Мария Вилонова - Дети Нитей. Эллед

– Меня не удивляет, что ты не лжешь, Найт, – насмешливо заметил Анха. – Но изумляет, что больше не боишься.

– Я хочу защитить ее, мастер Анха, – твердо сказал я. – Ни мои сомнения, ни мой страх еще ни разу мне в этом не помогли. А значит, они не имеют значения.

– Прекрасный вывод, аккари. – Анха улыбнулся и встал. – Время собираться. Пора ехать дальше.

Остальные мастера поднялись и разошлись готовиться к отъезду. Рицико, дождавшись, когда мы останемся одни, подошел и, наклонившись, весело шепнул:

– Теперь, я смотрю, с решимостью полный порядок. Надеюсь, так будет продолжаться и дальше.

– Я сделаю все от меня зависящее, мастер Рицико, – с радостью отозвался я и тише, серьезней добавил: – Спасибо за урок.

– Рад, что ты его понял, Найт. Пожалуй, когда вернемся в Эллед, отдам тебя на растерзание Тин. Чтобы тебе не было одиноко в новом Доме. Каждому нужен лучший друг, правильно? Думаю, вы с ней быстро найдете общий язык.

Заметив мое недоумение, Рицико широко улыбнулся:

– Тин – моя племянница. И моя старшая ученица, будущий мастер Хэддена. Вам с ней в дальнейшем вместе и защищать ткань мироздания. После нас.

– Дочь королевы? – немного удивленно выдохнул я.

Рицико довольно рассмеялся, кажется, куда больше обрадованный самим фактом, что я не забыл, хотя забыть он не давал никому и никогда, чем моим предположением.

– Тинэко, конечно, член королевской семьи, Найт, – радостно сообщил он, отсмеявшись. – Но не настолько близкий королю, насколько ты сейчас подумал. Идем, пора собираться.

Он развернулся и поспешил к остальным, а я стоял на месте, глядя вслед Рицико со счастливой улыбкой. Вейнор, проходя мимо и проследив за моим взглядом, коротко хмыкнул и тихо произнес:

– Будь осторожней с Рицико. Он не настолько хорош, насколько в это хочет верить Анха.

И так же быстро ушел, не дав мне ни спросить, ни ответить. Я вздохнул, рассматривая его спину и силясь осознать, что рааден имел в виду.

Вейнор был для меня самой загадочной личностью из всей их пятерки. Мастера вообще люди явно непростые, но он оказался самым сложным из всех. Отстраненный и молчаливый, искренний, кажется, только в своей дружбе с Мирро да в преданности Анха, замкнутый, местами раздражительный и нетерпеливый. При этом именно Вейнор являлся самым внимательным и заботливым, когда дело касалось помощи другим, самым осторожным в словах, лучше остальных понимающим, когда некоторые фразы и выражения могли задеть и причинить боль. Он всегда избегал этого, в отличие от остальных, не проявляя в моем отношении ехидства, зато с наслаждением выплескивая его на своих спутников. То, что к Рицико рааден питает смешанные чувства, я видел. Они могли смеяться и шутить вместе, общались вполне по-дружески и, кажется, достаточно доверяли друг другу. Но я замечал, как Вейнор временами бросает на хэддена довольно странные, тяжелые взгляды, полные какого-то непонятного ожидания проблем. Кроме этих взглядов, они оба вполне наслаждались компанией друг друга, и я не понимал причины подобного поведения. Да, Рицико был способен на спонтанные и спорные решения – одно только предложение спалить сарай, где кто-то есть, но явно закрытый снаружи, чего стоит. Но был же Анха, одной фразой способный уберечь друга от опрометчивых поступков и заставить думать головой. То, что хэдден предан Великому Мастеру целиком и полностью, не могло вызывать сомнений даже у меня, знакомого с этими людьми всего несколько дней. Еще, конечно, Рицико невероятно гордился и не упускал случая напомнить всем и каждому, что он брат королевы и второй после Анха, мастер самой старшей школы Элледа. Но эта особенность хоть и слегка раздражала уже и меня, была просто какой-то его личной манией и не имела ни капли значения для окружающих. Так что по каким причинам рааден настолько настороженно относился к Рицико, я понять не мог. И уж тем более не способен был осознать, что заставило Вейнора сделать подобное предупреждение мне в этот день.

Слов раадена я решил не забывать, но и на Рицико поглядывать так же косо, как Вейнор, не желал вовсе. Хэдден нравился мне. Он был жестким, куда жестче остальных, никого не собирался жалеть и никому не планировал прощать ошибок и промахов, это я видел. Но, возможно, когда за твоей спиной сама ткань мироздания, целое королевство и Дом Эллед, полный магов, способных по ошибке уничтожить наш мир, именно таким и следовало быть? Анха не слишком отличался от Рицико, признаться, такой же твердый, сильный и местами совершенно бескомпромиссный. Он привык командовать и ждал, что все незамедлительно исполнят его повеление. Привык быть старшим и принимать решения. Он знал, что его слабость – слабость всего Элурена. И, конечно, что это же знал Рицико. Сколько бы меня ни раздражали уже бесконечные напоминания хэддена о том, кто тут почти самый старший, я прекрасно понимал, что он все-таки и есть почти самый старший, второй после Анха. От решений Рицико тоже до ужаса многое зависело. Так что, по моему мнению, хэдден имел право и на свою жесткость, и на свою требовательность, и на несколько специфический характер. Он его, к слову, не скрывал, в отличие от Вейнора.

Но, возможно, я слишком глубоко пытаюсь влезть, ища причины там, где их быть не может. Вполне вероятно, что рааден в своем жутко сильном стремлении помочь и защитить тех, кто слабее, просто с трудом прощает Рицико некоторые ошибки и фразы, опасаясь, что однажды Анха не успеет остановить друга и пострадают невиновные. С другой стороны, я был уверен, что даже без Великого Мастера Рицико не поджег бы тот сарай. Одно дело – раздражаться от происходящего и мечтать поскорее закончить операцию, другое – отдать подобный приказ по-настоящему. В конце концов, хэдден же не стал настаивать на своем решении. А значит, и сам для себя его не принимал вовсе.

Чем дальше мы уезжали к северу, тем сильнее менялись пейзажи по дороге. В какой-то момент мы попали на тракт – широкую, проезженную сотнями лошадей и повозок дорогу, по которой двигаться было куда приятней, чем по выжженным солнцем и покрытым пылью древним камням территории Суурха. Вместо каньонов, оврагов и странной формы бурых глыб пришла степь. Огромная, бескрайняя, без низин и холмов, под высоким, ослепительно синим сентябрьским небом. А вместе с ней появилось и второе изменение – крошечные деревеньки Элурена, раскиданные по местности, аккуратные деревянные, а временами и каменные домики, колодцы, стада бекетов, поля и пашни. Здесь было сухо, но на территории поселений трава, деревья и посевы выглядели куда зеленее, чем желтоватые поросли степи. Я оглядывал это удивительное несоответствие с любопытством и азартом, пытаясь найти причину.