Влада Билоус - Когда придёт Человек

Вознесенский не договорил. Женя потерял сознание, опрокидывая за собой на пол железные инструменты. Секционная наполнилась звоном.

22 года назад

Солнце грело капот автомобиля, от жары на лбу мужчины блестел пот. В салоне было невыносимо жарко, и Владимир Гронский был в шаге от того, чтобы упасть в обморок.

Вдоль дороги выстроились люди. Из колонок на высоких штативах играли оркестровые вариации гимна. Владимир посмотрел сквозь тонированное стекло на улицу – над головами зрителей развевались флаги.

Машина встала возле здания Верховного Совета. Военные в парадной форме приветствовали кортеж.

Гронский выдохнул и улыбнулся.

Когда мужчина вышел на улицу, свет ударил ему прямо в глаза, одежда людей замелькала цветастыми пятнами. Толпа встречала Владимира. Её восклицания слились с грохочущей музыкой воедино.

Красная дорожка вела мужчину внутрь здания Верховного Совета. Камеры, висевшие на больших подъемниках, снимали каждый его шаг. Телевизионные дикторы освещали происходящее в прямом эфире: «Вот… Вы видите, как Владимир Гронский проходит в Верховный Совет. Лицо наследника излучает спокойствие и уверенность, но можно только представить, как он волнуется. Раньше по этой дорожке на престол восходили его сестра и отец».

Председатель Верховного Совета объявлял политиков и представителей знатных семей, присутствующих на инаугурации, следом – духовных лидеров и наконец торжественно произнес:

– Прошу встречать наследника титула президента Государства Владимира Георгиевича Гронского!

Владимир почувствовал это: уважение к себе, почтение, страх, собственную силу и при этом счастье.

Двери зала заседаний Верховного Совета открылись. Вперед вела красная ковровая дорожка. По обе её стороны стоял почетный караул, отдающий честь. Владимир шагал твердо и медленно, будто бы эта инаугурация – его наибольшая победа в жизни, мечта маленького мальчика, которая не осуществилась бы никогда, если бы не одна трагедия.

Аплодисменты. Владимир встаёт за трибуну. Через экран телевизора на родное лицо смотрит его жена Маргарита и старший сын Михаил. Молодая женщина грустно и виновато улыбается, затем смотрит на Мишу, выключает телевизор и уходит к себе.

Сын сидит перед темным экраном и видит в нем собственное отражение, не имевшее никакой схожести с отцом.

А председатель Совета в это время произносит:

– Торжественное заседание парламента по случаю принятия присяги народу президентом Государства объявляю открытым.

Все встали под звук гимна страны.

В это время сердце Владимира, как ему показалось, вообще не стучало.

На трибуне возле него лежала толстая книга рукописных законов, старая и обгорелая; рядом с ней – Конституция с гербом Государства на красной обложке.

Текст присяги Владимир не учил: абзацы будто бы выгравировались перед его глазами и запомнились сами по себе.

Священный текст.

Самый главный текст в его жизни.

– Я, Владимир Гронский, – его голос был полным и звонким. Он выглядел намного моложе своих лет. Никто бы не сказал, что ему 31 год, будто бы совсем юноша говорил с трибуны, – волей Бога ставший президентом Государства, заступая на этот пост торжественно присягаю на верность народу… Обязуюсь всеми своими деяниями защищать его благополучие, придерживаться Конституции и всех законов, исполнять свои обязанности в интересах всех соотечественников.

Владимир закончил. И будто бы сотни тонн ответственности свалились на его острые плечи.

– Прошу внести штандарт президента.

Военный вошел в зал Верховного Совета и вставил символ во флагшток.

Владимир подписал текст присяги и мысленно улыбнулся мысли: «Я президент…»

– Прошу внести официальные символы главы Государства.

Вошел ещё один военный с красной подушечкой. На ней лежал небольшой серебряный скипетр. Середина его была покрыта деревом, чтобы можно было удобнее взяться.

– Прошу вручить президенту удостоверение. Прошу вручить гербовую печать президента.

Прошло несколько секунд, пока молодые военные подносили правителю атрибуты власти.

– Символы государства президенту вручены.

Запел хор. В этот момент Владимиру захотелось посмотреть в глаза оставленной им жены, обнять сыновей – Мишу и Рому. Но вместо этого он поймал улыбку его верной охранницы Гелы, затем её отца и следом задумчивый взгляд еще не отошедшего от потери Максима.

Эта инаугурация была самой трагичной в новейшей истории Государства.

– Слово предоставляется президенту Владимиру Георгиевичу Гронскому, – произнес председатель Совета.

Владимир окинул зал взглядом. На секунду в нём вспыхнул страх ответственности. Выдохнув, Гронский успокоился, слегка наклонился над микрофоном и начал:

– Уважаемые министры, уважаемые депутаты, уважаемый народ. Моя семья приняла престол в трудное для страны время: во время кровопролития и анархических беспорядков. Моя прабабушка, президент Анна Гронская, сумела угомонить эту волну… Следом за ней моя бабушка Александра Гронская. Мой отец Георгий принял этот престол, когда страна вновь стала беспокойной, когда наша жизнь напоминала выживание. Все они положили жизнь ради благополучия общества. Также и моя сестра, также и её дети погибли, отстаивая идеалы государственности, порядка и безопасности каждого, кто живет здесь: и вас, и меня.

Я никогда не готовился стать президентом, никогда не носил титул наследника, верил, что на этот престол станут мои племянники через многие годы. Я долго работал на должности министра здравоохранения. Надеюсь, был полезен. Но… Похоронив любимую сестру, я принимаю полномочия президента. Не временно и не для того, чтобы переждать лучших времен. Клянусь, что лучшие времена настанут во время моего президентского срока. И я клянусь навести порядок… – голос его стал менее воинственным, стал грустным и спокойным. – Прошу почтить память ушедшего от нас президента – Гронской Лии Георгиевны и её детей – Альбины Максимовны и Андрея Максимовича.

Зал встал. Барабаны стали отбивать ритм, как метроном, изображая тиканье часов. Владимир опустил голову.

Трое в первом ряду стояли, думая о своём.

Начальница охраны Гела с подозрением оглядывала всех вокруг. Её отец, Сергей Смирнов, спокойно смотрел на носки своих ботинок. Он был близким другом семье Гронских.

Третий, Максим, стоял весь бледный, с дрожащими губами. В тёмно-синем костюме, он напоминал привидение: мало говорил, не смотрел в камеры, пусть те и пытались поймать его в кадр.

Минута молчания закончилась, присутствующее сели.

– Мы расследуем их гибель. Виновные будут наказаны строжайшим образом. Те, кто распустил позорный слух о причастности Правительства к безголовым существам на улицах, также будут привлечены к ответственности. Моим первым президентским указом я назначаю главой Министерства внутренних дел мужа погибшего президента, человека, для которого это дело чести. Максим Кравец, займите своё место.