Автор неизвестен Европейская старинная литература - Легенда о Тристане и Изольде

Сеньеры помнят мой рассказ
О том, как бог Тристана Спас,
Когда на камни с горной кручи
Он совершил прыжок летучий,
Как с Говерналом он умчался
И как с Изольдой повстречался.
Таясь от королевской злобы,
Они среди лесной чащобы
Втроем блуждают наугад,
1360 Под кровом веток ночью спят,
Пьют из ручья, едят дичину,
И вот к отшельнику Огрину
Однажды забрели, не чая.
Досталась им судьба лихая,
Но так любовь их утешала,
Что и беда не сокрушала.
Стоят Изольда с паладином
В молчании перед Огрином.
Признав их, речь такую тот,
На посох опершись, ведет:
"Сеньер Тристан, скрывать не буду,
Что ведомо честному люду —
За голову твою в подарок
Пообещал король сто марок [57] Марка — денежная единица германского происхождения, равная стоимости восьми унций золота. ,
Да и бароны дали слово —
Тристана — мервого ль, живого, —
Предать немедля королю.
Я господом тебя молю —
Покайся рыцарь! Ты грешил,
1380 Но кающийся богу мил".
Тристан отшельнику в ответ:
"Греха в любови нашей нет:
Во всем виновен приворот [58] Во всем виновен приворот... — т. е. любовное зелье, случайно выпитое Тристаном и Изольдой во время их морского путешествия из Ирландии в Корнуэльс ко двору короля Марка. .
Огнем нас это зелье жжет, —
Поверь, нам не прожить и дня
Мне без нее, ей без меня".
И говорит святой отец:
"Коль божий суд приял мертвец.
Ему помочь никто не может,
А кто грехи, не каясь, множит,
Тот ввергнут заживо во тьму
И нет спасения ему".
Отшельник их за блуд поносит,
Раскаяться умильно просит,
Горячего исполнен тщанья,
Слова Священного Писанья
Читает им обоим вслух,
Дабы окреп недужный дух,
И задает вопрос потом:
1400 "Тристан, каким пойдешь путем?" —
"Я так люблю Изольду, отче,
Что жить в разлуке с ней нет мочи.
Пусть я в лесу блуждаю, нищий,
Пусть желуди мне будут пищей,
Но ежели она — моя,
С Отраном [59] Отран — сарацинский король, которому принадлежал город Ним на юге Франции. Отвоеванию этого города у неверных посвящена французская эпическая поэма "Нимекая телега"; в конце поэмы рассказывается, как Отран был убит Гильомом Оранжским. не сменяюсь я.
У нас теперь одна стезя
И разлучиться нам нельзя".
Ломая руки и рыдая,
К ногам Огрина припадая,
Изольда молит о прощенье.
"Не мы виновны в прегрешенье:
Бесовский яд сжигает нас,
Испитый вместе в черный час.
За это много тяжких дней
Живем в изгнанье". Старец ей:
"О дочь моя, к творцу вселенной
С молитвой вознесись смиренной,
Гони врага людского прочь!"
1420 Тристан с Изольдой в ту же ночь
Ушли от старца. Он молил
За них всечасно бога сил.
Чуть день блеснет окрай небес —
Тристан на лов уходит в лес.
Стрелою, наповал разящей
Оленя он уложит в чаще,
Изжарят мясо на костре,
Потом на утренней заре,
Покинув свой ночной приют,
На место новое бредут.

Послушайте, сеньеры, дале:
Везде глашатаи кричали —
И что ни город, ни приход,
Услышав их, скорбел народ —
Мол, с головою распростится,
Кто скроет, где Тристан таится.

