Олег Ананьев - Раз Кощей, два Кощей

Лазутчик, закончив писать, разогнулся, потер, было, спину, но охнул и, пробурчав неразборчиво что-то нехорошее, стал похаживать возле камня, осматривая свою работу. Не найдя никаких изьянов, он проявил большой интерес к конским черепам, в изобилии валявшихся вокруг камня. Осмотрев несколько черепов, он выбрал один, покрутил его, придирчиво рассматривая, и повесил на палку, а сверху накинул уздечку.

«Да, это, пожалуй, не лапти-самоплеты» – грустно вздохнул Ванька, глядя на коня-бегунца, который сразу появился перед лазутчиком и теперь топтался и храпел, видимо, еще ничего не соображая после своего неожиданного воскрешения. Лазутчик, не теряя времени, вскочил на своего воссозданного скакуна, бодро гикнул и ускакал в степь, только пыль заклубилась. А Ванька радостно пощелкал недоумевающего Савраса по уху:

– Вот так-то работать надо. Волшебная уздечка, это, конечно, хорошо, да только она теперь недолго протянет и вскоре порвется. И тогда этот бедолага на полном скаку окажется не на спине ретивого коня, а на тоненькой палочке. Придется ему после этого через всю степь пешком двигаться, это если ему повезет не расшибиться при падении, хотя, судя по всему, парень ушлый, ничего ему не будет.

Саврас уважительно поглядел на Ваньку, пораженный его коварством, а Ванька достал из переметной сумки инструмент и направился к указателю, восстанавливать надписи.

Глава 3

А вели в царство Кощеево две дороги. Одна дорога торная, ухоженная, но длинная, и окольная, а другая дорога прямоезжая, да только дорожка та заколодела, замуравела. Поехал Иван-царевич по короткой дороге.

Если бы Ваньке пришлось выбирать, какой дорогой ездить по белу свету, то он, конечно, выбрал бы дорогу торную, несуетливую, по которой ездят все здравомыслящие люди. Вдоль таких дорог всегда располагаются удобные гостевые дома, где и тебе и твоему коню найдется и ночлег, пища и защита от холода, дождя и ветра. К большому сожалению и Ваньки и Савраса, удобными дорогами передвигаться им приходилось не часто. Природа службы дальнего доглядчика требовала передвигаться скрытно, незаметно, не привлекая ничьего внимания, какие уж при этом могут быть удобные дороги. Хотя, после того, как Конгор назначил его опекуном Ивана-царевича, у Ваньки появилась, было, надежда, что вот теперь-то их с Саврасом жизнь в дороге пойдет размеренней и спокойней. Все-таки едут они с переговорными, а не с тайными делами. Хотя одно другому никогда не мешало. Но Иван-царевичу вздумалось свернуть с торговой дороги на дорогу малозаметную и малоезженную. По такой дороге быстро не поскачешь и большой отряд с собой не проведешь. Так и не было с Иван-царевичем никакой свиты, а небольшие завалы на дороге для богатыря и его богатырского коня помехой считаться не могут. Да и случайно свернуть незнамо куда, на неизвестную дорогу Иван-царевич просто так не мог, а, значит, знал заранее, каким путем он поедет в Кощеево царство. И, понятно, не сам по себе он это знание получил, а был путь ему указан теми, кто его направил с поручением к Кощею. Поэтому пришлось Ваньке распрощаться со своими надеждами о приятной поездке и заняться рутинной опекунской работой. А для этого он поехал впереди Иван-царевича, чтобы вовремя определить и по возможности обезвредить возможные ловушки, западни и засады. Вот только не попадалось на этой дороге ни ловушек, ни западней. Мирно светило солнышко, пронизывая своими лучами негустой лес, растущий по обе стороны от дороги, мирно пели птицы, беспечно перепрыгивая с ветки на ветку. Спрятаться в таком лесу было бы сложно, значит, и вражеских засад в этом лесу тоже не было. Дорога постепенно пошла под уклон, деревья стали перемежаться густым кустарником и болотистыми полянами, заросшими высокой травой. Вскоре дорога привела Ваньку на берег неширокой речки к переброшенному через нее мосту. Ванька слез с Савраса и осторожно подошел к мосту. Вот тут-то и объяснилось отсутствие препятствий для проезда по этой дороге, дело было в этом самом мосту через речку. С таким мостом никаких ловушек и засад не нужно, чтобы исключить проезд по дороге нежелательных для Кощея гостей, потому что этот мост являлся и ловушкой и засадой одновременно. Как известно, защитные мосты через порубежные реки сооружают из ракиты, из бузины и из калины. Для этого сведущие в мостовых делах кудесники высаживают на противоположных берегах соответствующие кусты, которые под направляющим действием кудесников сильно разрастаются и тянутся друг другу. А, сомкнувшись, переплетаются между собой и образуют основу моста, на которую укладывается определенным образом настил, и мост готов к употреблению. Такой живой мост растет сам по себе, не нуждается в починке и выполняет заложенные в него обязанности сам, без присмотра стражников. Наиболее тяжелым для преодоления является, конечно, калинов мост. Пытающиеся перейти по такому мосту незваные гости могут попасть куда угодно, но только не на другой берег реки. Как известно, три разнонаправленных движения неизбежно порождают движение четвертое. Поэтому текущая под мостом вода, поднимающийся над мостом вверх пар кипящей реки и движущийся по мосту путник изменяют на калиновом мосту саму сущность мира, перемещая путника в совершенно другое место или время. Бузинные же мосты создают, исключительно, для противодействия колдунам и колдуньям. Бузина обладает свойством лишать колдуна его колдовской силы, поэтому на бузинном мосту у колдунов происходит потеря их способностей, и это сопровождается страшной слабостью и судорогами, называемыми в народе колдовскими корчами. В результате попавший на бузинный мост чародей становится легкой добычей для охотников за колдунами.

