Игорь Олен - Войны инков. Incas

– А назовите, – рявкнул вдруг Вáрак, – власти общинника, все по рангу, в нашем Восточном краю, к примеру.

– Есть!!! – Кáрак, выпучив глазки, затараторил, глядя в пространство: – Первая власть – десяцкий, низший начальник. Пятидесяцкий – это вторая власть. Сотник – третья власть; я теперь тоже сотник! Выше начальник – он пятисотник. Далее – тысяцкий, пятитысяцкий… А седьмой – это темник, правит тьмой пýрехов! А восьмой ранг начальников – управитель, правит страной! Девятая власть – наместник; наш Титу Йáвар правит одной Стороной – Восточной. Он глава управителей. Но изменник Ольáнтай не подчиняется!.. А десятый начальник – наш повелитель, Отче Лучистый!

– Правильно! – хмыкнул Вáрак, выпивши водки. – Знаешь начальство! Но затвердите-ка о девятом начальнике Титу Йáваре: тут в Восточном краю он главный. Он тут наместник. Слушаться надо всем вам, однако, инков из Куско. В Паукар-тáмпу, где Титу Йáвар, – ложные инки, звать косоплёты; вы их не слушайте. Чтить их чтите, но что прикажут – не исполняйте. А коль пошлют вас против кусканцев – вы убегайте к главному инке, к Тýпак Йупанки, кто есть ваш бог земной, и возвыситесь… – Гость повёл пьяным взглядом. – Знал я десяцкого рода кáнку: нынче десяцкий стал инка-милостью… Я за главного инку в Чи́му и в Чунчу и в Мусу-Мýсу преданно бился… В Тумписе, в Ки́ту был я разведчиком… Голова чёрной лентой 33 33 Знак отличия инки-милостью (инки-по-милости). , гляньте, украшена за мою ему верность!.. Также коль тысяцкий вас пошлёт с войной против главного инки, – вы не ходите, весть посылайте в Куско Владыке.

– Вáрак наш Вáрак! – Благообразный, ладный старейшина пятисотки мудрый Амару встал возле скатерти. – Пóкес – верные напрочь главному инке, не сомневайся. Скажет – мы, старцы, пики подхватим и побежим на бой! (« Йа, воистину! ») Только пусть государь Заступник наш даст нам стать не одной стопой, а двумя стать. Мало земли нам! Верхние сотни землю прибрали! А почему, вопрос? Потому что их предки – с викакирау, с айльу-панака, с этими инками- косоплётами , ты открыл нам глаза, герой, чей вожак – Титу Йáвар. Дали бы нижним больше угодий, мы бы старались; мы бы хранилища переполнили! Ибо нам, хоть мы верные Сыну Солнца, выгоды нету. Верхние любят Паукар-тáмпу – и их участки лучше, чем наши. Надо, чтоб верные, то есть нижние сотни, крепли-взрастали; верхние сотни пусть бы слабели.

– Истинно! – начался гвалт «нижних». – Нужен порядок!! Верхние 34 34 Óбщинам в Андах было присуще разграничение на часть «нижнюю» и часть «верхнюю», что имеет истоком их принадлежность к разным этническим контингентам. «Верхние» были пришлые горцы – завоеватели, покорители «нижних», давних насельников плодородных долин. У инков модель похожая: расчленение Куско на «Верхний» / «Нижний» вышло после захвата города горцами, предводитель которых нынче известен как Инка Рока, родоначальник «Верхнего Куско» и инкских кланов викакирау с айльу-панака , «косы плетущих», что объясняет власть «верхней» общины как потомков захватчиков и стремление «нижних», – древних родов, «гривастых» в случае инков, – взять реванш службой новой династии инков «стриженых», отодвинувших «косоплётов» – первых по счёту завоевателей. Сверим с русской деревней, подразделявшейся на «слободки», «улицы», «половины» либо «рязани» etc. как итог разногласий пришлых мигрантов и старожилов. – кто они? Вошки-блошки-козявки! Нижние – пумы!!!

