыхнула она.

— Моё возвращение было для вас неприятным сюрпризом, — перебил её Персей, следя внимательно за каждым движением женщины. — Вас устраивало то, что было: вы ублажали Алькиру, а та в свою очередь не направляла войска Парси на Ичендар — ваше королевство, которое я всегда терпеть не мог за пустое бахвальство, отсутствие малейшей чести и достоинства и низменное ростовщичество. Вы никак не ожидали, что королева погибнет, ну а когда убедились в этом, решили добить меня… тем самым ножом, что так усердно прячете под хитоном…

— Вы несёте вздор и нелепицу, ваше высочество, — холодно проговорила Алина, складывая руки на груди и показывая, что в них ничего нет. — Вы оскорбляете меня мой народ, и я советую вам следить за тем, что вы говорите, ибо я, принцесса Ичендара, не потерплю подобного от кого бы то ни было.

— Нелепицу? — переспросил Персей. — Вряд ли, прелестная Алина. Испокон веков Парси воевало с Ичендаром, и ни мои предки, ни я не собирались менять этой традиции. Тогда король Ичендара решил послать свою дочь в королевство своего извечного противника, чтобы та нащупала пути примирения и воссоединения… И путь был найден: молодой принц Парси по имени Персей, да вот только не собирался он договариваться с извечным противником. И решено вами, Алина, было так: раз принц романтик и одурманен страстью к любви, музыке и всему прекрасному, вот пусть он и найдёт себе сказочную жену, чтобы только та оказалась на поверку не такой, как он. Пусть поженятся и живут в счастье и в согласии. Убедить жену, которая вообще может быть послушной вашей воле, значительно проще, чем кровного наследника основателей Парси. И тогда вам посоветовали древний, как стены Эль-Зарваля, свиток, в котором упоминалось о солнцеподобной Алькире, желанной и божественной. Вы, Алина, подсунули молодому принцу свиток, вы заплатили наёмникам, чтобы те помогли истребить дэвов, вы, которую полюбил и принял народ Эль-Зарваля, а потом и всего Парси, первой высказались за союз Персея и Алькиры, уже зная, как будет всё обстоять далее… И потом вы — моя верная и преданная союзница — подсказали Алькире, что дальше делать, пообещав свою любовь и богатство Ичендара за прекращение войны. Ичендар получил долгожданный мир, теперь его сборщики налогов бродят по моим городам и деревням, прикрываясь разрешительными грамотами королевы, плата была уплачена и союз двух королевств скрепил ваш брак с Алькирой… А от глупого и молодого Персея… между делом решено было избавиться, — закончил принц.

— Но вот я вернулся, — продолжил он, помолчав немного. — Вернулся спустя двадцать лет. Двадцать лет возрождения, обучения необходимому новому, поиска настоящих преданных друзей… обретения себя. Двадцать лет боли и мрака… Двадцать лет прекрасной жизни вы забрали у меня. Вы и Алькира. Но прежде всего вы, Алина! И теперь вы называете себя моей преданной союзницей? Не смешите меня…

— Вы живёте в мире призраков, принц, — покачала головой Алина. — Они и помутили ваш разум, некогда бывший кристально чистым и ясным.

— Полно вам, миледи Алина. Выздоровев, исцелившись, я неоднократно бывал во Дворце. Тайными визитами, разумеется… Искал преданных мне людей, искал пути и лазейки. Искал это, — Персей любовно провёл ладонью по рукояти меча, стоявшего у трона. — Искал доказательства вашей вины и страшился их найти. Видел вашу страстную, противоестественную любовь, слышал речи, которые вы произносили, и читал мысли, которые так чётко отражались у вас на лице. Я знаю очень многое о вашей роли в политике Парси касательно Ичендара, поэтому… не нужно мне говорить о призраках. Меня навещают лишь призраки убитых матери и отца…

— Мне неприятны ваши слова, принц. Вы…

— Разве я не прав?

Женщина глубоко вздохнула и прошлась перед троном, нервно теребя пряжку и заламывая пальцы, бросая то и дело быстрые взгляды на сидящего перед ней принца и нерешительно вздыхая.

— Да… — сказала она вдруг, резко останавливаясь. — Вы правы, принц. Я была послана сюда с одной-единственной целью: прекратить войну между нашими королевствами, неважно какой ценой, искать точки взаимодействия, заключать выгодные договора, создавать благоприятные условия во внешней политике Парси для Ичендара. Я добилась своего: война прекращена, отношения налаживаются, обмен нотами и визитами становится всё более регулярным, но… я заплатила за это ужасную и очень дорогую цену, которая на протяжении всего этого времени напоминала о себе, терзала меня, заставляла скорбеть…

— Честью гордой ичендарки, оскорбившей себя союзом с женщиной? — тихо спросил Персей.

— Нет, принц, — Алина посмотрела в его глаза долгим пристальным взглядом. — Любовью к вам. Я положила её на жертвенный алтарь, когда пришлось выбирать между личным счастьем и долгом перед родом. Убедить вас было невозможно, ваши родители тоже были против окончания войны… мне пришлось пойти на последний шаг, который окончательно разделил мою душу и сердце, отданное вам, напополам и погрузил обе половины его в бездну мрака, отчаяния и забвения.

— Принц, — помолчав немного, продолжила Алина, доставая из-под складок хитона короткий нож с загнутым лезвием, — я признаю вашу правоту, я признаю, что повинна перед вами и прежде всего перед собой, и я… я хочу искупить свою вину, смыть её с себя, очистить своё имя, имя принцессы Ичендара, которого сама начала стыдиться. Велика моя вина перед вами и смыть её можно только одним способом, — одним лёгким мимолётным движением Алина рассекла вены на руках и выронила нож.