М. Джалак - Левентик

Ощущение почти безграничной свободы покинуло меня, и я обнаружил, что волосы и одежда насквозь промокли из-за росы. Дрожа, как недоутопленный котёнок, с трудом гнущимися пальцами распутал узел пояса.

Решив, что проложенный таким образом путь надёжен, я отцепился от дерева и заскользил по воздуху вдоль склона горы. Следовало торопиться – левитация не столь долговечна.

Часто это было иллюзией полёта – иллюзией потому, что времени ощутить его не хватало. Так и сейчас – по закону всемирной подлости я почувствовал, что лимит исчерпан, на довольно большой высоте, но в панике весьма резво вспомнил одно из своих творений и выпалил скороговоркой:

Можно отнести это к моим личным рекордам – я чудом успел до болезненного соприкосновения с твёрдой поверхностью. Сила заклинания резко и не очень приятно вздёрнула тело, удерживая в воздухе, и плавно опустила на землю. Я не устоял на ногах и упал на колени, тяжело дыша. В глотке саднило.

Поднявшись, оглянулся – как будто прошёл перевал, ведь он остался позади, со склонившимися над ним вершинами-близнецами.

Я с мрачной решимостью зашагал по дороге, Карак плыл в воздушных потоках в пределах видимости, лениво взмахивая крыльями. Рагахори в рассветный час ещё спал, за исключением рыбаков – это их мы видели на берегу с уловом.

Тоненькая мелкая речушка – с одного берега на другой доплюнуть можно – сбегала с горы и протекала сквозь город. Я ошибся – кроме рыбаков были и другие бодрствующие: на крутом обрыве сидели и болтали голыми ногами пятеро молодых девиц – очевидно, подружки договорились встречать зарю.

Переходя мост, я приостановился и ухарски помахал рукой, чем вызвал кокетливый смех у одних девушек и потупленные взоры у других.

Лучи восходящего обновлённого солнца были нестерпимо горячими и доставили немало «приятных» минут: париться в мокрой одежде незабываемо.

У Генгебагара есть престол, у Юакупанды – курорт, у Ниангуми – киты и сланец. А что же у Рагахори? Пожалуй, ничего, кроме рыбы, и то только для себя, а не на продажу. Надо же, здесь до сих пор есть какая-то часть стены, то есть частокола.

Сонный, только что сменивший товарища полицейский стражник у въезда даже не обратился ко мне, только зевнул вслед, когда я прошёл сквозь ворота. Улицы оказались не мощёнными и грязными, так что пришлось иногда следить, чтобы не забрызгать полы одежды. Всюду носился запах рыбы, сгнивших моллюсков и отчётливо воняло навозом, как в большой деревне. Похоже, здесь реже мыли улицы, чем в столице или в центре департамента, а в наличии развитой канализации я сомневался.

Было одновременно и боязно идти к какому-то некроманту – который, вполне вероятно, ещё и сумасшедший, – и интересно. Очень хотелось показать себя и не ударить в грязь лицом – рискую потерять бдительность. Всё может плохо кончиться, но для этого у меня есть Карак – он каждый раз напоминал об этом. Я злился про себя, а чаще вслух, из-за такого занудства друга, а тот лишь плечами пожимал – на человечий манер.

Если пройду испытание – а я уверен, что это испытание, неважно, кто его устроил, пускай хоть сам Маиши – у меня будет место, у меня будут собственные деньги. Можно будет дарить подарки Эйлидани.

По контракту она любит каждого, кто сможет это обеспечить, но знали бы вы, какая это женщина, ой! Довольно красива, очень привлекательная и страстная – что ещё нужно? А по статусу Эйли не намного ниже меня – не тот уровень, чтобы стоять наравне с другими девицами, попроще.

Мир, конечно, сложен, но лучше подумаю об этом в другой раз. Нет, я готов отвечать за свои поступки – мужчина в семнадцать лет уже должен это уметь, – но конкретно эту ситуацию как-нибудь разрешим.

Меня, к слову, занимает очевидно иностранное имя при синих глазах. Вероятно, она этническая ло-кагарабу или откуда-нибудь из колоний, но я не задавал вопросов, потому что девушка не имеет права называть свою фамилию, если только мужчина не собирается её выкупить и жениться.

«Если этот поганый некромант не предложит мне луаса, – мрачно думал я, – я точно прочту какой-нибудь взрывоопасный стишок».

Да уж, тут же одёрнул я себя, ничего запросы. Хорошо, если вообще согласится разговаривать.

Куда денется…

Бесхвостый полосатый нуни перебежал дорогу и прошмыгнул в подвал – в такой грязи зогру появиться недолго, – и тут Карак рухнул сверху на моё плечо.

– Тала, идём!

– Нашёл?

– Да.

– Не делай так больше, – мрачно попросил я, поводя плечом так, что Карак приподнял крылья, пусть я и не собирался его сгонять, – ты не попугайчик.

– Рад, что ты об этом знаешь.

– По тебе видно, что птицы это продолжение динозавров.

– О продолжении мартышек я промолчу.

Спустя несколько минут я пересёк заросший крапивой дворик и постучал в дверь массивным бронзовым кольцом. Тишина. Ничего, ещё раз постучим.

Я уже начал притопывать от нетерпения, когда из недр дома послышалось:

– Иду! Кого шетани несут в такую рань?!

Дверь распахнулась – я вовремя отскочил, – и нашим с Караком очам предстал хозяин.

Среднего роста и телосложения, ничем не примечательный человек – кроме того, что как и я, карамати. Волосы, такие же белые, как мои, давно не встречались с расчёской и космами спадали на бесформенную робу, которая тоже была белой, правда, в далёком прошлом. Ткань стала грязно-серой и покрылась пятнами, подозрительно напоминающими томатный сок.

Черты лица заострились, как у покойника, потому что чёрная кожа натянулась на костях черепа и напоминала засохшую сливу. Выцветшие светло-голубые глаза смотрели с откровенным презрением и враждебностью.

«Вытрясти имя нанимателя». Раскатал губу!

Я невольно отступил на полшага, но взял себя в руки.

– Господин Мивенар-рохо Ялакур?

– Да. С кем имею честь? – Разглядев моё лицо, старик сбавил тон.

– Талавару-рохо Хлавиир. – Я поклонился как младший, но равный. – Мой рафи – Карак хаамани-Доу.

Другу обычно льстило, что я помню о традициях его народа и ставлю его фамилию после имени, а не наоборот, как принято у нас.

– Прошу в дом, набу. – Сказано было с открытой неохотой, но Ялакур не хотел, видимо, нарушать правила гостеприимства, особенно по отношению к братьям.

Я поверить не мог такой удаче, невзирая на то, что о цели нашего приезда не заговаривал и ответа ещё не получил. Голова пролезет – всё пролезет, подумал я, забывая о существовании плеч.

Вопреки ожиданиям, некромант не жил в хлеву и не был неряхой – просто не счёл нужным или не успел переодеться. Возможно, он приобрёл дом вместе с обстановкой – мебель была старинной, сделанной из гнутого под паром дерева, ковры – очень густой ворс, пружинящий, когда наступаешь. Но обстановка довольно мрачная – я даже цветов не заметил, обыкновенной у нас части любого интерьера.