– Цыц! – рявкнул Вáрак и подытожил: – Ясный День – он наш царь, Владыка! Он верных любит… Землю ведь делят в Праздники Солнца? Вас не обидят; я им скажу, начальникам…

– Брат мой мудр! – вскрикнул Кáрак.

Умпу жрец, буркнув, спрятал багровый нос в чаше с водкой.

Сотники, кланяясь, поднесли земляку подарки. Вáрак, приняв их, встал с табурета.

– Мне завтра в Куско; дело там делать…

И он отправился вон из дома… Лунно и ветрено. Из садов птичьи песни… Инка-по-милости брёл, шатаясь. Он притащился к нужному дому в нужном квартале, но вдруг звук дудочки задержал его и заставил прожить жизнь в ярких моментах… – прежде чем, сдвинув полог над входом, он прошагал вовнутрь и нашёл в полутьме десяцкого Укумари, мерно вязавшего из верёвок кипу – письменность инков.

– Гостя, друг, примешь?

Тот распластался всем своим ростом.

– Встань, – бросил Вáрак, севши на корточки подле каменной печки с искристым пламенем. – Полуночничал?

– Я отчёт вязал. Кто и сколько работал… Ты был десяцкий. Много забот, хватает.

Гость посмотрел на кипу. – В сотники хочешь?

– Инка-по-милости, не хочу.

– Как?

– Хоть ты стал знатный, ты мой друг сызмала… – Укумари понурился. – Я с тобой покорял мир инке-Владыке. Но я остался бы с теми мýсу или же с чунчу, будь моя воля.

– Водка есть?

Оба выпили. Вáрак вяло стряхнул сор с чёрной гвардейской, с бляхами, формы, и хрипло начал:

– Мы воевали в Чи́му, и в Чунчу, и в Мусу-Мýсу… Были никем, общинники… Нынче я, глянь, при инках, тайны их знаю… Послан был в Тумпис; псы чуть не съели, девка спасла меня… Снял на память браслет с неё; а браслет-то хоть шейный, мне на запястье в самую пору. Набольший вызовет, чтоб послушать про Тумпис. А для примера – буду с браслетом; вещь золотая, ценная, царская… Тумпис – царство у моря.

– С Тумпицем, значит, война, да? Нас-то шлют в Чили…

– Кабы лишь с ними! – Вáрак похмыкал. – Тут дело хуже. Инки из этих, из косоплётов, мыслят подняться.

– Не понимаю. Инки на инков?

Вáрак помедлил. – Ты инков видел, разве не понял, что инки разные: стриженые, гривастые, да ещё с косицами? Мы с похода явились – помнишь? – к наместнику Титу Йáвару, у него были косы… Я раньше тоже не различал их. После как выпил с нашим Владыкой, с Тýпак Йупанки, он и поведал: чистые инки – инка-панака с соксо-панака и с кáпак-айльу – стрижены коротко; остальные не инки, то есть не чистые… У меня теперь дом есть в Куско, где Красный Город… А Има-сýмак моя – в наложницах… помнишь дикую девку из Мусу-Мýсу? И две жены есть – дочки наложниц главного инки… Также имею, – кроме Печуты, доброго сына, что от покойной, – несколько дочек…

Флейта запела, и оба смолкли.

– Славно дудит… Кто?

– Чавча… Ты помоги ему, безотцовщине; их в рабы целят вывести.

– Я отца Чавчи знаю; воин был храбрый… – Вáрак задумался. – В Чи́му, помню, вошли в Чан-Чан, эти чи́му меня в пруд кинули, лунным рыбам в корм. Я лежал и хотел уже воду пить, но отец Чавчи спас меня… Мýсу съели его… Проклятье!

– Знаю, друг Вáрак.

– Храбрый был воин… Я их пристрою… Эту, вдову его, я служанкой возьму к себе.

– Вáрак, инка-по-милости! – ликовал Укумари.

– Ты, будешь в Куско, тоже бывай ко мне… – И гвардеец Владыки, самоотверженный поднял чаши.