М. Джалак - Левентик

– Слишком громко дышишь. Боишься?

– Нет.

Даэршин промолчал и почему-то не стал обзывать меня вруном. Я удержался и отдёрнул руку, которую неосознанно протянул было ко рту.

– Немного мару, герены? Иначе это против законов гостеприимства.

– Не откажусь.

– И я, – добавил Карак.

Шетани знают, чем он собирается меня угостить, но прямой отказ невежлив, а сейчас и опасен. К тому же, я вспомнил, что ничего не ел с обеда, а пить натощак крайне нежелательно.

– Я присоединюсь, ты не против?

Даэршин отрицательно качнул страшной головой, так что игра теней от лампы сделала его лицо ещё больше похожей на морду чудовища. Покалеченная воронидка вышла на свет. Карак сдавленно вздохнул.

– Это – моя рафи Маргейда хаамани-Доу.

– Рада встрече, герены, – прошелестело существо, больше напоминающее обваренного кипятком вигу. Я бросил короткий и выразительный взгляд на друга – стало быть, родственники. Возможно, что очень дальние, седьмая вода на киселе, но клан один.

Пили мы в молчании, точнее, Даэршин пил, а я только понюхал и сделал вид, что пью. Карак, возможно, тоже, или вообще не боялся, что ему что-то будет – лучший друг непринуждённо держал лапой бокал, иногда погружая в него клюв. Я приподнял свой бокал обеими руками, чтобы не выскользнул, и рассмотрел напиток на свет. Багровые блики резали по глазам.

– Что же мне с тобой делать? – протянул атаман. – Свяжем-ка тебя да и посадим в коллектор. Не обессудь, нельзя тебя в живых оставлять – ещё донесёшь. Ничего личного.

Контуженый.

– Вы даже не поинтересуетесь целью визита? – Молодец, Карак. Нужно время потянуть, пока я что-нибудь придумаю…

Даэршин как проснулся.

– Действительно. Зачем-то вы ведь сюда пробрались. Говори, я послушаю, а потом уже решу, что с вами делать.

Да, с головой у Даэршина в самом деле немного не в порядке, но не ручаюсь, что сам бы не рехнулся – с такой харей проблематично ходить по улице. Он вполне может нас с Караком прикончить, а потом не понять, что случилось.

Любопытно, как его до сих пор свои же не прирезали во сне? Стало быть, ценят и уважают? Лидера вовсе не обязательно любить.

– Ваш «призрак» угрожает моему хозяину, набу. Что вам нужно от него?

Терять уже нечего.

– Ах, так вот кто тебя прислал! Умный тип.

– Мы сами вас нашли.

– Тогда умные вы. И что? Ты, конечно же, хочешь, чтобы я снял заклятие.

– Именно этого я и добиваюсь.

– С какой стати?

– Что вам нужно?

Даэршин наклонил было ко мне ужасную рожу, но Карак не дал приблизиться настолько, чтобы заговорить шёпотом.

– Мне нужен некий предмет. Он принадлежит твоему хозяину.

– Продолжайте. – Я старался смотреть Даэршину не в глаза, а на переносицу – они пугали гораздо больше, чем лицо.

– Он должен быть где-то в подвале дома.

Так бы руками и всплеснул, да сдержался – умудрился несмотря на тошноту и раскалывающуюся голову в очередной раз напомнить себе, что не стоит так проявлять свой темперамент. Нет, парень точно контуженый! Это понятно, что дом Алиеру не ищет лёгких путей, но кто же свечу кадкой воды тушит?!

– И вы надеялись, что владелец не вытерпит и съедет, оставив дом на вашу милость? – крякнул мой лучший друг, выпустив самую малость желчи.

Даэршин удовлетворённо кивнул, глядя, тем не менее, на меня.

– Он настолько для вас ценен? – негромко уточнил я.

– Поможет нам стать нормальными, а не этими организмами, которые ты сейчас видишь.

