Желтый бес.

Перед зданием, похожим на храм, раскинулся обширный пустырь. На земле валяются осколки тех самых мерцающих кристаллов, что растут из потолка. Отсюда видна только лицевая часть храма, само строение скрыто в толще спрессованной земли. Окна заменяют отверстия в стенах, вместо дверей полукруглый вход, в которые может проехать два всадника в ряд. Под сводами тихо, царит полумрак. Вдоль стен расставлены светильники из обожженной глины. У противоположной от входа стены установлены плоские камни, похожие на надгробия, рядом деревянные столы, на которых расположены глиняные горшки и кувшинчики разных форм и размеров.

Сергей спокойно вошел в храм, по-хозяйски огляделся.

- Так, это столы для потрошения, рядом посуда для хранения внутренностей, тазы с раствором для бальзамирования … все верно! – воскликнул он, - это храм, в котором жрецы готовили мертвых для загробного существования. Только вот стены исписаны чудными закорючками. Ну, рисунки понятны любому.

Свет кристаллов слаб и можно только приблизительно догадываться, что именно изображено на стенах. Наверно, комиксы о разделке трупов и последующей обработке. Антон приблизился. Пальцы коснулись кувшина. От неловкого движения край отваливается, сухой стук черепка звучит в мертвой тишине, словно внезапный выстрел. Антон невольно вздрагивает, отступает на шаг. Кувшин пуст, если не считать какой-то подозрительной бурой лепешки на дне.

- А где золото? – хрипло спрашивает. – Или чем тут расплачивались?

- Надо подумать, - ответил Сергей, пожимая плечами. – Может, там?

Ткнул пальцем в сторону узкой лестницы, которая вырублена в стене и в полумраке почти не видна. Наверху темнеет прямоугольник входа. Антон молча идет к лестнице, поднимается по ступеням. Наверху раздается стук, словно открылась невидимая дверь, слышны шаркающие шаги. Антон замирает на месте, но в дверном проеме никто не появился. Шум шагов пропадает так же внезапно, как и возник.

- Блин, чувак! У нас даже палки с собой нет, - сдавленным голосом произнес Антон.

Помещение храма в эту минуту кажется особенно мрачным, даже зловещим. Тишина угнетает, хочется услышать хоть какой нибудь знакомый звук, только бы не эта гробовая тишина.

- Идем, что ли? – неуверенно спросил Сергей. Ему тоже не по себе, но жадность пересиливает и он шагает по лестнице. Тусклый свет фонарей освещает потрескавшиеся стены, на изломах появляются черные тени и медленно ползут следом. Наверху напарники останавливаются. От маленькой площадки начинается узкий коридор, вырубленный в каменном массиве. Антон всмотрелся и с удивлением понял, что это тот же самый ракушечник, которым выложен проход сверху, от шахты с плетеными кольцами опор. Материал мягкий, легко поддающийся обработке, но достаточно прочный, чтобы в пещере можно было чувствовать себя в безопасности. К тому же потолок древние «шахтеры» сделали сводом, что увеличивает жесткость конструкции. Стены сплошь испещрены странными знаками, в углах приютилась паутина.

- Там дальше комнаты, - прошептал Антон.

- Вижу, - ответил Сергей, - и темно, как в погребе.

Храбро шагнул в темный коридор, повернул в первую комнату и замер на пороге, словно его сразил столбняк. Антон осторожно выглядывает из-за плеча и тоже застывает в немом изумлении – в комнате кто-то есть! Проклятый фонарь начинает некстати мигать, свет стремительно тускнеет. Бормоча ругательства, Антон срывает с головы желтую коробочку. От волнения пальцы дрожат, никак не удается зацепить ногтем крышку. Наконец, получается и новая батарейка занимает свое место. Возвращенный на лоб фонарь светит ярко и надежно. Тем временем напарник пришел в себя. Сергей приблизился к темным фигурам, что неподвижно возвышаются под стеной. Ближе видно, что люди – или похожие на людей существа – сидят на длинном камне, как на лавке. Тела скрыты темной одеждой, головы обмотаны тканью по привычке жителей пустыни. Оставлена только узкая полоска в том месте, где должны быть глаза. Медленно, словно опасаясь внезапного удара, Сергей подносит руку к лицу неизвестного. От легкого движения истлевшая ткань осыпается, будто бумажный пепел. При свете фонарей хорошо видно лицо. Вернее, то, что от него осталось – череп с остатками высохшей кожи. Антон шумно вздыхает, а Сергей с облегчением произносит:

- Это мумии. Просто сушеные трупы и больше ничего.

