Влада Билоус - Когда придёт Человек

– Я схожу с ума, Сань… Са-а-аш, мне ужасно плохо. Пожалуйста, отвлеки меня! – водитель поднялся и схватил друга за плечо. – Я не могу ждать, я не могу ничем заняться, только бы унять себя! – затараторил он.

Глаза Романа опять загорелись голубым светом.

– Я таки вынес для тебя кое-что, – сказал Вознесенский и от гордости за свою ловкость усмехнулся. – Кстати, новенький в обморок упал.

Роман кинулся обнимать и целовать Вознесенского в обе щеки.

– Господи, Рома-а-а, фу. Ты хоть услышал, что я сказал?

– Давай сюда, – Роман прижал контейнер к телу. – Так. А теперь выйди. Хорошо? И… И. И. И, – он вскочил и заметался по гаражу. – И… Вот! – водитель бросил другу радио. – Включи музыку! – заорал он, беспокоясь, чтобы Вознесенский не слышал чавканье.

Роман стеснялся и стыдился своих желаний.

Так Саша оказался на улице. А водитель остался в гараже наедине с нечеловеческим голодом.

Кровь стекала по его подбородку. Он едва-едва чувствовал вкус.

Если бы Роман ел живых людей, то ощущал бы себя лучше, полнее, поглощая не только человеческую плоть, но и человеческую суть. Увы, рацион его получался однобоким: он набивал желудок крадеными органами. Жизнь в обществе была для него испытанием, словно поход в ресторан, когда сидишь на жёсткой диете. Роман так боялся сорваться. От касаний ему могло снести крышу. Поэтому он уже почти год носил перчатки.

Водитель вытер лицо влажными салфетками.

На улице тихо играла музыка.

Роман открыл дверь гаража, на него сразу вместе с холодным воздухом пахну́ло дымом.

– Ты что, куришь там?

Зажигалок, спичек, окурков и всего горящего Роман боялся.

– Тяжелая смена… – Саша затянулся, и кончик сигареты стал тлеть ярче.

– Ты же бросил, – водитель улыбнулся. Он скрестил руки на груди и довольный оперся о дверной косяк.

– А попробуй тут не закури! – рявкнул Вознесенский. От света фонарей казалось, что золотистые волосы Саши светились. – Я ж переживаю за твои сверкающие глазки. Ты хоть услышал, что я сказал? Санитар отключился из-за тебя.

Роман усмехнулся, хоть его и задело сказанное.

– Я был голоден, – Он глубоко вдохнул задымленный воздух, обнимая себя руками. – Музыку можно было бы выключить, – добавил водитель. – Теперь мне неудобно перекрикивать.

– Господи, то погромче, то выруби. Бешеный, – проворчал себе под нос Саша и поставил радио на землю.

– Санитар первый подошел. За руку меня взял… А я без перчаток был!

– Ой, у тебя всегда так, – Вознесенский заметил, как Роману стало неприятно от этих слов. Саша стал думать, как перевести разговор в шутку. – Но зато ты посмотри какой милый парень! Может, тебе за ним приударить? Он тебя взбодрит, – Вознесенский слегка подтолкнул друга в плечо, и они засмеялись.

– Да нет, как-то не хочется, – их разговор, наконец, приобрёл лёгкую и непринуждённую окраску. – Если верить моим методам психоанализа, – так он в шутку назвал свою способность залезать в чужую голову, – то у него есть девушка. О, ещё он маменькин сынок и, видимо, немного туповат.

– Так противоположности притя-а-агиваются. Ну а девушка – ещё не жена, – подытожил Вознесенский, довольно качая головой.

Он потушил сигарету о стену и бросил окурок в ведёрко с мусором. Затем сказал, уходя:

– Придешь в себя полностью – можешь спускаться к нам!

Хоть Роману и полегчало, он предпочел не мельтешить перед людьми.

Водитель сел на скамейку возле гаража и то ли уснул, то ли погрузился в медитацию, пересматривая снова и снова выхваченные из головы своей несостоявшейся жертвы картинки.

Ночь в апреле пахла по-особенному. Это был приятный, освежающий аромат. Роман даже не замечал холода.

– Мамочки, – сказал тихо голос.

Водитель понял, что это не голос в его голове, а реальность. Не понял он только, сколько часов просидел неподвижно. Впереди показался новенький паренек.

– Что случилось? – спросил Роман.

– Да я… – Женя подошел к водителю. Он упал на скамейку рядом и обхватил голову руками. – Придурок. В первый раз в морге что ли? Нет, серьезно, не в первый. Господи, Женя, ты трупов испугался? Какой же тогда из тебя врач! – он, разозленный на себя, повернулся к Роману. – Я вырубился возле секционного стола!

– А-а-а, – водитель устало засмеялся, делая вид, что не знает причин обморока. – Может, химикатами надышался? – Он был сыт, но всё равно по привычке убрал руки в карманы. Роман слегка запрокинул голову и опёрся ею о холодную стену.

Они недолго молчали, сидя друг рядом с другом. У водителя в голове всё ещё тянулись воспоминания санитара.

– А Вам в одном комбинезоне не холодно?

Роман повернул голову и посмотрел на Женю.

– Не холодно, – ответил он.

Женя начал перебирать в голове вопросы, которые можно задать незнакомцу. Молчание для него было неловким.

Роман в этот момент наслаждался тишиной, возвращаясь в мыслях к появлению в их коллективе молодого санитара: парень показался ему не плохим, но он тут же подытожил, что Женя действительно глуповат по его меркам, и ещё прост, как пробка, поэтому, определенно, не вариант.

– Голова кружится? – спросил Роман, не открывая глаз.

– Немного…

– Пройдет. На пары сейчас поедешь?

Женя кивнул.

– Четвертый курс училища, – констатировал Роман. И Женя не переспросил, откуда он это знает. – А вышку получать не хочешь?

– Да нет, я так… Побыстрее бы закончить, а потом работать. А вообще, – парень осмотрел освещенный желтым фонарем дворик Восьмерки, задумавшись, – как пойдёт.

– Ой, я тоже так… – Роман усмехнулся. – Жил себе, а потом «как пошло», и я оказался тут, ха-ха-ха, – водитель показательно потрепал себя за комбинезон, демонстрируя униформу.

Ночь была темной. Из-за отсутствия нормального освещения круги под глазами Романа казались санитару вообще черными.

Дверь хлопнула, и на улицу вышел Вознесенский.

– Как вы тут? – обратился он к подчиненным, садясь на скамейку так, что Женя оказался между ним и водителем. – Я его на воздух выгнал, подышать немного, – произнёс он, с двусмысленной улыбкой глядя на своего друга.

Роман закатил глаза.

Саша вынул из кармана пачку сигарет и достал одну.

– Броса-а-аешь, – протянул Роман, устало посмеиваясь.

Вознесенский вздохнул, но все же покорился и засунул пачку обратно в карман.

– Вы все на работе дружите? – спросил Женя, все еще пытаясь поддержать беседу.

– Скажем так, мы с Ромой родственные души.

– Я тебе более того скажу, – добавил Роман. – Убирай Саша за собой, я б на нём женился.

Вознесенский засмеялся:

– Поэтому я и не убираюсь.

Первая в жизни Жени смена закончилась в шесть утра. Он отправил девушке сообщение, принял душ и переоделся.

– Тебя подкинуть, может? – предложил Роман. После того, как они посидели на улице, он вернулся в секционную.