Тут я вспомнил одну маленькую вещь. Одно из самых страшных несчастий – это «потерять лицо». А раз в прямом смысле, то и в переносном. Был здоровый и сильный, а теперь калека.

– Ясно, – осторожно сказал я, коротко поморщившись от нового приступа головной боли, и пояснил: – Тяжёлая у того парня рука.

Получил я, насколько могу судить, кулаком, а не камнем, прикладом или рукояткой кинжала или панги. Тогда мы были бы точно трупами.

– Как выглядит тот предмет? – решив не заострять на этом внимание, спросил я.

– Как старинное зеркало, но не очень старое – плоское стекло, оловянное покрытие. Рама – чёрное дерево, в неё вделаны священные сапфиры. Поосторожней, если найдёшь – не заглядывай, если точно не знаешь, что хочешь увидеть.

А рассудок эта штука лечит, интересно?

– Не обещаю, но поищу. Но обещаю, что не донесу властям, – у меня появилась небольшая надежда на то, что мы выберемся отсюда живыми.

– Поклянись, – потребовал Алиеру-рохо, пусть он и не имел права больше носить этого имени, но помнил, как можно поступить. – По всем правилам клянись.

– Клянусь своим именем и своей силой, которой отмечены мы все.

– Славно. И я клянусь своим именем и силой, что никто не пострадает…

– Я извиняюсь, набу, ещё один вопрос, – очень вежливо сказал я.

Даэршин сделал вид, что серьёзно занят:

– Ну?

– Здесь ведь иллюзия, которая поглощает шумы?

– Верно, – нетерпеливо отозвался Даэршин.

– Но пока мы шли сюда, мне мерещились голоса.

– Тебе именно мерещилось – это обман слуха. Теперь ступайте домой, у меня дел много.

Дел у него много, как же. Как он их только не забывает? Да ещё имеет наглость именем клясться. Несмотря на это, его клятву можно засчитать – сила при нём.

Не будем заставлять контуженого хозяина повторять дважды. С трудом натянув сапоги и пока не особенно веря в успешный исход, я направился обратно к трубе наружу, молясь, что смогу это сделать и выбраться по ней. Бандиты на этот раз даже не удостоили нас взглядом.

Смог. Вспомнив, который примерно час, решил попробовать подняться по встреченной ранее лестнице – если нас прихватит патруль ночной стражи, мои объяснения их устроят. Скажу, что выполнял поручение общины.

Карак снова извинился за то, что ему пришлось ухватиться за мои плечи.

– Пустое, – поморщился я. – Ты не настолько много весишь, чтобы мне мешать. Кровь из головы не идёт? – Осторожно откинул её слегка назад, чтобы друг посмотрел.

– Похоже, нет.

– Меня в жизни так не оскорбляли, – бурчал я, пока чёрная жижа хлюпала под сапогами и в них – уже море по колено. Голова трещала и ныла, но могло быть и хуже. – Ишь ты, ло-зумари обычаи наши перенимает, цветочки в таком месте ставит…

– Тихо ты, – вяло, но без злости шикнул друг. – Благодари Маиши, что выскочили, да смотри под ноги.

На этот раз он не сказал, что был прав, пойдя сюда со мной. И я был прав, что во всём виноваты зеркала.

– Ты веришь в эту чушь про зеркало, Карак?

– Шетани его знают, но раз уж ты пообещал, не мешает проверить…

Обратный путь показался мучительно долгим, и заржавленной лестнице я обрадовался, как малыш родной маме. Осталось самое трудное – восхождение на поверхность.

Что ж, начнём. Карак остался ждать внизу, а я со всей осторожностью полез, цепляясь за скользкие перекладины. В руках мне чудилась слабость, и я как можно сильнее стискивал пальцы. Чугунная крышка люка поддалась со второго раза, и я выглянул в свежую ночь – истинно свежую после подземных труб и вонючего логова. Зелёный глаз Чанта высоко над крышами показался чем-то родным и любимым, а Мбаламара не было видно – наверно, расположился слишком низко.