Мария Вилонова - Дети Нитей. Эллед

– Через неделю уже октябрь. – Фраза Найши вырвала из раздумий и заставила удивленно глянуть на суудена. – Меня с ума сводит, как быстро летит время. Кажется, вот только что…

Дальше я не слушал. Через неделю… Значит… Я печально усмехнулся, водя ложкой по остаткам своего супа, внимательно вглядываясь в тарелку. Таверна была наполнена людьми, довольно приятной мелодией какого-то местного музыканта, да и еда оказалась очень вкусной, пусть это был вполне простой суп. Хорошие место и время, все-таки.

– Тебя что, тоже расстраивает неумолимый бег времени? – Рицико чуть наклонился ко мне. – Вроде пока мал о подобном задумываться.

– Мастер Найши сказал, что еще неделя до октября. – Я вздохнул. – А значит, сегодня мой день рождения. Пятнадцать лет. В своей деревне в этот день я стал бы взрослым.

– Большой праздник, – оценил Рицико. – Как у вас было принято его отмечать?

– В кругу семьи и близких. Крупных гуляний не бывало. Но… значимый день.

– Найши, убери из его кружки это недоразумение, – попросил Рицико, имея в виду воду, которую мне выдали к супу.

Дождавшись, когда сууден доплетет Нити, удивленно на нас обоих при этом поглядывая, хэдден налил мне вина и с улыбкой предложил:

– Так отмечай, Найт.

Я смущенно улыбнулся в ответ и осторожно покосился на Анха, который посматривал на меня и Рицико прищурившись и не слишком-то радостно. Хэдден сплел Нити и что-то шепнул в кулак, но слов за общим гулом таверны я не уловил. Анха, слегка вздернув бровь, улыбнулся и, подняв свой бокал, сказал:

– С днем рождения, аккари Найт.

Остальные присоединились к поздравлению, весело на меня поглядывая. Я посмотрел на Рицико и взял кружку, очень-очень счастливо улыбнувшись. Да, у нас было принято праздновать в кругу семьи. И хоть эту традицию родичей я умудрился теперь не нарушить.

Спустя неделю дороги я попал в Маатс, столицу Элурена. В городах подобного масштаба мне не приходилось до этого бывать никогда. Да и неоткуда было им взяться там, за границами королевства. Восток сплошь состоял из небольших или довольно крупных деревушек, населенных магами, охотниками, земледельцами, рыбаками, знахарями-травниками. Скромные поселения, вся жизнь которых сосредотачивалась в добыче пропитания, торговле с окрестными деревнями да в плетении Нитей. Очень топорном, совершенно не того уровня, который могли показать даже худшие из членов Дома Эллед, направленном на выживание и обеспечение самых обыкновенных деревенских нужд.

Элурен пришел к нам на Восток давным-давно, столетия назад. Пришел и, судя по всему, немного разозлился от того, как местные периодически предпочитают использовать ткань мироздания. Тогда появился Эллед. То, что армию королевства раздражать не следует, знал каждый ребенок Востока с момента, когда начинал видеть Нити. То, что ткань мироздания, сама основа мира, требует аккуратного, бережного и уважительного отношения, тоже. Последствия могли быть фатальными, это знали в Элурене, это знали мы, маги Пустоты из крошечной деревни на побережье. Остальным довольно было и мысли, что, если что-то пойдет не так, Эллед придет за ними. И очень, очень жестоко покарает за бездумное использование Нитей, грозящее проблемами. Потому королевство эти проблемы предпочитало обеспечивать магам Востока заранее само, при необходимости. За долгое и не всегда счастливое время нашего соседства с Элуреном армия Элледа сделала многое для того, чтобы ее опасались и уважали. А еще искоренила в обществе Востока немало проблем, помимо опасных экспериментов с Нитями. Например, рабство, единственный случай которого за последнее столетие внезапно попался на глаза мастерам вот как раз неделю назад. Наверное, были и другие, я уверен, что были. Просто не такие откровенные. Так нарываться на грубость, как это делали маги той деревни, мало кто осмеливался. Уверен, они знали, что за ними придут, но пребывали в убеждении, что с Пустотой-то они точно непобедимы. Пришли. И доказали, что такие заблуждения опрометчивы и опасны в плане сохранения жизни.