Легонько касается одежды. Остатки ткани сыпятся, словно куски сажи и распадаются на мельчайшие частички. В прорехи хорошо видны кости, обтянутые ссохшейся кожей. У некоторых трупов на шее висят странные украшения. Что-то вроде бус из кусочков золота. Шарики желтого металла величиной с крупный горох нанизаны на тонкую нить и несколько раз обернуты вокруг шеи. На одних мумиях больше, на других меньше.

- Помнишь корзинку возле скелета? – спросил Антон, - в ней точно такие бусины были.

- Еще бы! Теперь понятно, откуда у того чувака золотые шарики взялись, - просипел Сергей. От волнения перехватило горло и голос пропал. Отыскал глазами застежку. Попробовал расстегнуть, но сгнившая нить рвется и золотые бусы, словно крупная дробь, с барабанным стуком сыпятся на пол. В напряженной тишине это кажется длинной пулеметной очередью. Антон нервно оглядывается, луч фонаря суматошно мечется по стенам и потолку, отчего нервозный эффект только усиливается.

- Слышь, Серега! Давай осмотрим остальные комнаты и надо сматываться отсюда. На сегодня хватит! – прохрипел Антон, как будто горло перехвачено веревкой.

- Щас-щас! Вот только соберу … не пропадать же добру … все равно просыпалось, - бормочет напарник, лихорадочно шаря руками по полу. Золото сгребается в небольшие грязные кучки и ссыпается в карманы. Несколько крупных бусин застряло в складках одежды. Сергей жестом фокусника извлекает из нагрудного кармана пинцет. Тонкие лапки вытаскивают золотые шарики из тела. Некоторые провалились глубоко в брюшину. Сергей бесстрашно шарит в высохших недрах трупа, достает желанное сокровище.

- Антон, посвети, а то ни хрена не вижу! – просит он.

Антон брезгливо морщится, но просьбу выполняет. Откуда-то из задницы – ну, там, где она была у мумии, вываливается блестящая крупица золота. Шарик катится по полу и замирает возле ноги. Антон поднимает бусину. Фонарь светит в упор, полированный кругляшик сверкает отраженным светом на грязной ладони, словно маленькое солнце. С боков темнеют черные точки – отверстия для нити. Антон усмехнулся, сунул в нагрудный карман и тщательно застегнул пуговицу. От неловкого движения труп покачивается, раздается тихий треск, словно порвалось полотно и мумия валится на пол. Истлевшая одежда превращается в пыльное облако, конечности с деревянным стуком отваливаются, голова раскалывается на части. Видно, что череп абсолютно пуст. Ссохшиеся комочки глаз выпадают с лица. Комната наполняется шумом, треском и стуком, словно из платяного шкафа вывалилась целая стойка с одеждой и пустыми вешалками. Антон замирает с вытянутой рукой, лицо искажается гримасой брезгливости. Сергей отскакивает в сторону, ладони прижаты к раздутым карманам – золотишко-то может вывалиться от резких движений! В стуке костей появляется металлический звон. Напарники по ограблению одновременно опускают глаза и в один голос ахают! Среди тлена и пыли ясно видны золотые цепи с непонятными пластинами, тоже из золота, с текстом на чудном языке. Ноги обвиты золотым украшением в виде спирали, от голени до ступни. Такие же на руках. Украшения или ритуальные браслеты выполнены из золотого прута толщиной в палец взрослого человека и по форме точно соответствует лодыжке и запястью. Сергей потрясенно молчит, от смешанного чувства радости и страха пропала способность говорить. Голова трясется, как у древнего старика, из глаз текут слезы. Студент беззвучно разевает рот, пытается что-то сказать или крикнуть, но не получается. Антон почему-то стоит по стойке смирно, как солдат на строевом смотре, только часто-часто моргает. Бледное лицо неподвижно, словно восковая маска, только изредка пробегает волна судороги. Говорить тоже не в состоянии.