Фернандо де Рохас - Селестина

С о с и й. Сеньор, жестокий палач кричал на площади: «Насильники и убийцы осуждены правосудием!»

Кал исто. Кого же они убили? Прошло всего не­сколько часов, как мы расстались. Как имя убитого?

С о с и й. Сеньор, ее зовут Селестина.

Кал исто. Что ты говоришь?

С о с и й. То, что слышишь.

К а л и с т о. Лучше убей меня, умоляю. Ты не знаешь, ты далее не представляешь, что будет, если умерла Селе­стина, старуха со шрамом на лице.

С о с и й. Она, она. Я сам видел ее труп; на нем не меньше тридцати ран. Она лежала дома, и служанка ее оплакивала.

К а л и с т о. О, несчастные юноши, что же было с ними? Видели они тебя? Говорили с тобой?

С о с и й. Ох, сеньор, кабы ты их видел, сердце твое разорвалось бы на части: у одного весь череп раскроен и сам он без сознания; у другого руки переломаны и все лицо в синяках; оба в крови. Они выпрыгнули из окна, удирали от альгвасила. Так им, полумертвым, и отрубили головы; думаю, они ничего и не почувствовали.

К а л и с т о. Но зато чувствует моя честь. Лучше бы мне быть на их месте и лишиться жизни! Теперь я лишен и чести и надежды завершить начатое, — и это для меня горше всего. О несчастное мое имя и моя добрая слава, в какой вы опасности, переходя из уст в уста! О мои сокровенные тайны! Теперь вас разгласят на площадях и на рынках! Что станется со мной? Куда мне деться? Пойти туда? Мертвым я не смогу помочь. Остаться здесь? Сойду за труса. На что решиться? Скажи мне, Сосий, за что они убили старуху?

С о с и й. Сеньор, ее служанка оплакивала и вопила во весь голос — дескать, все случилось оттого, что старуха не захотела поделиться с ними золотой цепью, которую ты ей дал.

К а л и с т о. О, день скорби! О, жестокое горе! Мое имущество пойдет из рук в руки, и имя мое — из уст в уста! Станет известно, о чем я беседовал с Селестиной и слугами, что они обо мне знали, за какое дело взялись. Я не посмею показаться на людях. О, злосчастные юноши, попасть в такую беду! О мое счастье, как стремительно ты исчезаешь! Есть старая поговорка: чем выше подни­мешься, тем больнее падать. Все, чего достиг я в эту ночь, все теперь потерял. Затишье на море бывает редко. Лишь тогда я мог бы счесть себя счастливым, когда бы счастье мое сдержало бурные вихри моей гибели. О судьба, сколь яростно нападаешь ты на меня отовсюду! Но как ни пре­следуй ты меня, как ни терзай, я все ж снесу свои не­взгоды спокойно. Ведь в этом отличие мужественного сердца от слабого. Нет лучшей пробы, чтоб узнать, есть ли в человеке сила и доблесть. И пусть обрушатся на меня еще большие горести и беды, я исполню повеление той, в ком причина всего происшедшего; блаженство — цель моих стремлений — волнует меня сильнее, чем смерть погибших. Они были дерзки и отважны и рано или поздно поплатились бы за это. Старуха была зла и лжива, видно она вошла с ними в сделку и они перессорились из-за чужого добра. Божественный промысел судил ей такой конец в наказание за все ее измены и козни. Я дам оружие Тристану и Сосию, пусть сопровождают меня по долгожданному пути, они понесут лестницу — ведь стены там высоки. Завтра я покажусь людям, если смогу ото­мстить за погибших, а если нет — пущу слух о моем отъезде, чтобы снять с себя вину, либо прикинусь безум­ным и тогда с еще большим восторгом вкушу сладость любви, подобно великому мореходцу Улиссу [53] Улисс (Одиссей), по сказаниям о Троянской войне, желая уклониться от участия в походе на Трою, прикинулся безум­ным, но был изобличен. , который та­ким образом хотел избежать битвы под Троей и насла­диться счастьем с женой своей Пенелопой.

Содержание действия четырнадцатого

Впечаленная Мелибея говорит с Лукресией о том, что Калисто медлит, хотя поклялся прийти к ней этой ночью. Вскоре он появляется в сопровождении Сосия и Тристана. Достигнув цели своих желаний, Калисто воз­вращается домой и удаляется к себе, жалуясь на то, что так мало пробыл с Мелибеей, и моля Феба скрыть свои лучи и приблизить час свидания.

Мелибея, Лукрес и я, Сосий, Тристан, Калисто.

М е л и б е я. Как медлит наш кабальеро! Как ты ду­маешь, Лукресия, что с ним?

Л у к р е с и я. Сеньора, его, верно, задержало что-то, и он не может прийти вовремя.

М е л и б е я. Знай я, что ангелы его оберегают и что ему не грозит опасность, опоздание не тревожило бы меня. Но я, бедная, думаю обо всем, что могло случиться в пути. Кто знает? Быть может, он переоделся, когда шел на сви­дание, — ведь юноши часто так делают, — и наткнулся на ночных альгвасилов, а они напали на него и ранили, или же он, защищаясь, ранил их. Быть может, его искусали злые собаки, которые бросаются на всех без разбора; а может, он упал в какую-нибудь канаву или яму и раз­бился? О, как я несчастна! Всякие горести преследуют мою любовь с самого ее зарождения, и скорбные мысли осаждают меня! Да не допустит бог, чтобы с ним случилось несчастье, лучше уж я лишусь радости видеть его! Послу­шай, на улице шаги. Кажется, за оградой слышны голоса.

С о е и й. Прислони лестницу сюда, Тристан. Здесь удобней, хоть и высоко.

Т р и с т а н. Поднимайся, сеньор; а я пойду с тобой, ведь неизвестно, что там, в саду. Слышь, кто-то разговари­вает.

К а л и с т о. Молчите, дурни, я пойду один; это моя госпожа.

М е л и б е я. Твоя раба, твоя пленница, которая доро­жит твоей жизнью больше, нежели своей. О господин мой, не прыгай с такой высоты, не то я умру! Спускайся, ти­хонько спускайся по лестнице, не спеши!

К а л и с т о. О ангельский образ! О драгоценная жем­чужина! Рядом с тобой весь мир кажется безобразным! О сеньора моя, гордость моя! Я держу тебя в объятиях и сам этому не верю. Я переполнен таким волнением и вос­торгом, что не могу вполне насладиться своим счастьем.

М е л и б е я. Сеньор мой, я тебе доверилась, я согласи­лась исполнить твою волю, и ты не должен из-за моей доброты отнестись ко мне хуже, чем если б я была безжа­лостна и неприступна. Не погуби меня ради краткого на­слаждения; за дурным поступком следует скорое раскаяние и долгая расплата. Будь счастлив так же, как счастлива я, когда вижу и чувствую тебя столь близко. Не проси, не бери, чего не сможешь вернуть. Берегись, сеньор мой, унич­тожить то, чего не восстановишь за все сокровища мира.

К а л и с т о. Сеньора моя, я отдал всю свою жизнь, чтобы добиться твоей милости, так могу ли я от нее отка­заться, когда она дарована мне? Не требуй такого подви­га, я не смогу исполнить твою волю. Не жди от меня ма­лодушия. Ни один мужчина не сделает этого, если любит, как я. Позволь мне после долгих скитаний по огненным волнам страсти причалить к сладостной пристани и отдох­нуть от былых горестей.