Елизавета Полтавцева - Роковой изъян. Том первый

Хард осторожно обрабатывал царапину на ноге Пэм. От тяжёлой работы кожа на его руках была грубой, а подушечки пальцев – шершавыми. Пэм с удивлением рассматривала его руки. У всех знакомых ей мужчин руки были гладкими, холёными и бархатными, с розоватыми костяшками, блестящими ногтями. На левом запястье девушка заметила наколку в виде нескольких цифр. Юная леди склонила голову на бок, всматриваясь в изображение. «Был ли он на каторге или в тюрьме?», – подумала она.

– Зачем вы избили до полусмерти Лея? – осмелел изобретатель.

Хард хмыкнул.

– Мы его не трогали. Когда мы наткнулись на эту карету ночью на тракте, то он уже был в плохом состоянии. Мы забрали ценные вещи, ключи от склада и оттащили его на светлый участок. Кучера нигде не было.

«С чего бы жуткому налётчику откровенничать со мной и отчитываться? Вероятно, он может говорить правду, но кто тогда навредил Лею?» – подумал Хэмиш.

– Лей – нотариус. У таких людей полно врагов, – добавил атаман, словно читая мысли лорда по его обеспокоенному взгляду.

За стенами послышалось волнительное ржание лошадей. В церковь вернулись подручные Харда.

– Мы готовы, босс! – скрестил руки на груди один из разбойников.

Атаман обернулся на Хэмиша:

– Подумай над нашим разговором! А если хочешь прятаться за спиной у отца, то запомни: это тебе не поможет. И напомни ему, что мы вернём украденные товары только после выполнения всех условий.

– Вы просите меня выступить против Лукаса Бритта, да ещё и за спиной отца?! Вы с ума сошли?! Хотя, глядя на то, что вы творите, я в этом не сомневаюсь! – упрямо ответил маркиз.

Атаман проигнорировал его слова и протянул Пэм нож, которым разрезал чулок:

– Вот. Он вам пригодится.

– Зачем? У нас же есть оружие.

Она покосилась на револьвер, который разбойники почему-то не забрали, а откинули подальше, в угол. Смех Харда прокатился по заброшенной церкви.

– Я б остался посмотреть, как ты будет простреливать на своём брате верёвки! Или сама понесёшь его до дома? Узлы ты не развяжешь.

– Спасибо, – промямлила леди Хэмсфорт, подбирая нож и разглядывая верёвки на Хэмише: на них были надёжные морские узлы.

– По коням! – грозно приказал предводитель, и остальные мужчины последовали за ним в лес.

Хэмиш и Пэм добрались до дома, когда на поместье опустилась непроглядная мгла. У витых ворот девушка настороженно обернулась на кусты. Они тихо пробрались в холл. Снимать было нечего: сюртук и накидку украли разбойники, поэтому дети герцога устремились в свои покои, нервно оглядываясь.

– Тебе не казалось, что всю дорогу за нами кто-то следил? – прошептала сестра, потирая плечи.

Изобретатель посмотрел в окно на шумевший чёрный лес на границе Хэмсфорт-Холла и Кингстоншира. «Казалось. А ещё такое было у конюшни. Был ли это Хард или кто-то другой… Грейтхилльский монстр?» – неожиданно для себя подумал юноша, и лес громко заскрипел на ветру и зашевелился, словно был живым существом. Юноша вздрогнул и отвернулся от окна. «Ты – здравомыслящий человек, Хэмиш. Нет в том лесу никакого монстра», – подумал он, а вслух сказал:

– Должно быть, ты сильно перенервничала. Я ничего не слышал.

За спиной послышались шаги и голос няни – мисс Рейд:

– Где вы так задержались?

Брат и сестра замерли. Дрожавшей рукой Пэм прижала к себе большой нож. Хэмиш затянул рукава на запястья, где были следы верёвок и тоже не захотел поворачиваться, но из-за разбитого лица.

– Мы заезжали к доктору Бойду, – тихо ответил юноша, чтобы не разбудить других домочадцев.

Главной прекрасной чертой тётушки Хелен была ненавязчивость, а второй – наблюдательность.

«Всё платье в песке, однако в порту и на тракте его нет. В Бойдхилле гористая местность. Значит, они где-то ещё сворачивали с дороги и извалялись в песке. Или их изваляли. Хэмиш что, вернулся без пиджака?… Разбойники?» – крутились мысли в голове Хелены Рейд, пока она провожала детей взглядом.

…В комнате младшей дочери герцога догорали свечи, и шторы покачивались от летнего ветра. Пэм сидела на кушетке, поджав больную ногу, и вертела в руках разбойничий нож, разглядывая резьбу на толстой ручке. Хэмиш нарезал круги вокруг кушетки, не желая успокаиваться. Наконец он произнёс:

– Я думал, ты выкинула его… Ты не знаешь, сколько крови на этом лезвии!

Сонная девушка тяжело вздохнула.

– Занятная вещица. Я думаю… нет, – протянула она, щурясь и разглядывая лезвии и резьбу. – Вряд ли этот нож видал кровь. Скорее, был для хозяйственных целей. Разве можно было бы вымыть начисто кровь из столь ювелирной резьбы на деревянной рукояти? В ней только воск да войлок…

– Думаешь, они говорят правду? – резко перебил её брат, находясь в собственных мыслях.

Юноша сел на кровать напротив сестры и запустил пальцы в свои взъерошенные волосы.

– В голове не укладывается, что Фишер обокрал отца, – тихо произнёс он. – Да ещё что кто-то желает мне зла в компании. Чем я для них опасен? Я до сего месяца вообще не касался этих дел….

– Такое имеет место быть, – печально ответила девушка.

– Но как об этом намекнуть отцу? Думаешь, он совсем не догадывался? И как мне найти доказательства, что Уорли тоже расхититель чужих денег? Фишер уже мёртв, и я не стану ворошить добрую память о нём, но Уорли может быть опасен.

Пэм отложила нож на тумбу и села рядом с братом.

– Я думаю, тебе нужно поспать. Няня всегда говорит: «Крепкий сон – лекарство от многих бед». Ложись-ка, а завтра мы придумаем что-нибудь.

Всю ночь Хэмишу не спалось. В полудрёме ему виделось чудовище, тянущее длинные лапы с когтями. Парень ворочался. То скидывал одеяло на пол, то снова забирался под него с головой. Пока нежный рассвет не озарил предметы на тумбочке у кровати. От этого яркого блеска Хэмиш окончательно сбросил оковы сна и взглянул на часы над камином. Было около одиннадцати. Вечером на работу ему хотелось больше, чем сейчас. Юноша перевернулся, поглядел в белоснежный потолок и подумал: «Надо поговорить с отцом!».

На следующий день в Хэмсфорт-Холле было впервые за несколько дней доброе утро. Глава семейства восседал в кресле в своём любимом синем халате и озадаченно изучал деловые письма. Возле него крутилась горничная, расставляя кофейные принадлежности, и мохнатый померанский шпиц Булочка, которая с остервенением выпрашивала горячие крендели. Хэмиш застыл в дверном проёме, глядя на отца и размышляя, стоило ли рассказывать о встрече с «Чёртовой дюжиной». Почувствовав пристальный взгляд, Ричард отвлёкся от документов и поднял глаза на сына. «Сказать или не сказать», – уже полсотни раз твердил Хэмиш. Булочка сделала круг почёта у его ног, потёрлась о штанину и вернулась к столику.