Игорь Олен - Войны инков. Incas

САМ был усталый и вопросил: – Потери?

– Лишь восемь тысяч! – вёл Синчи-рýка, весело скалясь. – Живы все лучшие, вроде Пако из пóкес, кто новый сотник. Мы победим их!

– Пять тысяч двести – убыль в моих войсках, – отчитался Мамáни; зарево от костра, трясясь, осветило помятую, в пятнах крови, броню его. – Срок ввести в бой самоотверженных.

– Да! Воистину! – загорелся шеф гвардии Урку Инка, юноша-принц.

– Сплошаем, – вставил Мамáни, – если не…

Император взорвался: – Ты нам, Мамáни, как косоплёт врёшь, хоть и гривастый!! Ты с Титу Йáваром?! Ты ему хочешь трон отдать?!.. Где, Мамáни, людей взять, думал?! Скольких на севере держим, и в Чачапуйе, и даже в Чи́му, – знаешь, Мамáни? Скольких мы держим в городе Куско против смутьянов? Сколько Ольáнтая стерегут в горах? Ждут, ослабнем?.. Нет! Всех уложим!! Слуг пошлём и сынов наших малых, но гадов кончим!

Утром, взывая к вставшему Солнцу, САМ разместил рать с гвардией в центре. Стяги взметнулись, войско всей массой прянуло с копьями. Орды пёрли навстречу… Сталкивались секиры, камни крушили плоть… Сея смерть, мчал принц Урку; дротик пронзил его, и, воззрившись на Солнце, юноша рухнул. Через мгновение его голову поднял пикой мапуче ростом с утёс.

Бледнея, инкский Владыка что-то велел хрипя. Вáрак бросился в бой, к ристалищу, где гигант, смеясь, тряс добычею – головой сына главного из вождей Америки. Вáрак с лёту ударил злыдня секирой – и поволок в тылы. Инки долго терзали и расчленяли тело убийцы и осквернителя инкской «солнечной плоти» – плоти священной.

Битва велась под вечер. Обороняя бок, Пако выдвинул ногу – обух ударил в кость. Проревели путýту – раковины моллюсков, и оба войска разъединились.

Раненых снесли в крепость Араукания. Пако – тоже снесли.

Дождило. Пахло цветами, если не дуло с поля сражений. В стане кусканцев возле костров шушукались: «Пóкес все легли». – «Правда, правда… И у врагов негусто». – «Слышишь? воняют-то, из кого дух вышибли…» – «Уай!»…

Дождливой зарёй проснулись. Падая и скользя, построились. В боевых блёкло-красных, сильно обшарпанных и побитых носилках, в стёганой чёрной, в бляхах, рубахе встал главный инка с длинной пращой в руке. Бахрома густо-красного налезала ему на глаза под шлемом, и с неё капали, накопляясь, капли ненастья.

– Йау! – возопил он. – Наш незабвенный сын Урку Инка отбыл на Солнце и рассказал о гадах. Солнце хотел их сразу поджарить огненным светом! Нам стало стыдно. Мы попросили грозного бога скрыть гнев за тучей. Сами побьём врагов! – Император махнул пращой в направлении юга.

Там, в дожде, были толпы мапуче, злые, недвижные, в балахонах и шкурах, с копьями, луками, топорами, дубинками, а над ними – тотемы лис, пум, волков, медведей.

Внемля Владыке, рать разъярялась. «Чёрт! Из-за них сдыхай!!» – «Как колы, торчат!» – «Ишь, предатели! Не хотят служить сыну Солнца» – «Шавки! Айýски!»… Это «айýски» было хулою невероятной.

В брызнувшем ливне толпы пустились встречно друг другу, яростно сшиблись. Темник Мамáни бился маканой, то есть особым инкским мечом, и шёл вперёд. Удалой Синчи-рýка дрался без жалости топором, швырял также бóлы (болеадоры, или же бóлас). Бился Владыка; махом сломав стрелу, что пробила нагрудник, он из пращи метал самородки чистого золота.

Волосатый мапуче тряс пикой с криком:

– Я Кила-кýра вождь!

Самородок разбил ему рот. Со стонами варвар выплюнул зубы.

