Альтернативный солдат. Или приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень...

- Ментам суицид ни к чему, им убийство нужно, тем более что подозреваемый в данном случае один и раскрыть можно по горячим следам. Особенно участковый старался. Гнида мелкая, когда нужен был, днем с огнем не найти, а тут примчался, рвение свое показать перед начальством. И вопросы задавал не простые, с подковырками. Где стоял да что делал в момент падения … Сволочь! Сынуля на учете в ментовке состоял с шестнадцати лет, когда квартиру, в доме напротив, ограбил с компанией таких же ублюдков, как и сам. Условным сроком отделался тогда, суд учел возраст и то, что материальный ущерб невелик и был сразу возмещен родителями. Участковый, вместо того, чтобы хоть раз в месяц побеседовать с мальчишкой, пас его, каждый шаг фиксировал, чтобы доклады начальству были обширными. Впрочем, его тоже можно понять – парень из деревни, хотел выбиться в люди, жилье получить. А в милиции нашей … - махнул рукой Иван. – Словом, с волками жить, по-волчьи выть. Вот и старался этот «мент от сохи», делал то, что от него требовали. Дело развалилось на стадии предварительного расследования. Прямых улик не было, а косвенным даже милицейское начальство не поверило, а суд и вовсе не стал бы рассматривать такое дело. Похоронил я жену, сына закопал на другом конце кладбища. Прошел месяц или больше, не помню. Затосковал я … Работа из рук валится, ничего не интересует. Такая депрессия началась, что хоть сам в окно выходи. Один знакомый посоветовал в церковь заходить почаще. Стал посещать службы. Вначале скучно было – стоят люд, крестятся, что-то бормочут, за оградкой хор заунывно поет. Бросить хотел, но куда пойдешь? А здесь вроде как бы при деле. Начал читать советы святых отцов по разным жизненным ситуациям, рассказал о своей беде батюшке. Он хоть и молод был, но с пониманием отнесся. По-другому я стал к вере относиться, каждый вечер в храме проводить. Работу совсем забросил. К тому времени стаж для получения пенсии государственного служащего я заработал, дальше можно уже не стараться. Оформил я все как положено и уволился. Мне тогда пятьдесят семь было, до получения пенсии три года. Пришлют сами, когда срок наступит. Решил в монастырь уйти. Квартиру на дочь отписал и с благословения батюшки стал послушником.

- Извините, перебью … а что такое послушник? – спросил Стас.

- Низшее духовное звание, монашествующие особы - это следующая ступень. Работал много, молился. Жизнь в монастыре очень тяжела. Миряне наивно считают, будто монахи только и делают, что молятся да пожертвования собирают. И это есть. Но монастырь прежде всего большое хозяйство, за которым нужен уход. Монахи обслуживают себя сами. Уборка помещений, стирка, готовка пищи, шитье одежды и прочее, что в миру делается другими, а вы покупаете или оплачиваете труд, монахи делают сами. Есть целые производства, где монашествующие изготавливают церковную утварь, мебель особую, печатают книги, пишут иконы и тому подобное. За лень и нарушения разные наказывают строго: лишают трапезы, заставляют молиться помногу или подаяние собирать у храма. Постой-ка всю зиму на улице с протянутой рукой! – усмехнулся Иван.

- Да, строго, - согласился Стас.

- Армия с нарядами да гауптвахтами отдыхает. Санаторий! Попробуй, лиши солдата трапезы да заставь всенощную отстоять – под суд пойдешь. А в монастыре такое запросто, ибо не нарушением является, а наказанием за прегрешение вольное. Я старался. Послушание исполнял честно, порядок не нарушал. До принятия монашеского сана оставалось немного, но … засомневался я. Не в Боге, нет! В людях. Видишь ли, Стас, церковь создана руками человеческими и потому несет в себе все те недостатки, что присущи людям. Увы, но смертные грехи суть не только мирян, но и церкви. Пороки, которыми изобилует мир, в полной мере присущи и священнослужителям. Обман, воровство, зависть и алчность – все есть.

