Генри Хаггард - Рассвет

— Это очень даже удачно. Только скажите мальчонке, чтобы обождал — я кликну свою юную леди, и мы пойдем с ним. Это те самые бумаги? Ах ты, ее письмо… Чтоб мне лопнуть… Ну, я скоро вернусь, мэм, спасибо вам.

Пиготт поднялась наверх слишком быстро для человека ее роста и лет, в результате чего, войдя в комнату, где Анжела ждала ее, полумертвая от ожидания, она могла только пыхтеть и отдуваться.

— Ну же! — воскликнула Анжела. — Говори скорее, что ты узнала, Пиготт!

— Ой, Господи!.. Эти лестницы… чтоб им… — простонала та.

— Ради бога, скажи мне все, даже самое худшее!

— Да погодите вы, мисс Анжела, дайте вздохнуть… и не дурите… я извиняюсь за такое выражение…

— О, Пиготт, ты меня мучаешь!

— Ой, мисс, вы меня торопите и перебиваете, а я ведь к этому и веду. Спускаюсь я, значить, по ступенькам этим клятым, а там внизу стоит симпатичная дамочка с дитенком…

— Ради Бога, скажи мне, Артур женат?

— Да нет же, миленькая моя, конечно, нет. Я как раз собиралась сказать…

Но какое бы ценное замечание ни собиралась сделать Пиготт, оно было навсегда потеряно для мира, ибо Анжела обвила руками ее шею и начала целовать.

— О, слава Богу, слава Богу! О, Боже милостивый!

Тогда Пиготт, будучи женщиной разумной и практичной, взяла Анжелу за плечи и попыталась встряхнуть, но это оказалось не так-то легко, учитывая рост обеих женщин. В результате Анжела не шелохнулась, а Пиготт немного побилась об нее — вот и весь результат.

— Ладно, мисс! — заявила Пиготт, отринув тактику физического воздействия как признанную негодной. — Только пообещайте мне, пожалуйста, чтобы никаких обмороков и беготни. Просто надень шляпку и прогуляйся вместе со мной по этому странному месту. Я не для того воспитывала тебя двадцать два года или около того, чтобы смотреть, как ты причитаешь, будто горничная, увидевшая привидение.

Анжела взяла себя в руки и сделала, как ей было велено.

Артур прочел письмо, и теперь сердце его пылало страстной любовью к женщине, в которой он осмелился усомниться. Затем он бросился на траву, посмотрел на океан, который сверкал и вздымался перед ним, и попытался привести свои мысли в порядок, но пока не мог этого сделать. Двигатели его разума работали на полной скорости, в то время как сам разум, с судорожными толчками и тряской, все еще двигался по своему прежнему курсу. Артур встал и окинул все вокруг долгим взглядом, каким мы смотрим на то место, где нас постигло великое счастье.

Солнце быстро опускалось за горы, превращая их серые бока и высокие вершины в гигантские щиты и огненные копья. Под ними уже собирались тени — предвестники ночи; они ползли по лесам и гребням холмов, в то время как океан загорался розовым сиянием. Наверху изменчивый небесный свод являл картину такой красоты, что никакая кисть не могла бы его нарисовать. Над полосой из пылающего красного громоздились, высота за высотой, глубокие гряды пурпурного и малинового. Ближе к горизонту краски становились ослепительно золотыми, пока, наконец, не сужались до белой ослепительной полоски; солнце садилось за горами, и пылающее великолепие заката постепенно сменяли более мягкие оттенки розового и сиреневого. Голубое небо надо всем этим было исчерчено фантастическими облаками, подсвеченными снизу и горевшими, словно расплавленный металл. Отражение всех этих многочисленных и разнообразных огней в лазури небес на востоке было полно резких контрастов и неожиданных мягких полутонов, и орел, парящий в вышине, казалось, собрал все эти оттенки на своих ярких крыльях; улетая прочь, он оставлял за собой радужный прерывистый след…

Зрелище было слишком прекрасным, чтобы длиться долго. Солнце быстро зашло, небесные огни побледнели, пурпурные реки померкли и погасли, и там, где они только что горели, ночь уже раскидывала свои мрачные перья по морю и небу.