– Хайли!! – взвыл император.

– Хайли-ахайли!! – И с этим рёвом гвардия повалила в бой.

Враг подался в центре и с фланга…

Вырвался из-за тучи солнечный луч – знак добрый!..

Инки приблизились к вражьей ставке…

Гром раскатился в хаосе молний… всё потемнело… Вновь хлынул ливень, и появились сонмища диких…

Бились жестоко: ни наступая, ибо силён враг, ни отступая, ибо таков приказ божества с двумя перьями коре-кенке над тёмно-красной, вымокшей бахромой на лбу.

Потерявши пол-армии, инки скрылись за Мáульи, не сумев победить.

Куско сиял, дул ветер. Брёл караван вьючных лам по улице. Семенили куда-то при веретёнцах, кои крутили, женщины в платьях пёстрых расцветок, пряжа стекала в сумки-кошёлки. Шли и кураки разных народов как по служебным, так и по частным всяческим нуждам… Подле большого Дома Советов – уйма носилок; в них прибывая, инки всходили парой ступеней к узкому входу и достигали зала со склоном, венчанным троном. Всё звалось «зал Холма», то есть инкский сенат (парламент и госсовет). С вершины Холма по склону шли золотые, ниже – серебряные сиденья. Как все расселись, встал долговязый, бледный, усталый Амару Тýпак, брат властелина, канцлер.

– Инки! Всесильные! Трон вменяет законы. Первый – земельный. Чури Катáри – Вождь-Говоритель Нижнего Куско 43 43 Как отголосок сложного исторически-генетического процесса формирования касты инков, сталась реальность странного свойства: царь имел оппонента, кто, называясь Вождь-Говоритель Нижнего Куско, был патриархом всех инкских кланов Нижнего Куско и представлял права Нижней Общины, обладал на советах инкских старейшин (или в сенате) рекомендательным важным голосом. Это было на пользу новой династии Пача Кутека, низложившей власть Верхней Общины и искавшей союзников в кланах Нижнего Куско. – пусть возражает, буде намерен… – Канцлер скосил глаза.

Седовласый, подвижный, с гривой, старик внизу распрямился.

Амару Тýпак тихо продолжил: – Прежде про землю. Инки и óбщины и кураки больше не собственники в смысле, что вся земля теперь – Сына Солнца, кой волен дать её, но и волен отнять. Все инки, óбщины и кураки землю получат только за службу Солнцу и Трону. В силу речённого, и причин бунтовать не будет, знай возмутитель, что он живёт на земле царя лишь монаршею милостью.

Титу Йáвар (староста инков Верхнего Куско) с Чури Катáри (Вождь-Говоритель Нижнего Куско и «Вождь Кусканский») переглянулись, хоть и сидели: первый внизу, а второй наверху Холма.

– Ныне старшие кланов, – выложил канцлер, – сколько ни есть их: чима-панака, айльу-панака, викакирау и остальные, – властны и знатны, точно наместники дней аймарских владык. Любой из них и любой член Совета правит таким числом простолюдья, коим владел, отцы, Йавар Вáкак – инкский последний вождь при аймарцах. В этом заслуга нашей Династии, прекратившей рознь инков. Днесь Нижний Куско явственно знает, что он не меньше, чем Куско Верхний, что серебро его кресел чтится как золото. Ибо чтó семя мужа без лона женского, Верхний Куско без Куско Нижнего, породившего Перво-Инку вместе с супругою Мамой Óкльо? Сын Пача Кýтека, Тýпак Инка Йупанки, наш повелитель, поднял всех инков, не разбирая, кто инка «верхний», кто инка «нижний», и все народы подданны инкам… Слава Династии! Трон велит: Чава Инке рода викакирау сдать его вотчины и быть в Чи́му наместником. Ильма Инке рода викакирау завтра сдать Пи́сак 44 44 Крепость близ Куско. и ехать в Тукму. Сходно тебе, Вождь Куско, из Кота-нéры и Кота-пáмпы 45 45 Провинции, где жили кeчуа, «древоухие», главный, имперский народ. завтра же выехав, получить взамен лен восточней – земли народов пóкес и кáнку. Вот вам один закон. А второй закон…