Екатерина Бердичева - Песнь ветра

– Мне еще чем-то надо помочь?

Парни засмеялись:

– Не, вино мы и без тебя выпьем. Иди, гуляй!

– Тогда я возьму коз?

– Черных пока оставь. Они еще не привыкли.

– И захвати ведерко. – Сказал Вирэл. – Земляника этим летом такая душистая!

Теплый ветер шевелил в синем небе верхушки елей и сосен, над которыми едва видной точкой парил орлан. Но здесь, в лесной чаще, все было спокойным и умиротворенным. На солнечных полянах трещали цикады. В кустах шевелились и пищали птицы. Любопытные белки прыгали с ветки на ветку, разглядывая темными глазками идущего по берегу ручейка мальчишку, за которым гуськом тянулись белые козы. Иногда он останавливался и, нагнувшись, собирал спелую землянику. И тогда стадо медленно разбредалось в стороны, ощипывая ветки и траву, заодно окружая мальчишку плотным кольцом своей охраны. Но едва он вставал, умные животные снова выстраивались цепочкой и шли за ним следом.

И вот они выбрались на большую поляну, вернее сказать, на лысый холм, со всех сторон окруженный лесом. Так далеко от их летней стоянки мальчик еще не заходил. Повесив полное ведерко на сучок, он поднялся к плоскому камню, лежащему на вершине и, встав босыми ногами на его разогретую светилами поверхность, довольно огляделся вокруг. Ноздри чутко втянули запахи нагретой смолы и распустившихся на припеке цветов. Белые козочки тут же разбрелись, срывая голубоватые сочные побеги. Маленькие птички, вылетевшие из-под копыт, носились, тревожно чирикая, в воздухе, наполненном белыми и синими бабочками. Они не догадывались, что розовые копытца обязательно перешагнут спрятанные в траве гнезда. Все было хорошо. Кроме одного: зоркие глаза парнишки разглядели за макушками сосен ощетинившуюся колючками черную стену.

Продремав на мягких еловых иголках до той поры, когда голубое светило опустилось за древесные кроны, Эринэл поднялся и, попив из родничка, засобирался обратно. Ведь желудок требовал еще чего-нибудь, кроме сладкой земляники и воды, да и братья станут ругаться, если он не приведет на ночь стадо в загон. Подхватив ведерко, он свистнул козам и снова нырнул под раскидистые лапы елей.

К навесу и родственникам, уже растянувшимся на покрывалах, он пришел, когда на небе загорелись первые звезды. Заперев за сытыми и подоенными козами загон, он нырнул между братьями и поинтересовался:

– А покушать мне оставили?

– Не-а… – Лениво сказал Вирэл. – Ты ж у нас – белка. Неужели не нашел ни одного ореха?

– Тогда я съем землянику. – Мальчишка вытянулся, заставив братьев подвинуться в стороны.

– На, – протянул котелок Сирэл, – ешь! Хлеб у тебя над головой. Вода – в ручье.

– Спасибо! – Эринэл сел и, расставив в стороны коленки, опустил между ними котелок.

– А шалашик на ветвях строить не будешь? – Поинтересовался Вирэл, делая прослойку одеялом между острыми коленями младшего брата и собственным ушибленным боком. – Вроде маленький, а столько места занимаешь!

– Завтра! – Кивнул мальчишка, вымазывая подливу куском булки.

– Ну и отлично. – Старший брат повернулся к нему спиной. – Завтра будешь готовить, а мы займемся сырами. И не забудь погасить светец, когда соберешься спать!

Когда мальчишка наелся и помыл за собой посуду, братья уже спали. Полюбовавшись яркими звездами и туманностью Небесной дороги, светлой лентой пересекающую темный бархат неба с севера на юго-запад, он снова нырнул между старшими и, подложив ладонь под щеку, закрыл глаза. В лесу, красуясь перед кокетливыми подругами, надрывались соловьи. Пробравшись между темными елями на опушку, блестели в траве светляки. Окружив небольшую лужицу разлившегося ручья, натужно кряхтели лягушки. «Вот оно – счастье!» – подумал маленький эльф перед тем, как заснуть.

Когда из-за гор поднялся голубой шар солнца, парни уже были на ногах. Ведь им предстояло подоить и напоить всех коз, затем покормить прыгающих в тени соседнего загона козлят, и только после этого ставить молоко для сквашивания. Работы предстояло много, но она была необходимой и привычной: ведь заготовки на зимние месяцы делаются летом. А еще через несколько дней к ним присоединятся сестрички, которые начнут чесать коз и ворошить накошенное братьями сено.

Перекусив хлебом и молоком, старшие братья ушли обкашивать поляну, а Эринэл занялся обедом. Он поставил на огонь котелок, в котором, кроме воды и порезанной на куски крольчатины, забулькали овощи и травы. Пока густой наваристый суп томился под крышкой, мальчишка замесил тесто и налепил вареников из оставшегося со вчерашнего дня творога. Натаскав из бочага в дубовые корытца воду для животных, он открыл загон, отпустив коз погулять вокруг лагеря. К полудню обед был готов. Козы, лениво пережевывая травку, разлеглись в теньке. А Эринэл, в предвкушении ночевки в собственном домике из переплетенных заново разлапистых ветвей, наконец, забрался на елку.

В это же время принц Дэниэл, прихватив анкеты, расположился на скамейке в заросшем ивами углу парка. Приглушенный солнечный свет не мешал ему думать над незатейливыми историями жизни своих ровесников. Да, они мало что знали и учились время от времени, поскольку для семей важны были любые руки, даже детские. «Постарался ты, дедуля…» – Вздохнул он. Эти детишки, так же, как и он, выросли уже после того, как непроходимым препятствием встала окружающая их лес стена. Но если ему худо-бедно рассказывали историю мира, то малолетним работникам рассказывали, как ухаживать за скотиной. Даже парадная одежда, вытащенная родителями из сундуков, смотрелась на детях, словно неродная. Они не знали, куда девать красные руки с загрубелой и обветренной кожей, не умели пользоваться носовыми платками. «Как же быстро сползает тонкий лоск культуры с тех, кому приходится бороться за жизнь…» – Снова подумал принц. – «Конечно, дед прав, навязывая мне этих маленьких босяков в друзья. Но сколько же придется приложить сил, чтобы обучить их не сморкаться на землю, мыть перед едой руки, не пить горстью из первой попавшейся лужи…» Еще раз перебрав анкеты, он со вздохом отложил всего четыре. А остальные равнодушно разорвал на мелкие кусочки и растворил их в воздухе. «Интересно, они умеют пользоваться магией?» – Вдруг подумалось ему.

– Вот! – Дениэл, постучавшись, зашел в кабинет деда. Тот, убрав в стол разглядываемый им лист бумаги, поднял выцветшие зеленые глаза на внука.

– Выбрал?

– Надеюсь, они оправдают твое доверие…

Анкеты веером легли перед лицом Элисиля.

– Милиэл из рода Синнэль… Да, я согласен. Мне этот мальчик тоже понравился. На его лице написана душевная деликатность и доброта. Торвэл Листэль… не знаю… Телосложением он несколько слаб. Но по нему видно, что его хотя бы чему-то обучали.