Елизавета Полтавцева - Роковой изъян. Том первый

– Милорд, скажите, есть надежда, что вы измените своё решение?

– О сокращении работниц? Это зависит не от меня…

– А от кого же ещё? Вы – хозяин фабрики, – впервые за разговор Тильда повысила голос и тут же резко замолчала, опуская глаза в пол.

Хэмиш тяжело вздохнул и неуверенно ответил:

– Скорее всего, здесь я не задержусь. И надеюсь, что за это время со мной ничего не случится. Потому как в записке было сказано, что Фишер погиб не своей смертью.

* * *

Тем временем по набережной к верфи компании N, мимо полиции, мимо констеблей шёл высокий джентльмен без головного убора, в сером замшевом сюртуке и высоких сапогах. Прибыв на место, он огляделся и направился вдоль строительной платформы, перешагивая через балки, доски и коробки, при этом подозрительно поглядывая на рабочих, таскающих ящики к корпусу парохода. Мужчина был настолько высокого роста, без малого все семь футов, что ему приходилось постоянно нагибаться, чтобы не удариться головой о деревянные опоры, прижатые к бокам судна. С моря шёл пронизывающий шквал.

– Да говорю вам! К ночи разыграется буря, – эхом доносился голос одного из рабочих.

Безымянный гость запахнул на груди кафтан и жилет, почувствовав, как ледяной ветер продувал его крепкое тело насквозь, залетая под полы сюртука, в рукава и за шиворот. Мужчина остановился у самого края верфи, глядя на воду залива, дребезжавшую в сантиметрах от его ног.

– Ты сильно задержался, Хард, – послышался тихий голос за спиной. – Я уже побоялся, что ты меня кинул.

На квадратном ящике курил неопрятный мужчина, сжимая что-то в правой руке. Высокий джентльмен обернулся в его сторону:

– Появились новые интересные факты. Не мог не проверить их подлинность.

– Судя по твоей довольной ухмылке, они в нашу пользу, – заметил собеседник, пожимая гостю руку в знак приветствия.

– Сложно сказать, какие плоды принесут, но врагам – много проблем, – мужчина достал из рукава сюртука несколько бумаг с печатями. – Обнаружили у нотариуса, – добавил он, протягивая листы сообщнику.

– Компромат на герцога Хэмсфорта? – приподнял бровь тот, изучая содержимое, а затем оглянулся и спрятал документы под куртку.

– Да, и это будет веским аргументом, если акционеры не согласятся платить за товар, – ответил высокий мужчина, передавая посыльному билет на рейсовый поезд. – А какие новости у тебя?

– Сегодня в офисе N было совещание. Повестка дня – обсуждение твоей персоны, даже шериф Донгрант присутствовал, – тихо сообщил доносчик.

– И к чему пришли?

– Да ни к чему. Галдели, как торговцы на базаре. Ещё и аристократия! Ну, ещё и Хэмиш Хэмсфорт объявился сегодня на фабрике. Без денег.

– Ничем хорошим это не пахнет, – нахмурился заговорщик, рассматривая тёмный горизонт: на залив шла буря, хотя в городе было ещё светло. – Ладно, я придумаю, что делать с этой злополучной фабрикой, – махнул он рукой. – А ты припрячь эти бумаги до сегодняшнего вечера. Я приеду в указанное место. Уж больно опасно брать их с собой на дело, – пояснил высокий господин, застёгивая пуговицы на сюртуке, а затем пожал ему руку и окольными путями, минуя лабиринты ящиков, выбрался на оживлённую центральную улочку и тут же замер, вжавшись в стену.

Невероятная фортуна не позволила ему нос к носу столкнуться с шерифом ливерпульской полиции. Но мужчина в форме быстро прошёл мимо, даже не взглянув на подозрительного человека без одного глаза.

Если бы Осборн Донгрант был внимательнее, он непременно бы заметил разбойника. Но кто из горожан смотрит вокруг себя? Полковник сосредоточенно устремил взгляд на землю перед ногами, задумавшись о вкусном обеде. Он направлялся в таверну «Толстый телёнок» на углу большой площади. От дедуктивных раздумий его отвлекла старая нищенка в серых лохмотьях, притаившаяся у каменного изваяния клиники доктора Бойда. Она протянула к офицеру дрожавшие руки с просьбой о милостыне.

– Подсоби монетами, добрый человек. Я расскажу тебе историю.

– Пошла прочь от меня, старая ведьма! – Оттолкнул её измождённый Донгрант и тут же отряхнул рукав камзола. – Мне сейчас не до милосердия!

Попрошайка что-то проворчала и медленно зашаркала обратно к нагретому месту.

У ворот клиники мистера Бойда любили крутиться разные сомнительные личности и бездомные. Персонал отдавал им объедки и поношенные вещи, а иногда зимой пускал переночевать в теплом подвале. Хозяин больницы знал об этом, но не запрещал, а наоборот, поощрял такую помощь.

Баронет Дженкинс Бойд, обедневший дворянин, был единственным другом Хэмиша Хэмсфорта. Он редко бывал на приёмах в Хэмсфорт-Холле – пэры не жаловали практикующего хирурга – цирюльня в те времена считалась делом не достойным джентльмена из высшего общества. Но Дженкинс был влюблён в свою работу. Он принимал в клинике покойного отца и средний класс, и рабочих, и нищих. Хэмсфорты, как и их состоятельные соседи, пользовалась услугами модного и известного ливерпульского врача – мистера Беллоу. А баронет Бойд приезжал с визитом только к Хэмишу. Он же преподал юноше азы анатомии и психологии. Не раз изобретатель бывал в клинике друга, и в тот день после работы направился к доктору Бойду. Но перед этим заехал за Пэм, которая изнывала от скуки у Четерлеев.

Мистер Четерлей не обладал стольким богатством и высоким титулом, как успешный кузен, зато имел много связей и уважение видных юристов Англии. Его мать приходилась родной сестрой матери Ричарда, женщине болезненной и рано почившей.

Небольшой особняк семейства Четерлеев располагался на одной из мостовых Ливерпуля. Его было видно издалека из-за белоснежных колонн и цветущего сада. Растительностью в саду как порядочная хозяйка занималась леди Виола. Она любила разные цветы, нектары и ароматы. В отличие от практичной и хваткой Хетти Хэмсфорт, миссис Четерлей была дамой утончённой, романтизировавшей служение семье и искавшей духовность и скрытый смысл везде.

Вильям Четерлей приезжал из здания суда ровно в четыре сорок к чайной церемонии в беседке. Но сегодня он задержался. Виола с досадой разливала чай по чашечкам из тончайшего фарфора дочерям и прибывшим с визитом Хэмсфортам.

– Ваш сад чудесен. Как и чай, – улыбнулся Хэмиш и отпил лавандовый чай с мятой.

Пока тётушка внимала комплиментам племянника, Пэм варварски откусила сразу половину булки, роняя крошки на кружевную скатерть, и тут же смахнула их на траву. За кустами чайных роз с главной аллеи послышался голос Вильяма Четерлея.

– Что значит, его невозможно найти? Он же не питается святым воздухом и не живёт под землёй! Не может быть такого, что этого Харда никто не видел!

– Горожане либо боятся выдавать его, либо состоят с ним в сговоре, что хуже, – голос собеседника был незнаком Хэмсфортам.