- Что можно украсть в церкви? – удивился Стас. – И как можно завидовать другим, если все равны?

- Можно, да еще как! Абсолютного равенства нет нигде. Есть приходы богатые, в больших городах, а есть бедные, в деревнях и поселках. Один батюшка может найти состоятельных жертвователей, а другой своими руками храм обустраивает. Есть такие, что ничем не гнушаются, лишь бы платили побольше. А другие брезгуют такой работой.

- Не понимаю!

- Ну, вот смотри: построил человек дом, пригласил батюшку освятить строение. Хорошо, ничего дурного в этом нет. А другой хочет, чтобы автомобиль святили, лодку моторную, а некоторые – из баловства – купят унитаз золотой, пригласят священника да требуют – освяти! А я заплачу хорошо.

- Не может такого быть! – возразил Стас.

- Может. У богатых свои капризы. Иной заставляет по очереди святить землю на участке, воду в бассейне, дом, мебель, машины, конюшни … все, что есть! И платит так, что и храм новый построить можно, и себя, любимого, не обидеть. В землянке-то ни один батюшка не живет. А иные такие хоромы отстраивают, что премьер-министр позавидует. Конечно, не все такие, многие служат честно, душой не торгуют. Я вот как-то задал вопрос одному священнику, - усмехнулся Иван, - отчего батюшки так падки на деньги. Думал, обозлится, обидится за такой вопрос … Ан нет! Как же, говорит, без них? Ведь храм не растет из земли, как сорная трава, его строить надобно. Братьям и сестрам надобно пищу вкушать телесную и духовную. На все деньги нужны. А где взять? Только с прихожан. И если кто-то желает освятить свинарник, то почему нет? Все твари создания Божьи, все под ним ходят. Состоятельный прихожанин оплатит труды священные, деньги на храм пойдут. Ветшают храмы-то без присмотра!

- Вы считаете, священник не прав?

- Как сказать, - вздохнул Иван, - без денег не обойтись. Только вот не слыхал я, чтобы богатые приходы делились с бедными деревенскими церквями. Может, где и есть такое, но вот не слыхал я … Или возьмем другое – православные посты. Слышал о них наверное, да? Так вот, я подсчитал, в году только сто тридцать девять … ну, пусть сто сорок дней, когда нет ограничений на вкушение пищи. Вообще-то они есть, верующим предписывается ограничивать себя в яствах разумно всегда, но будем считать, что их нет. Остальные двести двадцать пять дней – пост. Нельзя вкушать мясное, жирное, не можно пить вина. Откуда, скажи мне, берутся слоноподобные батюшки и матушки бочкообразные? Неужто святых духом полнятся? Ну, посуди сам – если хорошо кушать только два раза в неделю – это в среднем получается – остальное время голодать и молиться, станешь ли эдаким глобусом на спичках?

Стас засмеялся:

- Не знаю, я не пробовал так жить!

- Да, смешно … Или вот еще: как службы проводят? Ты в храме бывал ли?

- Приходилось, - смущенно ответил Стас.

- Понятно, - кивнул Иван. – Ладно … ведет батюшка службу. Люди вокруг собрались, слушают, внимают, о сокровенном думают. А святой отец нос уткнул в книгу и бормочет непонятно что, будто умалишенный. Слов не разобрать! А ведь священные тексты написаны на старославянском языке, обычному человеку трудно понять, о чем речь идет. Ты в школе «Слово о полку Игореве» читал? Помнишь, « не лепо ли бяшете …» ну и далее? Для детей текст переведен на современный язык, чтобы понимали, что написано. Церковную службу ведут на языке, который был в употреблении тысячу лет назад! Ладно, человек взрослый может догадаться по смыслу. Так ведь читать надо хотя бы внятно! А он, батюшка этот, бубнит себе под нос, словно в летаргический сон впадает, вот-вот на пол свалится и захрапит. Разве так можно? До прихожанина каждое слово доходить должно, в сердце оставаться, а он, бедный, стоит чуть живой, с усталостью в ногах борется, да с дремотой от бубнёжки этой. Разве о Боге он думает?