Эль Стравински - Имеющая право молчать

Земная стихия бушевала всей полнотой своей силы. Земля под ногами норовила провалиться и утащить меня за собой. Песчаные вихри становились все мощнее, сливались вместе, обретая формы шеддимов. Духи пустыни окружили меня со всех сторон и начали медленно наступать. Мое испытание земной первостихии началось совершенно внезапно, практически посреди разговора с остиарием и сейчас было в самом разгаре! Клирик едва успел отскочить за магический периметр. Я же пытался сориентироваться в том, что вообще происходит и отчего стоит бежать в первую очередь – от раскаленной магмы с недр земли или пустынных духов охочих поживиться чем-то живым (а именно Вашим покорным слугой).

Глаза призрачных воинов горели потусторонним огнем. А сабли и мечи казались вполне реальными (и проверять реальность их ударов на себе я не горел желанием). Поэтому тоже собрался и достал из-за спины два меча-катара. Они удобно легли в руке при этом эфес заботливо прикрыл кисти, теперь катар стал настоящим продолжение меня. Эти два красавца были подарком отца на десятый день рождения. Эфес, украшенный эмалью и золотыми насечками, россыпью мелких рубинов и довольно крупным кристаллом апейрона в центре композиции, – такой роскоши я никогда не встречал. Это была работа столичного мастера с особой волнообразной режущей кромкой. Тогда мне было тяжело даже удержать мечи в руках, но годы упорных тренировок не прошли даром. Я надеюсь.

Присев на правую ногу, прочертил левой ногой и параллельно катаром в левой руке круг, оставаясь таким образом в его центре. Таким нехитрым способом удалось закрепить границы своей территории, а это позволило дополнительно оценить количество противников, их позиции и слабые стороны. Слабые стороны были у всех, главное вовремя заметить брешь в обороне и суметь ею воспользоваться. Шеддим сзади нанес удар первым, пытаясь задеть мое плечо, но я молниеносно отбил удар и резанул по дымчатому хвосту. Он сразу же опал грудой песка к моим ногам. Оттолкнувшись от шеддима справа мне удалось уничтожить еще двоих. Перегруппировавшись, несколько призраков атаковали одновременно с двух сторон, но предугадав их рокировку, я сделал кувырок назад и опять резанул по хвостам. Осталось всего три твари. Они не спешили нападать. Наматывали круги возле меня, загоняя ближе к разлому земли, от куда подозрительно-опасно клубами вырывался пар.

Так, надо поскорее разобраться з этим. Мне уже как час нужно быть возле Голых озер. Если я не остановлю Ваара, точно быть беде. И шеддимы по сравнению с грядущим – сущий пустяк.

Соберись, Лиам! Чтобы добить хвостатых, нужно было рискнуть. И я ломанулся прямо к разлому. Шеддимы, не ожидав столь скоропалительного бегства, тоже ринулись вслед за мной. Нужно было рассчитать все до мелочей. Иначе испытание я завершу досрочно и посмертно.

Уже явно ощущая жар, исходящий из недр земли, я немного притормозил и оттолкнувшись от тверди прямо в полете развернулся на 180 градусов. Катары одновременно нанесли удары по шеддимам, продырявив их насквозь. Напоследок, я с силой стиснул рукояти катар и откинутые дополнительные боковые клинки окончательно закрепили за мной победу.

Приземлился я вместе с опадающим мне на голову песком тел духов пустыни. В тот же миг руку обожгла острая боль. Татуировка земли изменила цвет, с грязно-серого на насыщенно черный, и ее начертания зажили своей собственной жизнью на моей руке, мигрируя и впиваясь все глубже в кожу. Судя по ощущениям, рисунки буквально прорастали в тело. Теперь на левой руке от кисти до локтя красовался замысловатый брандат и от него исходил мощный магический фон. Стихия земли приняла меня.