Люди Востока редко попадали в королевство и становились членами Дома Эллед. Нет, случаи, конечно, были. Как я или Анха, родившийся в той самой деревне Умаро с коконом Великого Мага, старший из двоих этого столетия. Да и, вспоминая слова Найши о том, что он, в отличие от остальных, родился в Маатсе, думаю, у других мастеров тоже может быть за спиной такая история. Кроме них здесь также были тысячи магов – кто-то из королевства и его поселений, а некоторые оттуда, из-за границ. Это не имело значения – каждый из них теперь являлся элледом. А вот это как раз значение уже имело. Королевство не отрицало право тех, кто видит Нити, учиться их плести. Даже, наоборот, поощряло подобное стремление, свято, видимо, уверенное, что лучше уж тут, у них, под чутким присмотром, чем в очередной раз устроить проблемы целой деревне, а то и не одной. Просто… становясь частью Дома, частью армии магов, ты рисковал однажды прийти на родину отнюдь не в гости, проведать близких. И они приходили, так же как пришел Анха. Что из этого получалось, собственно, объяснять смысла нет. Элледы не прощают долгов – это знали все. А еще все знали, что часто мстить они приходили лично. Не потому, что кто-то их заставлял и отправлял в странном стремлении поиздеваться и показать, что приказ есть приказ. Нет, они шли сами. Потому что не могли простить. Потому что правила были известны всем. А еще всем было известно, что никто тебя не тронет, пока ты эти правила соблюдаешь. Но, когда ты – мальчишка или девчонка-маг из крошечной деревеньки Востока, ты не готов на такие жертвы. Не готов, что, возможно, придется убивать родичей и говорить страшные слова про долги и про то, что родичи твои – Элурен, а эти все – преступники и заслужили наказания. Не знаю, насколько я сам был бы готов, приди в мой дом не те твари, а Эллед с предложением сделать Пустоту известной и изучить наравне с остальными Нитями. Это сейчас я готов, сейчас, как говорит Рицико, решимости у меня в достатке. Только я слишком хорошо, на собственной шкуре ощутил, как может быть по-другому. Как случается, когда ее недостает. А их крошечные, уютные мирки все еще стоят на месте, незыблемые и нерушимые, как им кажется, совершенно и абсолютно. Там, где мама, папа, игры с друзьями, Нити, беззаботность и совсем не требуется никому причинять вреда. Они верят, что так будет всегда, верят, что с ними ничего не случится и случиться не может. Что место, которое они зовут домом, постоянно и в полнейшей безопасности от всяких невзгод и проблем, а значит, нечего им и защищать. Когда за ними приходят, не Эллед, а те, кто плевать хотел и на ткань мироздания, и на человеческие жизни, и на любые сомнения в правильности избранного пути, защитить они не могут. Элурен уважали, те маги, которые просто жили своими Нитями, не стремясь изучить их больше, чем требует обыденность. Даже любили на самом деле, ни разу не отрицая того, кем была армия королевства. Но идти сюда добровольно готов был не каждый из магов Востока. Слишком страшно было после прийти обратно. Слишком хорошо они знали и видели, что любой иногда, украдкой, но нарушает некоторые важные правила, используя ткань мироздания чуть небрежней положенного. И слишком плохо понимали, что за подобные мелочи Эллед не заявится к ним на порог. Что королевство нужно очень-очень сильно довести до состояния, когда оно потребует вернуть долг. Что между пятью выжженными дотла деревнями с горами трупов и попыткой слегка подплести Разум торговцу, чтобы выдал сдачу дважды или довесил еще кусок мяса, и перепутать по ошибке широкий узор с узким, временную магию с постоянной, есть некая разница. Крошечная такая, почти, видимо, незаметная невооруженным глазом разница в несколько сотен человеческих жизней. Второе преступление Эллед всегда отдавал на рассмотрение совести. За первое являлся сам. Только за границами королевства маги не всегда это видели и понимали. Потому границы и были. Элурену не требовались новые земли и несговорчивые граждане. Хотели бы прийти, их бы приняли. Не хотят, значит, пусть живут как знают. Только соблюдая правила.