Анастасия Кашен-Баженова - История миров: Блуждающие огни (СИ)

Теперь у меня было совсем немного времени.

В широкую траншею, оставленную заклинанием, я кое-как вставила четыре пластины, не было времени вкапывать хорошо, оставалось надеяться, что они выстоят.

— Синюю давай! Синюю! — когда я подняла от травы голову, пережидая, когда на меня перестанет сыпаться земля, после очередной отраженной землеройки, то увидела лежащего на земле солдата. Он махал мне руками:

— Кидай голубую! И назад, на вторую линию! Мне пришлось сесть, чтобы кинуть как можно дальше. Синяя пластина упала прямо у рук солдата. Он был далеко от линии защиты, он еще раз успел махнуть мне, указывая назад, и не поднимаясь, вдавил перед собой пластину. В следующий миг землеройка воткнулась в нее, разъяренно отшвырнула тело солдата, словно сломанную куклу, к подходящим зомби, а сама повернула назад, неся смерть своим создателям.

Я побежала ко второй линии. Зомби тем временем перешли первую, играя роль «живой» стены. Скоро они должны дойти до первого фланга. Я бросилась обратно, туда, откуда намеревалась сбежать, где были Локарис и маги. Найдя себе применение, я потеряла все сомнения, подчиняясь единой со всеми цели — выстоять эту битву. Словно кто-то вел меня, указывал что делать, какой выбирать путь, чтобы избежать смертоносного ядра, пули или заклинания. «Меня бережет Зверь» — повторяла я снова и снова, боясь вспоминать о Темном боге, но в душе надеясь и на его защиту.

Ночь превратилась в ад. Сначала мне хотелось скорейшего исхода битвы, а после уже чего угодно, что избавило бы меня от участия в ней. Мне удалось отразить более десятка заклятий-землероек, сколько брешей я залатала и не вспомнить.

Битвы с применением магии коротки и смертоносны, уже к утру все начало стихать, все больше шло назад к лагерю. Несли раненных, лишь изредка громыхали пушки, словно последние, замедляющиеся удары сердца. Отдача от какой-то последней, заблудившейся землеройки сшибла меня, и я провалилась в забытье.

Меня бережет мой Зверь…

— Эй, все кончилось, идем, — кто-то растолкал меня. Я открыла глаза и увидела Майкла. Мужчина помог подняться. — Идем, нечего туда смотреть, — он не дал оглянуться на поле, поддерживая за талию, повел вслед за уходящими прочь солдатами.

Воздух был пронзительно свеж и холоден. Утренний туман смазывал фигуры людей, будто присыпая пеплом. Майкл довел меня до телеги с вещами, она ехала медленно, словно тоже не до конца проснулась. Помог сесть. Теперь я могла бы увидеть поле, но туман укутал что-то настолько страшное, что даже Майкл не разрешил обернуться.

Военный министр поспешил вперед. Я только успела заметить какой он встрепанный, никакой прежней подтянутости и надменности, он бежал между людьми, как слуга к хозяину. Я тоже хотела кое-кого найти.

Спрыгнула в мокрую траву, и меня повело в сторону, но головокружение быстро прошло. Я побежала вперед, вглядываясь в лица солдат, с замирающим сердцем провожая взглядом раненых на телегах и носилках. Их было немного, это было хорошо или битва была настолько жестокой, что остальные не уцелели?

— Чарли! — я увидела вдалеке голову со светло-рыжими растрепанными волосами, эту прическу я не могла не узнать. Чарли шел на своих двоих, уже прекрасно. Он остановился, дожидаясь меня.

Он стоял, улыбаясь, в его глазах читалась усталость и опустошенность. С трудом представляю, что ему пришлось увидеть и пережить этой ночью, там — на передовой. Я отвлекалась от его лица, осматривая, нет ли у него ран: крови, почти черной на одежде, было столько, что и не понять.

— Ранен?

— Нет, пара царапин, но, учитывая какой был бой, все равно, что по голове погладили.

— Мы выстояли? Как все прошло? — хотелось обнять его, но он стоял, не протягивая и руки ко мне, не решалась и я. Наверное, не стоило спрашивать о бое, надо бы дать отойти.

— Да. Я, признаться, думал, что мы поляжем, — голос Чарли понизился до шепота, — и что мессир не выдержит. Древнее кладбище, мертвецы долгие века лежали под этой землей. В жизни не видел такой мощи, Айн, будто в аду ночь провел!

Эмоции пробили шаткую плотину опустошенного спокойствия, и Чарли зашагал вперед, стараясь выстроить ее заново.

— Я мало знаю о некромантах, — продолжил он, — но уже имел с ними дело на войне, был у нас один в отряде. Он поднимал убитых, с трудом удерживая над ними контроль в конце боя. А тут целое древнее кладбище… Умертвий было больше, чем нас — шли просто вперед, будто пушки и заклинания армии Эйтина им не страшны. Но ужаснее всего даже не взрывы рядом, а то, как останки того, кто стоял в строю плечом к плечу с тобой, поднимаются и идут снова в атаку.

Я взяла Чарли за руку, на ходу обнять было трудно, да и я не знала, где он ранен, могла причинить боль объятиями. Чарли сжал мои пальцы, не сильно, а словно благодаря за прикосновение.

— И вот вроде бы уже был в таком бою, а все равно в ужасе, — он не старался строить из себя героя, но и в его честности не было намеков на жалость к себе. — Мессир и защиту держал, — решил сменить тему Чарли. — Нас в основном пушки доставали, заклинания лупили больше по зомби, которые ушли вперед. Представляю, каково сейчас императору.

— Его тоже ранили? — я и забыла про основную роль Локариса в битве. Обряд некроманта ознаменовал для меня начало боя, но далее все будто развалилось на части, и не складывалось в общую картину. Я помнила лишь взрывы и короткие перебежки по полю, мокрую землю, землеройки и болезненные удары от остановленных заклинаний.

— Не знаю, он за нами был, — Чарли пожал плечами и сморщился от боли, — но иногда откатом может покалечить не меньше, чем пушечным ядром. Мы уже и так потеряли одного мага три года назад, и вот этой ночью один слег, не выдержав и маскировки, и защиты. Словно перегорел…

Чарли замолчал, я не стала больше спрашивать. Пусть все погибшие перейдут за Ту грань, забыв случившийся ужас, с миром и покоем в сердце.

Мы шли долго и прилично отстали от молчаливой процессии уставших и раненных солдат. Чарли успокоился, стараясь быть жизнерадостнее, он что-то рассказывал, хотя руки его все еще тряслись, а глаза согревались, когда он смотрел на меня, и уходил из них, не спеша, ночной ужас. Я не знала, как выглядела, что было у меня самой в глазах, какое выражение принимало мое лицо. Удалось вырвать у Чарли еще один короткий целомудренный поцелуй — попытка снова ощутить себя реальной, настоящей.

Когда мы догнали отряд, лагерь почти был готов. Вокруг двух больших шатров пространство заполнялось палатками поменьше. Большой вытянутый шатер определили для раненных, второй, поменьше, поставили для императора. Я растерялась, куда мне идти, где искать ночлег? Пощадил ли меня тогда Локарис, решив не брать жертвой для своего обряда, или все же рассчитывал на это, но я сбежала? Если так, что ждало меня при встрече с ним?