Коль есть терпение у вас,
Я быль чудесную припас
Про необыкновенный случай,
1440 Про то, как был Хюсден [60] Хюсден — кличка собаки Тристана может быть переведена как "Зубоскреп". обучен,
Тристанов пес, проворный, верный,
Понятливости беспримерной.
Ищейки краше и умней
Не видано с начала дней!
Когда Тристан из замка скрылся,
Для пса Хюсдена свет затмился.
Он не хотел ни есть, ни пить.
Ему на шею нацепить
Решили чурку. Пес Хюсден
Скулил и выл за толщей стен,
Слезами плакал, роя землю,
И, горестному вою внемля,
Все были жалости полны.
"Хюсдену просто нет цены!
И чурка, право, ни к чему:
Так худо бедному ему,
Что взбесится, неровен час!
Ну, видывал ли кто из вас,
Признайтесь, хоть бы раз единый
1460 Такую верность господину?
Сказал когда-то Соломон, [61] Сказал когда-то Соломон... — Таких слов, приписываемых легендарному библейскому царю Соломону, в многочисленных рассказах о нем нет. Но, как полагает Феликс Лекуа, здесь Беруль может вспоминать о широко распространенной в Средние века басне (она зафиксирована и в одном рассказе "Римских деяний", латинском повествовательном памятнике XIII в.) о рыцаре и его собаке; мораль басни как раз такова (См.: F. Lecoy. Sur les Vers 1461 -1462 du Tristan de Beroul. — "Romania", LXXX, 1959, n o 1, P. 82-85).
Что может положиться он
На дружбу лишь своих борзых,
Ждет верности от них одних.
Хюсден тому примером служит:
Как по хозяину он тужит!
Не ест и с каждым днем слабеет...
Вели, король, снять чурку с шеи!"
Марк молча думает о том,
Что наделен Хюсден умом:
Тристану равного не сыщешь,
Хотя весь Корнуэльс обрыщешь.
А три барона тут как тут,
От короля не отстают:
"Дай волю псу, король, проверь,
Быть может, впрямь скучает зверь,
От господина отлучен,
А, может быть, взбесился он
И, чуть его освободят,
1480 Перекусает всех подряд
И вывалит язык из пасти, —
Не дай нам бог такой напасти!"
И отдает король приказ,
Чтоб челядинцы сей же час
Спустили с привязи Хюсдена.
Тут повскакали все мгновенно
На скамьи, в седла — кто куда,
Вопят: "Взбесился пес! Беда!"
Едва почуяв — кончен плен,
Несется к выходу Хюсден,
Бежит к Тристанову жилищу,
Но тщетно господина ищет.
К нему прикованы все взоры.
Король, и челядь, и сеньеры
Не отстают, спешат за ним.
Тоскою смертною томим,
Хюсден и воет, и визжит,
По следу рыцаря бежит.
За ним весь королевский двор
1500 Проходит путь, что на костер
Тристана вел. А верный пес
Ворчит, уткнувши в землю нос,
И в ту опочивальню мчится,
Где предан был и схвачен рыцарь.
И снова след Хюсден берет,
Из замка вон, вперед, вперед,
За ним валит толпа народу.
Вот он, не замедляя ходу,
Подобен спущенной стреле,
Бежит к часовне на скале.
У входа в божий храм святой
Пес прерывает бег впервой,
Стоит, потом в часовню входит,
Хозяина там не находит.
Алтарь перемахнувши вмиг,
В высокое оконце прыг,
И, не разбившись о каменья,
Пес, не теряя ни мгновенья,
К опушке леса мчится с лаем,
1520 Как будто плетью подгоняем,
Потом скрывается в лесу,
И люди сострадают псу.
Все королю твердят согласно:
"Нам в лес за ним итти опасно,
В такую заведет чащобу,
Что воротиться и не пробуй".
Они назад идут толпою,
А пес Хюсден лесной тропою
Стремглав несется меж древес
И громким лаем будит лес.
Тристан, Изольда, Говернал
В то время сделали привал
И, лай заливистый услыша,
Вскочил Тристан и шепчет: "Тише!
Хюсден нашел мой след и лает".
И он стрелу на лук излагает.
Все трое прячутся в кустах,
Сердца пронизывает страх:
Что, если Марка пес ведет?
1540 Лай приближается, и вот
Хюсден уже у ног Тристана
И радуется несказанно,
Виляет весело хвостом,
И руки лижет, а потом
Бросается к Изольде он,
И Говернал не обойден,
Пес даже и коня лизнул.
И горестно Тристан вздохнул —
Хюсдена жаль ему до слез:
"Зачем нашел нас этот пес?
Опять великая напасть!
Поди, заткни ищейке пасть!
А мы в лесу, таясь, живем,
Преследуемы королем.
Лес, или луг, или овраг —
Везде подстерегает враг,
А схватят — суд и прост и скор:
Повесить или на костер.
Держа Хюсдена при себе,
1560 Бросаем вызов мы судьбе,
Идем навстречу лютой смерти.
Нет выбора у нас, поверьте!
Чтоб не погибнуть всем троим,
Разделаться придется с ним.
Но псу неведома измена, —
Так как же мне убить Хюсдена?
Меж тем не победишь природу:
Заложено в ищейке сроду,
Что нужно лаять, дичь почуя.
Совета вашего хочу я:
Как нам с Хюсденом поступить,
Чтобы себя не погубить?"
"Ищейки лают потому, —
Изольда говорит ему, —
Что и природа их такая,
И люди приучают к лаю.
Уэльсец здесь когда-то жил,
У Марка лесником служил.
Я от людей сама слыхала, —
1580 Оленя ранит он, бывало,
Зверь след кровавый оставляет,
За ним ищейка, но не лает:
Так обучил ее лесник,
И быстро пес к тому привык,
По следу он бежал беззвучен,
Как был хозяином приучен.
О, как бы счастлива была я,
Когда бы отучить от лая
Ты нашего Хюсдена мог!
Попробуй, дай ему урок".
Тристан не сразу отвечает,
В раздумье головой качает,
Потом ей говорит: "Ну что ж,
И вправду твой совет хорош.
Коль мой урок Хюсден усвоит,
Он значит, дорогого стоит.
Начну на этой же неделе,
Попробую Хюсдена в деле.
Мне тяжело его убить,
1600 Но может нас Хюсден сгубить:
Заслыша лай, возьмут врасплох
Поодиночке-ль, всех ли трех,
И страшной каре предадут.
Но мне не в тягость будет труд,
Коль я Хюсдена натаскаю
Охотиться молчком, не лая".
И вот Тристан на зорьке ранней
В лесной глуши оленя ранит.
Зверь, след кровавя, мчится прочь,
Ищейка лает во всю мочь.
Лес потревоженный гудит,
А рыцарь хлещет, не щадит,
Как за провинность, бьет Хюсдена,
И тот глядит недоуменно,
Не смея лаять и бежать.
Тристан велит ему лежать,
По сапогам своим потом
Он бьет размашисто прутом,
И снова лает пес, и снова
1620 Наказан рыцарем сурово.
Еще и месяц не истек,
А псу пошло ученье впрок.
Трава ль кругом иль голый лед,
Пес молча след теперь берет.
Неутомимо зверя гонит,
Но даже звука не проронит.
Как не хвалить такого пса!
Творил он прямо чудеса.
Был хитрый у него обычай:
Загнавши дичь, потом добычу
В лугах забрасывать травой,
В лесах — зеленою листвой,
Подтаскивать сушняк и ветки
Себе для лучшей для заметки,
А после приводить Тристана.
Он помогал им неустанно.