Гомер - Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского

Сердце было веселье, – давно уж стремилось к родной {260}

Я отчизне, давно я скорбела, виной Афродиты

Вольно шла, как слепая из милой отчизны, где свой

Дом покинула, брачное ложе и дочь, и супруга,

Одарённого светлым умом и лица красотой».

Менелай русокудрый сказал благородной подруге: {265}

«Ясно то, что жена, рассказала ты нам хорошо;

Случай был мне узнать помышленья, поступки, и друга,

И людей благородных, и много земель я прошёл, —

Никогда и нигде мне досель человек, Одиссею

Равный, твёрдому в бедах, не встретился где-то ещё. {270}

Что, могучий он там предпринял и исполнил, посмея, —

В чреве тёмном коня, от троянцев аргивяне все

Скрыты, – гибель и Смерть, и убийство врагам он затеял;

К нам тогда ты пришла, – по внушению словно совсем

Демоницы, дать мыслившей славу враждебным троянам, – {275}

За тобою туда же пришел Деифоб вместе с тем;

Трижды ты обошла с ним коня, отыскавши изъяны,

Рёбра, стала данайцев по имени каждого звать,

Голосам же аргивянок наших всегда подражая.

Нам с Тидидом, и с равным богам Одиссеем, как знать, {280}

В тёмной чреве громады знакомые слышались звуки.

Пробудилось волнение в нас, мы вскочили опять

Выйти вон, или громко тебя изнутри звать, подруга;

Одиссей опрометчивых нас удержал, остальных;

В чреве том, притаившись, ахейцы не слали и звука. {285}

Лишь один Антиклес на призыв порывался из них

Выдать голос; но царь Одиссей, рот зажавши раскрытый

Безрассудному, спас сам ахеян от гибели их,

И дождался, чтоб волей Паллады Афины ты скрылась».

И на это сказал рассудительный так Телемах: {290}

«Боговидный Атрид Менелай, повелитель, помилуй,

Мне прискорбней, что он не избег от небесных атак;

Было ль в пользу ему, что имел он железное сердце?

Время, видно, уж нам о постелях подумать, чтоб так

Погрузившись в них, Сном успокоить усталые нервы», – {295}

Так сказал, – и Елена Аргивянка молвит рабам:

«Две кровати поставить, постлать тюфяки на них сверху,

И пурпурные сверху ковры положить; по коврам

Мягким кровом поверх одеяла пушистые стлать им».

Факел взявши, пошли из столовой рабыни; и там {300}

Всё постелено было гостям; проводил их глашатай;

В тень легли на постелях, и скоро покойно уж спит

Телемах, с ним и Нестора сын славный, будто ребята.

И во внутренней спальне заснул русокудрый Атрид,

У царицы Елены, покрытой одеждою длинной. {305}

Утро. Розовым пальцем Заря ночи мрак гнать спешит;

Менелай, воевода в сраженьи тут ложе покинул,

Облачившись, повесил двуострый свой меч чрез плечо;

И подошвы красивые к светлым ногам прикрутил он;

Шёл из спальни, лицом лучезарен, как бог, горячо. {310}

К Телемаху сев, здравствовал, после героя спросил он:

«Что подвигло тебя по волнам этой бездны ещё,

В царский град Лакедемон прибыть, Телемах боговидный?

Иль нужда? Иль своя, иль народная? Правду скажи».

Телемах рассудительный так излагает обиды: {315}

«О, Атрид Менелай, богом избранный пастырь мужей,

Здесь затем, чтоб узнать от тебя о судьбе отца смею.

Гибнет там достоянье, и земли пустеют уже,

Дом во власти грабителей жадных, что бьют, не жалея

Мелкий скот, и быков криворогих и тучных в ногах; {320}

Мамы это моей женихи сватовством всё наглеют.

Я колена твои обнимаю, чтоб ты не за страх

Моего отца участь открыл, объявив, что увидел

Сам ты точно глазами, иль слышал случайно в словах

Чужеземца. Он мамой рождён был на беды лихие. {325}

Ты меня не щади, и из жалости слов не смягчай,

Расскажи мне подробно, чему ты был сам очевидец.

Если чем для тебя мой отец Одиссей невзначай,

Словом, делом ли мог быть полезен в те дни, как с тобою

B Трое был, где бед много ахеец в боях повстречал, {330}

Вспомни это теперь, расскажи всё поистине стройно».

С гневом страшным вскричал русокудрый тогда Менелай:

«Безрассудные! Мужа могучего ложе разбоем

Те, бессильные, мыслят они захватить? Так и знай, —

Если б в тёмном лесу, у великого льва в логовище {335}

Однодневных, сосущих ягнят лань сложила, и в край

Вышла горных лесов, по глубоким, травою обвисшим,

Долам бродит; обратно бы лев воротился домой, —

Разом страшная участь ягнят беззащитных отыщет.

Злая участь постигнет рукой Одиссея; герой, {340}

Если б, – Зевс-отец мощный! И ты, Аполлон! И Афина!

В виде том, как и в Лесбосе, щедром породой людской,

С силачом Филомиледом выступив в бой на равнине,

На великую радость ахейцам он кинул врага, —

Если б в виде таком женихам Одиссей вдруг явился, {345}

Стала б брачная участь Судьбой неизбежной горька.

То, о чём ты, меня вопрошая, услышишь устало,

Расскажу откровенно, обманут не будешь пока;

Самому возвестил мне морской проницательный старец,

То тебе я открою, чтоб истину знал, так и быть. {350}

Знаешь, боги Египта в отечество мне, и немало

Заграждали пути, – день обетанной жертвы забыт;

Боги ж требуют строго, чтоб были верны мы обетам.

В море шумно-широком находится остров, лежит

У Египта; его именуют там Фарос запретный; {355}

От брегов на таком расстояньи, какое за день

С благовеющим ветром попутным корабль бежит где-то.

Пристань верная там, из которой большие, как тень,

В море ходят суда, запасённые чистой водою.

Двадцать дней там промедлил по воле богов, словно лень, {360}

Не подул благосклонный отплытию ветер с бедою,

Спутник милый пловцам по волнам полноводных морей.

Мы ж истратили все путевые запасы с собою;

Бодрость пала, но, сжалясь над нами, богиня зверей,

Старца моря Протея цветущая дочь Эйдофея, {365}

Преклонилась ко мне своим сердцем, когда от скорбей,

Шёл печально стезёй одинокой, друзей всех развеяв;

Забродили они по зыбучему взморью и рыб

Остро согнуты, крючья ловили, – так голод повеял.

С видом ласковым тут вдруг богиня зверей укорив: {370}

«Что ты, странник? Дитя ль неразумное? Сердцем ли робок?

Лень тобой овладела? Иль сам веселишься с игры

Горем, долго так медлишь на острове нашем со злобой,

От бессилья и спутников всех, повергая в тоску?» —

Говорила богиня, я так отвечал ей подробно: {375}

«Кто была ты, богиня, всю правду тебе изреку, —

Безнадёжно в бездействии медлю; нанёс я, наверно,

Оскорбленье богам, беспредельному небу, дружку.

Ты скажи мне, – должны вы, могучие боги всё ведать, —

Из бессмертных, меня оковав, кто закрыл мне возврат {380}

По волнам полноводного, рыбой обильного недра?» —

Так спросил я, и так отвечала богиня мне в лад:

«Объявлю откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать;

Пребывает давно здесь морской проницательный гад,

То бессмертным Протей, египтянин, изведавший недра, {385}

Все глубины царя Посейдона державы большой;