И все же тихое вечернее сияние еще сохранялось; вскоре поперек него прорезалась полоса света, пробивая себе путь через уже затененное море Зрелище было странное и внезапное — так мог бы выглядеть первый луч народившегося утра, вспарывающий мертвенную сумеречную мглу…

Артур смотрел на все это с почти благоговейным трепетом, пока величественное зрелище не успокоило смятение его сердца, и его мысли не вознесли к небесам благодарность Создателю за чистую любовь, которую он снова обрел и которая никогда не предавала его.

Потом он поднял глаза и увидел — перед ним, величественная и сияющая, четко выделяясь на фоне теней, с лицом, освещенным мягким, но ярким светом, с дрожащими руками, протянутыми к нему, стояла его потерянная и найденная вновь Анжела.

Он видел, как она бросила на него нерешительный взгляд; алый румянец окрасил ее щеки, подобно заре; он видел, как в ее глазах запылал огонь любви… а потом он больше ничего не видел, потому что она была в его объятиях, прерывисто шепча нежные слова…

С дрожащими руками, протянутыми к нему

Счастлив тот, кто обретет свою Анжелу, будь то здесь — или на дальнем берегу неведомого моря!

А что же Милдред?

Она так и лежала перед каменным символом неумолимого суда и рыдала до тех пор, пока тьма не покрыла ее, и тогда ее сердце разбилось в полной тишине…

Книжные публикации

[герои серий: *А — Аиша, *А.К. — Аллан Квотермейн ]

«Рассвет» (Dawn, 1884)

«Голова ведьмы» (The Witch,s Head, 1884)

«Копи царя Соломона» (King Solomon,s Mines, 1885) *А.К.

«Она» (She. A History of Adventure, 1886) *А

«Джесс» (Jess. A Tale of the Boer War, 1887)

«Аллан Квотермейн» (Allan Quatermain, 1887) *А.К.

«Завещание мистера Мизона» (Mr. Meeson’s Will, 1888)

«Месть Майвы» (Maiwa’s Revenge, 1888) *А.К.

«Полковник Кварич» (Colonel Quaritch, V.C., 1888)

«Клеопатра» (Cleopatra, 1889)

«Жена Аллана» (Allan’s Wife, and Other Tales, 1889) *А.К.

«Беатрис» (Beatrice, 1890)

«Одиссей» («Мечта мира») (The World’s Desire, 1890) — соавтор Эндрю Лэнг

«Эрик Светлоокий» (Eric Brighteyes, 1891)

«Нада» (Nada the Lily, 1892)

«Дочь Монтесумы» (Montezuma’s Daughter, 1893)

«Люди тумана» (The People of the Mist, 1894)

«Сердце Мира» (Heart of the World, 1895)

«Земля теней, или Джоанна Хейст» (Joan Haste, 1895)

«Колдун» (The Wizard, 1896)

«Доктор Терн» (Doctor Therne, 1898)

«Ласточка» (Swallow: A Tale of the Great Trek, 1899)

«Черное сердце и белое сердце, и др. истории» (Black Heart and White Heart, 1900)

«Лейденская красавица» (Lysbeth. A Tale of the Dutch, 1901)

«Жемчужина Востока» (Pearl-Maiden: A Tale of the Fall of Jerusalem, 1903)

«Стелла Фрегелиус. История трех судеб» (Stella Fregelius: A Tale of Three Destinies, 1903)

«Принцесса Баальбека, или Братья» (The Brethren, 1904)

«Аиша: Она возвращается» (Ayesha: The Return of She, 1905) *А

«Рыцарь пустыни, или Путь духа» (The Way of the Spirit, 1906)