Олег Ананьев - Раз Кощей, два Кощей

– Не бойся, волчья ты сыть, не отдам я тебя сегодня на поедание, хотя ты этого и заслуживаешь своим ко мне недоверием. Нам с тобой этот мост совсем не страшен, у меня безопасный пропуск по нему лежит в кармане.

Ванька вытащил из кармана медный кругляш на цепочке и показал его коню. Саврас повернул голову, подозрительно скосил глаз на опознавательный знак кощеева лазутчика, задвигал ноздрями, пытаясь поймать запах, ничего интересного для себя в этом знаке не обнаружил, однако, сделал вид, что ему все стало понятно, и он ничего не боится. Саврас гордо подняв голову, тряхнул гривой и осторожно пошел к мосту. Возле ракиты перед мостом Ванька остановил Савраса и опустил за цепочку знак лазутчика в дупло, расположенное на стволе ракиты. Ветка, перекрывающая дорогу к мосту, тотчас поднялась вверх, открывая проезд, и Ванька, достав из дупла знак, беспрепятственно въехал на мост. Вот и пригодился опознавательный знак, изъятый Тайным приказом у лазутчика. Правда, чтобы его получить, Ваньке пришлось пойти на некоторые нарушения правил. Ванька, прекрасно понимал, что пока между главами приказов возникнет переписка, рассмотрение бумаг, консультации знатоков правил, утверждение, пройдет немало времени. Поэтому Ванька, выйдя от Конгора, тут же написал расписку в получении от представителя Тайного приказа опознавательного знака лазутчика царства Кощея за номером два ноля семь. А написав записку, поручил одному из приказных назавтра поутру передать ее в Тайный приказ дьяку Харитону, то есть уже после того, как сам Ванька уедет выполнять возложенное на него поручение. После такого своего указания Ванька отправился обратно к Кузьмичу и Харитону в Тайный приказ. Там расспрашивая их о прискорбном происшествии, о дерзком побеге лазутчика и выражая при этом свое понимание и неподдельное сочувствие, Ванька под шумок и забрал из шкатулки этот самый знак.

Проезжая по мосту Ванька сбросил в воду несколько свертков со специально приготовленными травами. Привязанные к сверткам грузики сразу же утянули свертки на дно. А Ванька спокойно переехал через мост, скинул висящие на пеньках драконьи черепа под берег, а на их место установил найденные им на галечнике черепа. Теперь осталось только дождаться Иван-царевича и убедиться в его благополучном переезде через ракитов мост. К тому времени, когда у моста появился Иван-царевич, все речные твари, обитающие возле моста, под воздействием закинутых Ванькой травок, уже перестали трепыхаться и взбаламучивать воду, смиренно всплыли на поверхность вверх белесыми животами, и речка унесла их от моста вниз по течению.

Иван-царевич не торопясь доехал по дороге до ракиты, преграждающей ему своей веткой дальнейший путь, не раздумывая, махнул мечом, и дерево рухнуло под ноги богатырского коня. Иван-царевич приподнялся на стременах, оглядел из-под ладони противоположный берег и опустился в седло. Что представляет собой ракитов мост, Иван-царевич, конечно, хорошо знал, поэтому он замотал морду богатырскому коню повязкой и сам надел на лицо маску, закрывающую нижнюю часть лица. Только после этого он въехал на мост, прикрываясь щитом и держа меч в боевом положении. Но вода в реке не забурлила, и ядовитое марево над мостом так и не появилось, зато на той стороне реки, по обе стороны от моста, появились лошаденка желто-рыжей масти и черный безрогий козел с длинной бородой. Обе ожившие животины раскрыли свои пасти, но вместо огня и дыма исторгли из себя только режущие ухо, неприятные звуки. Под непрерывное ржание и меканье, обманутый в своем ожидании битвы Иван-царевич спокойно переехал через колдовской мост, снял маску, поозирался по сторонам, и не найдя достойного противника, сплюнул с досады и уехал по дороге в лес. А Ванька дождался, пока какафония звуков стихла, и ракитов мост убрал своих бесполезных защитников обратно в небытие, вышел из укрытия и возвратил драконьи черепа на прежнее место. Все-таки следом за Иван-царевичем спешил к Кощею и кощеевский лазутчик, и облегчать ему путь Ванька не собирался.

Глава 4

Долго ли, коротко ли ехал Иван-царевич, да приехал он в темный лес, к избушке на курьих ножках. «Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом». Вышла из избушки Баба-Яга: «Ты пошто, Иван-царевич, мою избушку вертишь, мне спать мешаешь, пошто не во дворце сидишь, а по дремучему лесу бродишь?» Отвечал Иван-царевич: «Ты, бабушка, прежде бы баньку истопила, с дороги помыться, да потом бы накормила, напоила, да спать уложила, а потом уж и спрашивала…»

Вот высыпали на небе звезды, повисла полная луна, и черная резкая тень леса легла на залитые бледным призрачным светом поляны. Заснул богатырским сном Иван-царевич. Не спала Баба-Яга. Она сидела, пригорюнившись на крылечке, подперев голову в цветастом платке натруженными ладонями, вслушивалась в лесные шорохи, глядела на луну и размышляла о своей нелегкой ведьминой жизни, об Иван-царевиче и о Саврасе, который был послан на разведку к замку Кощея и должен был бы уже вернуться. Должен был бы, но все не возвращался. Баба-Яга кряхтя и держась за поясницу поднялась, сдвинула платок и, приложив к уху ладонь, прислушалась к новому, непонятному шуму, появившемуся в ночи. Шум быстро рос, усиливался и вдруг превратился в мощный храп. Крылечко заходило ходуном, потом куда-то ушло из-под ног Бабы-Яги, потом появилось, но не там, где ожидалось, в результате Баба-Яга запуталась в собственной юбке, замахала руками и слетела с крыльца на землю. Избушка качалась, скрипела, угрожающе тряслась в такт накатывающемуся храпу, сопротивлялась из последних сил и уже готовилась, казалось рассыпаться. Баба-Яга поднялась с земли и благоразумно отошла подальше, к старому колодезному срубу, со стоящей на краю тяжелой склизкой бадьей. В это время на избушку накатился девятый вал храпа, бревна выгнулись, избушка прощально загудела и … затихла. В избушке сладко зевнули и, видимо, повернулись на другой бок, отчего изба снова закачалась, и опять установилась тишина, нарушаемая лишь стрекотом ночных цикад.

– Да-а, могучая нынче молодежь пошла, эту бы могучесть да на доброе дело пустить, ну хотя бы немощной старушке помочь. Так ведь нет, все в сон идет, даже изба трещит, а ты, Баба-Яга, изволь дров наколоть, воды наносить, баньку истопить, пирогов напечь, да еще и дела ему устраивай, будто у нормальной ведьмы других забот нет. Нет, не видал он еще настоящих ведьм, не представляет, что это такое, а все потому, что неопытный да неженатый, вот женится, сразу поймет, что к чему, потому как, что не говори, а любая женщина по своей природе скрытая ведьма. – Задумчиво произнесла Баба-Яга в темноту. В ответ из темноты донеслось тихое насмешливое фырканье.