– Нет, ну вы такое видели, как он дрался, какие выверты! Святые Изначальные! – восхищению остиария не было придела. Он то и дело приобнимал меня прыская слюной прямо в лицо. Вот же надоедливый мерзкий тип! После победы над шеддимами, с поля боя меня уносила на руках радостная и восторженная толпа. Что удивительно, даже отец одобрительно пожал плече. Но мне показалось, что и в этот раз он разочарован. Как в общем-то всегда. Но больше всего я ждал увидеть реакцию Каиры. Выискивал ее янтарные глаза в толпе поздравляющих и наконец-то заметил в самом конце площади. Она мило беседовала с Кироном и даже улыбалась ему в ответ. Вот урод! Надумал за ней приударить. От этой мысли почему-то больно кольнуло где-то в районе сердца и сжались кулаки. Пробиваясь сквозь беснующуюся толпу, я направился к воркующей парочке.

– Обсуждаете мое выступление? – Каира обернулась на мой голос и широко улыбнулась.

– Лиам, ты был как настоящий палладин! Даже лучше! – в ее взгляде читалось искреннее восхищение (и это меня порадовало), – Кирон как раз рассказывал о ваших тренировках. Могу сказать, что они не прошли даром. Ты действительно молодец. Брандат вполне заслуженный.

Каира встала на цыпочки и быстро поцеловала меня в щеку. В животе запорхали бабочки удовольствия одновременно с легким уколом разочарования. Почему не в губы? Я часто целовал ее во сне именно в губы. Но в реальности не мог даже признаться, что она мне нравиться. Каждый раз, я как будто цепенел. Все слова вылетали из головы. И я морозил какую-то глупость. Отгоняя не прошенные фантазии, нервно прошелся рукой по взъерошенным волосам, вспоминая о еще одной проблемке, не дававшей мне покоя – караване.

– Кари, прости, но мне нужно отлучиться… передохнуть, – врать я никогда не умел, – лабиринт огня начнется только когда остальные парни закончат … – взглянув поверх головы Каиры на занятых покорением стихии собратьев, я понял, что вполне могу рассчитывать на пару свободных часов.

– Не скучайте, – наверное, мой излишне пристальный взгляд напугал Кирона, так как парень отступил на пару шагов в сторону. Жаль было покидать Каиру на растерзание этому ловеласу, но чувство надвигающейся беды гнало меня уже в другое, не менее опасное место. Не дожидаясь ответа, я опять галопом помчался в недра сумеречной пустыни.

– Вы не умеете приносить хорошие новости, дорогой мой Бен Амин, – дей Сигал лениво протянул сочный ломтик инжира большому, цветастому арагаю. Пальцы обеих рук дея были щедро украшены перстнями с не менее цветастыми драгоценными камнями. Вот они как раз интересовали диковинную птицу больше, чем приевшийся инжир. Птица выпустила из клюва фрукт и с силой схватила указательный палец дея украшенный огромным сапфиром.

– Ах ты неблагодарный кусок мяса! – дей выронил серебреное блюдо с художественной нарезкой фруктов и жестко сжал птицу за шею, перекрывая доступ кислорода.

Бен Амин побледнел. Громко сглотнул. На миг показалось, что он хотел что-то сказать, но передумал. Далеко не молодой мужчина служил дею практически всю свою сознательную жизнь. Сигал был ему почти как сын, которым Изначальные так и не одарили старика. Бен Амина приставили к совсем еще юному Сигалу сразу после удавшегося покушения на его отца – дея Мурана. Властелин Аттакамы передал сыну государство в весьма плачевном состоянии. Триумвират тогда возглавлял дей Белой Пустыни и потоки апейрона проходили мимо Аттакамы, Черной Пустыне доставалась лишь малая часть для самого необходимого. Безвольный Муран не мог решить вопрос с жизненно-необходимым ресурсом, к тому же, ходили слухи, что у него была любовная связь со своей жрицей (что было совершенно недопустимо). Народ Черной Пустыни нищал на глазах. То тут, то там вспыхивали мятежи и голодные бунты. Именно с такой разрухой пришлось столкнуться пятнадцатилетнему Сигалу много лет назад.