Юлия Лангровская - Трущобы во дворце

– Мне надо выгодно выйти замуж. Да, да, именно так… а тогда, пусть отец рвет и мечет, он ничего не сможет изменить. Я буду принадлежать не ему, а своему супругу и только супруга я обязана буду слушаться. А если супруг окажется покладист… тогда, скорее он станет слушаться меня. И если мне удастся такого найти – податливого, с положением, пусть хоть со средним, можно будет зачесть это как прогресс, я поднимусь на пару ступенек выше, и оттуда будет виднее, что делать дальше. Кто знает, возможно, появятся дальнейшие перспективы…»

Саша принялась перебирать в уме всех своих знакомых мужчин, которых стоило бы попытаться обольстить, но не припомнила ни одного достойного внимания. Например, куратор лавки. Толстый, старый, но это не важно, не беден, что уже важнее, но женатый, что совсем катастрофично. А жаль. Он, вроде как, не суров и сговорчив, даже шутить любит. Далее… Гриша, тот самый молодой кондитер. Но, с ним уже ясно. Конечно, барон на батрачке не женится. Вот, если бы стать любовницей такового, на содержании, да так, чтобы только с ним, без опасения, что он, наигравшись, перекинет ее другому, попрекая суммой, что вложил в нее, тогда можно было бы зажить. Но это вряд ли. Пришлось бы долго искать, долго обольщать, а за восемь месяцев надо добиться чего-то наверняка.

Саша вспомнила и своих покупателей. Тоже, в общем-то, ничего примечательного, одни такие же рабочие, как и она, другие чуть поблагополучнее, но не намного, третьи служат у господ то кучерами, то лакеями. Нет, выбрать точно не из кого. Даже не стоит заговаривать с ними о чем-либо – бесполезная трата времени, быдло, серая масса. Саша отчаялась. А если ждать придется долго?

Придя домой, она обнаружила настоящий переполох. Мать лежала распластанная на полу, Надя, вся в слезах, бегала вокруг нее, махая полотенцем и обрызгивая ей лицо водой, Дима хныкал с перепугу, а малыш Коля голосил, перенимая тревожную атмосферу.

– Беги за доктором, Саша, скорее! – крикнула Надя, едва увидев сестру. – Мама сегодня уже второй раз так.

Саша, не говоря ни слова, пошла в дом врача, что жил неподалеку и лечил весь бедняцкий квартал за гроши, какие те могли ему дать. Это был юный паренек, только что закончивший институт, он практиковался, выхаживая бедных работяг, часто вообще не беря с них плату, полагая, что тем и так доведется потратиться на лекарства. Саша знала его раньше, он был старше ее лет на шесть и когда-то в детстве они иногда сталкивались за играми.

– Что случилось с тетей Наташей?

– Не знаю. Лежит в обмороке.

Саша все продолжала размышлять о своем, нимало не интересуясь, чем захворала мать.

«Да, и этот мне не подойдет. Врач – это, конечно, уважаемо, но он не богаче нас. Лечит бедноту, мог бы хоть, напроситься к богатым, пусть даже и младшим лаборантом, хоть кем».

Доктор осмотрел Наталью, пощупал ей пульс и живот, подозревая несварение, но через некоторое время помотал головой и произнес:

– Вы беременны, сударыня.

Наталья, которой все эти симптомы были знакомы от и до, смущенно ответила:

– Я догадывалась, но… сейчас это так некстати, что мне действительно, было бы лучше страдать от несварения.

Когда юноша ушел, Надя подсела к матери, поцеловала ее и сказала:

– Теперь тебе надо больше отдыхать.

– Что ты, дочка. Я и так теперь в тягость вам с сестрой. Мне тоже надо поискать себе работу. Я собиралась попросить тебя, чтобы ты похлопотала обо мне на фабрике. Я могла бы занять место Сашки.

Саша стояла рядом, почернев от негодования. «Даже напоследок успел напаскудить!»

– Мама – сказала она, с трудом разжимая зубы, – а ты никогда не думала, что пятеро детей – это уже многовато для такой бедной семьи, как наша?

Наталья подняла на дочь свои большие голубые глаза, грустные и потускневшие, но прежде чем успела что-то ответить, Надя жестом попросила Сашу уйти. Та пожала плечами, но, выходя, бросила:

– Дело ваше. Только способы все же есть.

Через пару дней, поняв, что мать не собирается следовать ее совету относительно новой беременности, Саша оставила ее в покое, но у нее появился повод проверить, действительно ли юный доктор такая уж неподходящая партия или все же, имея рядом практичную и умную жену, он окажется довольно покладист, чтобы им можно было руководить на полную катушку. Уж тогда Саша наставит его на правильную дорожку, говоря, кого стоит лечить, кого нет и с кого сколько брать.

– Привет, Сережа.

– Сашенька! Что-то случилось?

– Не совсем. С мамой все нормально. Но мне нужен твой совет.

– Что-то с тобой?

– Нет, бог миловал, – она улыбнулась ему слегка кокетливо и, взяв под локоть, повела во двор.

– Если я чем-то могу помочь, рассчитывай на меня, – он взял ее руку и легонько пожал.

– Спасибо. Я потому и пришла. Понимаешь… мы сейчас особенно стеснены во всем… это из-за отца с Мишкой. Да, ты знаешь. А тут еще этот ребенок. Его никто не ждал, тем более сейчас. И так нас пятеро, куда уж больше? В общем, мама попросила меня тайком поговорить с тобой о том, чтобы не допустить этого младенца. Ну… есть же способы… в нашем положении по-другому никак.

– Сашенька! – молодой человек в ужасе отстранился от нее. – Что ты такое говоришь?!

– Тс-с, Сережа. А что нам делать?

– Это грех!

– Ты же доктор! А обрекать на голод детей – это не грех? Отец и брат – основные кормильцы, сейчас в тюрьме. Маме надо работать. А кто возьмет беременную на работу?

– Но, когда Андрей Михайлович выйдет, ребенок только родится. Он сразу найдет работу и вот вам решение.

– Сережа, мама не хочет это дитя. Ее можно понять. Мы едва сводим концы с концами.

– Саша, что ты мне предлагаешь? Чтобы я убил чью-то жизнь?

– Нет, чтобы спас эту жизнь.

– Саша, прости, но… не надо со мной об этом говорить, – он сделал каменное лицо.

– Ты думаешь, я хотела тебя обидеть? Извини. Но мы все в прострации. Нам плохо.

– Ребенок – это божий дар. Я вообще удивлен, что тетя Наташа попросила о таком! Она всегда думала иначе!

– Обстоятельства иногда все меняют. Она в отчаянии, у нее здоровье уже не то.

– Тем более. Здоровье. Она же может умереть! Ты слышала, сколько таких женщин умирало? Это сильнейшее потрясение для женского организма!

– Сережа… ну, хочешь… я дам тебе деньги? У меня есть сбережения.

– Саша! – молодой человек побелел. Он окончательно высвободился из ее полуобъятий и отступил на пару шагов. – Деньги это лишь металл и бумажки, они не стоят того, чтобы из-за них брать на душу грех. Даже за очень крупную сумму, я никогда и никому не сделаю подобной процедуры. Никогда и никому!

– Тогда ты так и останешься бедняком, – холодно произнесла девушка, убедившись в бесполезности своей попытки.

– Зато честным. Для меня это превыше.