Но перед Ванькой был третий вид защитного моста – мост ракитовый. Ступающий на этот мост подвергался нескольким воздействиям. Ванька нагнулся и прошел под свисающей поперек дороги длинной веткой ракиты, растущей рядом с мостом, и наступил на первую плашку моста. Река под мостом немедленно забурлила, и вверх начал подниматься пар. Разумеется, вода в реке не превращалась в кипяток, пар вырабатывали водные существа, живущие под мостом. Попадающий в этот пар и вдыхающий его, начинал замедляться, ему начинали мерещиться разные видения, а когда он достигал середины моста, вымощенного плашками из негорючь-дерева, в бой вступали боевые драконы. Они основательно прожаривали своим огненным дыханием того, кто осмелился пробраться в царство Кощея. Затем мост под ногами пришельца размыкался, и он падал в речку, где его встречали уже зубастые водные твари. Ванька сошел с моста, вернулся на берег, и река постепенно успокоилась. Странно, но драконов Ванька на той стороне реки не увидел, хотя они должны были бы уже выползти из леса, чтобы напугать или наоборот раззадорить незваного гостя. Стушевавшийся гость, понятно, уходил восвояси, а раззадоренный гость выхватывал меч, бросался в бой, попадал в марево и застревал в нем как муха в патоке. Ванька еще раз внимательно осмотрел противоположный берег и, обнаружив на нем странные предметы, довольно хмыкнул. Все правильно, драконы все-таки присутствовали, только сейчас они пребывали в небытии, поэтому Ванька их и не заметил. На том берегу по обе стороны моста были срезаны верхушки ракит, а на усеченных стволах висели черепа драконов. Действительно, зачем держать у колдовского моста живых драконов, если можно воспользоваться колдовством и оживить на короткое время уже давно сгинувших драконов? Конечно, ожившие и абсолютно безмозглые драконы годятся только для выбрасывания пламени, да другого от них и не требовалось. Когда созданный ими жар становится опасен для самого моста, ракитовый мост сам перестает подпитывать драконов колдовством, и они опять возвращаются в небытие, а мост своей серединой опускается в реку для охлаждения и смыва обгоревших останков нарушителей границы. Очень простая и действенная система защиты. Но, как и любая система, эта защита имела свои слабые места, которыми можно было бы воспользоваться. Ванька почесал себе затылок для ускорения своего мыслительного процесса и пошел вдоль берега по течению реки, внимательно оглядывая галечники. В таком гиблом месте река обязательно должна выбрасывать на берег кости тех, кто безуспешно пытался перейти через эту реку по ракитовому мосту. Найдя на берегу пару более-менее целых черепов, один из которых оказался конским, а другой козлиным, Ванька снова вернулся к Саврасу. Саврас с сомнением посмотрел на найденный конский череп, и когда Ванька забрался в седло и пожелал направиться по дороге на мост, растопырил ноги, спрятал голову в густую траву и не сдвинулся с места.