Экикэн Кайбара - Поучение в радости. Мешок премудростей горожанину в помощь

Полагаю, что светлые боги во времена глубокой древности позаботились о долгожительстве и здоровье народа и, желая избавить его от болезней и преждевременных смертей определили, с учётом местного жара и холода, что следует кушать, а что нет. В этом и состоял их божественный промысел. Поэтому-то, в зависимости от особенностей земель и близости к солнцу, земля Японии делится на провинции района Нанкайдо {374} 374 Нанкайдо: — один из семи крупных регионов, на которые была разбита Япония в VIII в. В него входили провинции Кии, Авадзи, Ава, Сануки, Иё и Тоса. , земли с жарким солнцем и холодным морем, земли жаркие с жарко-влажными испарениями. Не вызывает сомнения, что поедание мяса кабанов и оленей в жаре и влажности, соединённое с испарениями земли, производит дурное влияние, вызывает болезни и раннюю смерть. Уезд Сува земли Синсю — самое холодное место в Японии. Озёра там замерзают, по льду ходят люди и лошади. Испарения земли — холодные и сухие. Поэтому боги позволили людям напитывать там тело теплом мясной пищи. Но если даже земля и холодная, а рядом раскинулось море, в котором накопилось много влажного тепла, то там следует избегать мяса. Это мудрая мудрость, пожалованная богами этой страны в последние времена.

В китайском конфуцианстве и в Пути японских богов есть сходства, есть и отличия. В божественном народе нет такого учёного мужа, который бы не говорил про это. Если говорить про отличия, то это человеколюбие и мудрость против долга и мужества. Эти качества — не просто свойства данного человека, это качества самой страны.

При династии Сун главным министром служил Хань Взй {375} 375 韓魏 (1008—1075). . Он был очень мудрым человеком, сочетавшим в себе приверженность наукам и добродетельность. Однажды его назначили надзирать за областью Сян, и вот настало время для поклонения Конфуцию. Он заночевал в святилище, чтобы подготовиться к церемонии почитания Конфуция. Ночью туда прокрался вор. Он поднял полог над ложем Хань Вэя, выхватил кинжал и сказал: «Мне не на что жить, потому и пришёл». Хань Вэй оставался невозмутим. Он произнёс: «Здешняя утварь стоит сто монет. Я отдаю тебе все». Вор отвечал: «Мне этого мало. Хочу заполучить твою голову и отдать её людям с Запада». Хань Вэй не изменился в лице и, как ни в чём не бывало, подставил шею. Вор расчувствовался, распростёрся перед ним и сказал, что Хань Вэй — самый достойный и благородный муж во всей Поднебесной. Он выбросил кинжал, склонился перед Хань Вэем и, испытывая его благородство, взял обещание не рассказывать о случившемся людям. Забрав утварь, он скрылся. Хань Вэй же возместил ущерб, нанесённый святилищу, и молчал о случившемся. Прошло какое-то время, и вора схватили за другое преступление. Приговорённый к смертной казни, он, жалея о том, что люди не знают про добродетельность Хань Вэя, сам рассказал о случившемся. То есть Хань Вэй преподносится как несравненно добродетельный и благородный муж {376} 376 Источник этого предания остался нам неизвестен. .

Если бы такое случилось в Японии, и Хань Вэй повёл бы себя так же мягко и податливо, как он себя повёл, то женщины и девушки, монахи и послушники сочли бы его за человека выдержанного и удивительного. Что до самураев, то 一 вне зависимости от своего положения — каждый из них непременно обругал бы его за трусость и заключил, что Хань Вэй не достоин своей должности. Если бы горожанин или простолюдин обмолвился, что такие дела следует решать добросердечно и полюбовно, он заслужил бы только насмешку. Если воров расплодится много, жить станет невозможно. Подставлять шею разбойнику — трусость. На сей раз разбойник умилился достоинствам Хань Вэя, но ведь могло быть и иначе. Прискорбно, что подчинённых Хань Вэя не было с ним, и они не узнали про проступок своего начальника. В Японии посчитали бы Хань Вэя ужасным преступником. Он послушался требований разбойника хранить молчание и держал при себе тайну многие годы. Разве он сделал это не из-за страха нажить себе смертельного врага? Не таков Путь богов в Японии.

Если считать высокоблагородным мужем того, кто в минуту смерти не ведает слабости, спокоен и не меняется в лице, то в нашей Поднебесной в недавние времена именно таков принявший буддийские обеты мужественный воин Ота Докан Мотисукэ {377} 377 Оота До:кан ню:до Мотисукэ 大田道灌入道持資(1432—1486) — строитель замка Эдо, прославленный воин, поэт. Считался образцом мужества, ибо, будучи оклеветанным, со спокойствием принял смерть от руки убийцы, подосланного его господином Уэсуги О:гигаяцу. . Он был оклеветан, а потом убит по приказу его господина Огигаяцу. Когда убийца приблизился к нему, Докан, сохраняя спокойствие, поправил веер и возгласил стихотворение: «Если бы не знал, что уже мёртв, я бы оплакал свою жизнь». После этого подставил шею убийце.

Докан был знаменит стихами, в свой последний час он повёл себя бесподобно, а его песня служит для нынешних людей поучением. Говорят, что Докан — это нынешний Хань Вэй, но только невозможно представить, чтобы Докан подставил голову вору. В этом отношении китайские и японские представления о человеколюбии и мужестве благородного мужа не совпадают. Это касается не только человеколюбия и мужества: всё, что пришло из Китая, преображается в этой стране само собой в соответствии с её естеством. Заимствованное не может оставаться таким, каким оно было, поскольку не отвечает природному естеству здешней воды и земли. Поэтому и китайские мудрые книги должны изучаться с учётом природного сердца зтой страны. То же самое верно и в отношении церемоний, утвари, письма. В своей стране следует уважать образцы своей страны. Навеянная божествами скромность и прямота 一 вот в состоит дух нашей страны, которому не научиться у других стран.

В собрании «Уцзацзу» {378} 378 五雑組 — китайское сочинение энциклопедического характера, в Японии впервые опубликовано в 1616 г. сообщается о конфуцианских и буддийских книгах в стране Ямато. Там говорится, что все китайские книги очень ценятся в Японии. Исключение составляет лишь Мэн-цзы. Удивительно, что, когда кто-нибудь из китайцев отправлялся в Японию с сочинениями Мэн-цзы, его корабkь непременно тонул.

Кажется, что это какие-то странные сведения — поверить в них трудно. Нет сведений и о том, чтобы Мэн-цзы был в Японии запрещён. Но вот однажды я заглянул в «Хуанмин тунцзи» {379} 379 皇明通紀 — история династии Мин, составлена в 1555 г. и прочёл там следующее: Минский император Тай-цзу страшно разгневался на Мэн-цзы за такое его высказывание: «Если правитель смотрит на подданных, как на траву и пыль, тогда и подданные смотрят на правителя, как на своего врага». И тогда он распорядился прекратить почитание усыпальницы Мэн-цзы. Тай-цзу не был злодеем, выражение «враг» 一 очень сильное, но людям из последних времён оно нравится, и если даже правителя нельзя уподобить Цзе и Чжоу {380} 380 Цзе и Чжоу — последние правители династий Ся и Ин. Символы жестокого и неправедного правления. , они обращаются к словам Мэн-цзы при малейшей оплошности государя, что возбуждает злобу и ненависть. Вот почему Тай-цзу невзлюбил Мэн-цзы.