Эль Стравински - Имеющая право молчать

– Я могу не только пугать, – усмехнулась девушка в ответ, не выдавая своего места положения, – он уже у тебя?

– Скоро будет, не спеши. Не хочу наводить подозрений, здесь и так шороху навели кхаровы кочевники.

– Наслышана. Но не затягивай. Заказчик долго ждать не будет.

– Ты же знаешь, что это большая удача, – Лиам бодро подкинул лежащий рядом камешек и анфилада разбегающихся кругов нарушила спокойствие оранжевых вод реки. Теперь и на его второй руке красовался брандат, но уже алого цвета. Огненная стихия тоже признала Лиама.

Он разбудил меня на рассвете, пробравшись тайком в палату. За это я была очень благодарна. Всю ночь меня опять мучили кошмары. Кровавые реки, странные призывы открыть какой-то замок. Все это порядком достало и жутко пугало. Сияющее лицо Лиама в лучах восходящего солнца при пробуждении, – было то, что нужно после ночи жутких кошмаров. Убедившись, что я жива-здорова, он потащил меня к Оранжевой реке, подышать свежим воздухом и обсудить последние события. А обсуждать явно было что.

– Конечно знаю, – грустно отозвалась я, – Ты молодец, такого захватывающего Имаго как у тебя давненько не видали в наших краях. Я совсем не удивлена, что вербовщики дея тоже это заметили и оценили твои таланты.

– Отец вчера впервые в жизни меня похвалил, представляешь, – гордо хмыкнул Лиам, – Значит не зря старался. Обычно он не щедр на похвалы.

Несколько минут мы просто молчали. Каждый о своем. Я знала, как важно для Лиама одобрение отца. Как хотелось ему заслужить хоть единое доброе слово от этого сурового, надменного тирана. А еще знала секреты, о которых бы стоило молчать. Но я должна была знать правду.

– С апейроном боюсь перестарался, – с укоризной покосилась я на друга.

– Ты о чем? – оживился он.

– Уверен, что пески умеют хранить секреты?

– Как ты узнала? – после небольшой паузы, Лиам с интересом посмотрел мне прямо в глаза. Он прекрасно понял, о чем я на самом деле спрашиваю.

– Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить грабеж караванов, твои таинственные исчезновения и владение нужной информацией для набега в одну картину.

– Остальные ведь ничего не заподозрили, – беспечно улыбнувшись сказал Лиам.

– Это пока. Здесь, конечно, твое Имаго сыграло роль прекрасного прикрытия. Но рассчитывать и дальше на такое везение крайне безрассудно. И зачем это тебе вообще было нужно?

Лиам молчал. Нет, скорее он боролся сам с собой пытаясь понять, что мне стоит говорить, а что лучше и дальше оставить не высказанным. Словно мысли обретают силу действия только, когда проговоришь их в слух. До этого – это всего лишь твоя проблема, съедающая изнутри все медленно подступающей ржавчиной.

– Знаешь, я так перепугался, когда увидел тебя связанную в лабиринте, – внезапно Лиам заговорил и странно на меня посмотрел, – Я ведь никогда тебе этого не говорил, но ты действительно самое дорогое, что у меня есть. Дороже всего апейрона в этом мире, всей власти, что он может мне дать и даже моей жизни.

Прозвучало как исповедь, как долго гнетущая тайна, обретшая словесную форму. Такого я не ожидала. Нет, конечно, можно было предположить, что я кому-то могла нравиться. Некоторые, вроде Кирона, даже оказывали знаки внимания. Но что бы так? Да еще мой лучший друг! Мой Лиам! Мозг отказывался в это верить. Недоумевающим взглядом я уставилась на него.

– По этой причине огненная стихия и выбрала тебя в качестве моего последнего испытания, – заключил Лиам, – пыталась забрать самое дорогое для меня. Кажется, я перестала дышать. Я не знала, какой он ждет реакции. Какой реакции я сама жду. Поэтому просто молчала.

– На счет ограбления… – Лиам ушел от скользкой темы чувств, поняв, что пока я не готова об этом поговорить, – Я устал мириться с этим беспределом, закрывать глаза, как отец, на нищету жителей Лавары, на то, что их воспринимают как рабов или просто выбрасывают в пустыню помирать. Я не хочу терять дорогих мне людей, понимаешь, – он опять на меня вопрошающе посмотрел, – ничего не делать, довольствуясь сытой жизнью, возможно даже служить в личной гвардии дея. Я знаю, это политика Триумвирата, но если убедить одного из них в том, что пора пересмотреть старые законы, старые правила, что потомки ор тоже люди…

– Лиам, ты настоящий идеалист, – я не могла больше этого слышать, – нельзя быть таким наивным. Они все такие же, как Сигал, ничем не лучше и не хуже. Это утопия! Триумвират понимает только язык стали и апейрона.

– Вот по этой причине я и решил помочь кочевникам с ограблением. Мой дядя Ваар на своем примере показал, что мирным путем ничего не изменить.

– Он жив? – столько новостей для одного утра было многовато.

– Да, я тоже удивился, но, и обрадовался, – лицо Лиама озарила теплая улыбка, – Он возглавляет кочевников. Готовит потихоньку почву для восстания. И я искренне хочу ему в этом помочь.

– Но не ценой своей жизни. Лиам, если вас поймают, то повесят! – от Лиама не мог скрыться страх в моих глазах.

– А ты очень переживаешь за мою жизнь?

– Ты что, издеваешься? Это даже не смешно! – мне хотелось кинуть в него каким-то камешком. Желательно по увесистей. Лиам подошел ближе и сел напротив меня. Молча взял за руку, смотря прямо в глаза, и нежно прикоснулся губами к кончикам пальцев. По телу пробежали мурашки. Возвращаться опять к теме чувств я не хотела, поэтому осторожно одернула руку.

Мой взгляд привлекло некое движение неподалеку в кустах. В интимный момент решил вклиниться наш давний знакомый. Пушистый и весьма раздобревший, с момента первой встречи, фенек внимательно наблюдал, что же эти людишки забыли в такую рань в его владениях. Мелкий зверек, уверенный в своих маскировочных способностях, пытался подобраться ближе к нам. Смешными перебежками и обтекающими маневрами меж прибережных камешков, фенек добрался до огромного валуна, за которым с обратной стороны сидели мы с Лиамом.

– Думаешь успеем погладить? – в глазах Лиама опять заплясали привычные озорные огоньки, вызвав у меня ответную улыбку.

Фенек словно понял, что речь идет именно о его пушистом величестве и ползком подобрался еще ближе. Уже не таясь демонстрируя хитрую мордочку. Мы с Лиамом разом заулыбались еще шире.

– Ну иди же, не бойся, – я обратилась к зверьку, показывая ему открытые руки, тем самым сообщая, что не собираюсь навредить.

Немного поразмыслив, фенек неспешно обнюхал мою ладошку и уткнулся в нее бархатистым, прохладным носом. О святые Изначальные! Это было так чудесно! Без резких движений, чтобы не напугать звереныша, я медленно прошлась рукой по мордочке, длиннющим ушкам, маленькому тельцу и наконец-то добралась до шикарного хвоста. Удивительная мягкость шерстки, буквально ласкала пальцы. Фенеку мои прикосновения, по всей видимости, тоже понравились. Он прикрыл глазки и тихонько заурчал.