М. Джалак - Левентик

Карак помялся, поглядывая на меня – словно пытался определить, помню я, о ком речь, или стоит мне рассказать.

– Гнармак? – наконец переспросил я с сомнением. – Что-то воронидское.

– Что-нибудь значимое – я бы знал, – возразил Карак. – Гм… Лучше вставай и спускайся в библиотеку – в книжке лучше написано.

Решив не спорить, я набросил халат и потопал вниз, надеясь, что не встречу по дороге Эльглота, который отправит меня обратно в постель. Надо же, как маленький мальчик, который боится, что его накажут.

Воздух вокруг казался очень холодным – меня всё ещё лихорадило, стоило лишь принять вертикальное положение, особенная осторожность была нужна на лестнице. Несмотря на это, весь путь успешно преодолел и даже зажёг керосиновую лампу – как и многие другие, хозяин опасался проводить сюда газ, а свечу можно было легко уронить.

Нерешительно обвёл взглядом ряды полок и стеллажей, не зная, с чего начать.

– «Знаменитые женщины». И Колониальная война, – сжалился Карак.

Я добрался до стеллажа с книгами на историческую тематику, не совсем понимая, при чём тут какие-то женщины, и опустился на корточки. В ушах зашумело. Вот первая книга, а про войну легче всего найти в школьном учебнике за… за пятый год обучения, точно.

Обратно я добрёл, почти не чувствуя озноба и головокружения, но пот по телу катился градом. Стоит сказать спасибо, что стены нашей комнаты оклеены бумагой голубого цвета с васильковыми узорами, который не раздражал мои без того утомлённые нервы.

Вернувшись в мягкую тёплую постель, я разлёгся под одеялом на спине, учебник прислонив к согнутым коленям. Карак запрыгнул на кровать и подобрался к страницам вплотную.

Пробежав глазами несколько вводных абзацев главы о Колониальной войне, называемой ещё Сине-красной, я зацепился за имя Даэршина. Так-так… Бывший пират, капер и корабельный карамати. Во время войны не то чтобы храбро бился, но сильно помогал флоту его величества Легариира в целом и судну капитана Гнармака-кхуно в частности. Благодаря талантам Алиеру вражьи снаряды летели шетани знают как и редко попадали в цель – расчёты попросту не видели, куда целиться. Гнармак выиграл несколько боёв благодаря этому карамати, пока тот не сошёлся на узкой дорожке с Талвар-рахо Индой. Свои-то свои, но служили разным монархам.

Даэршин вертелся, как рыбёшка на сковороде, и довёл Инду до белого каления. Дрались они также с применением оружия, но, отчаявшись достать им противника, карамати обрушила всю мощь на все сразу Даэршиновы копии. Грохнуло так, что сила заклинания и отдача проделали дыру в палубе флагмана, брига «Летящая стрела», и остаётся только диву даваться, почему не разнесли в щепки весь корабль и не утопили его вместе с командой. От всех четверых, включая воронидов, не нашли даже пепла, лишь несколько перьев кружилось в воздухе, как погребальный салют.

Именно так было в тексте – «как погребальный салют».

– Тебя пока ничего не смущает? – спросил Карак.

– Пока нет, но, видимо, должно, – отозвался я, протягивая руку за монографией, потому что в школьном учебнике больше ничего по теме не было.

Книга была современной, с полями и оглавлением, поэтому поиски нужной персоны облегчались. Где же это… Ага.

Так вот, оказывается, Гнармак-кхуно Реллан на самом деле Реллана, то есть оурат, а не набу. Первую минуту я никак не мог в это поверить. Ладно ещё женщина-врач, это можно понять, но женщина-моряк, да ещё и военный моряк? Командовала людьми, держала оружие? Как она вообще ухитрилась скрыть?…

Итак, она с детства мечтала о море, а ещё о пользе для родины – истинный дух йодха. Мечты мечтами, но новый закон вану запрещал службу, не говоря уже о том, что подобные дороги и без всяких законов были практически закрыты для девочек сложившимися традициями и обычаями.

Наш тогдашний вану на дух не выносил, когда женщины брались за мужскую работу – то есть, считай, любую работу, где платят деньги. В теории им не возбранялось зарабатывать на жизнь, но теперь только действующие врачи, юристы, школьные учителя и прочие могли продолжить практику – для новых специалистов не было мест в учреждениях, учебные заведения также не принимали новых студенток. Каази и така женского пола могли теперь наниматься только за еду. Исключение по этому закону составляли лишь женщины вьяпар, традиционно занимавшиеся торговлей вместе с мужьями и отцами (с ними не стоит ссориться), карамати (вообще сложно что-либо запретить), а также те, кому работа была жизненно необходима. Уделом последних оказывалась волокита с доказательством того, что у девушки нет ни мужа, ни отца, ни прочих родственников, которые могут её содержать.

Реллана родилась на севере, в департаменте Берег Китовой Кости, старшей дочерью в семье и с раннего детства наблюдала, как сначала отец, а потом и старший брат отправлялись далеко в открытое море бить китов. Мать и младшие сёстры оставались на берегу, ожидая их возвращения. Постепенно девочка свыклась с мыслью, что должна следовать примеру последних и принять роль, отведённую ей в обществе, но однажды отец не вернулся с промысла. Брат к тому времени женился и помогал по мере скромных сил, а мать постепенно распродала нажитое имущество, чтобы выдать замуж двух других дочерей, и перебралась жить к сыну.

Отлистав назад, я внимательней, чем в первый раз, всмотрелся в портрет. Очевидно, Реллана не отличалась красотой и привлекательностью, и шансов на выгодное замужество у неё было намного меньше, чем у сестёр. В конечном итоге молодая девушка в самом расцвете и почти брачном возрасте оказалась нигде не нужна, а опускаться на нижние слои ахуту, где на внешность не смотрят, было плохой идеей. Помня о давней мечте, Гнармак-кхуно решила её осуществить – терять было уже нечего.

Ждать, пока старик-вану помрёт и на трон сядет наследник с другим взглядом на мир, можно было до скончания века – мивали живут слишком долго. Можно было вместе с каази завербоваться на любой военный корабль, где был недобор, но матросы часто сражались и гибли безымянными, но это всё пустое – ты можешь довольно быстро умереть, не принеся абсолютно никакой пользы. Поэтому Реллана приняла решение стать офицером, но чтобы выучиться в полевых условиях, нужно было начинать в двенадцать-тринадцать, а Реллане к тому времени уже исполнилось шестнадцать. Так что, добравшись через всю страну из Ниангуми, она сдала нужные экзамены в училище.

Как нетрудно догадаться, скрыв личность и… выдав себя за юношу. Не будь ограничений от вану, ещё можно было бы попытаться поступить под настоящим именем и без маскарада, убедив комиссию в стойкости духа йодха и желании служить родине именно таким образом и, конечно, объяснив, что мужчин в роду почти не осталось. Теперь впереди ждало одно из двух – либо она сможет выучиться и заработать на службе положение и золото, либо её разоблачат и бросят в тюрьму – хорошо, если не казнят.