Лудовико Ариосто - Неистовый Роланд. Песни I–XXV

55 Поведывает она обо всем [18]
С того дня, как она его послала
Искать подмоги
У царя сериканов и набатеев;
И о том, как хранил ее Роланд
От гибели, от бессчастья и бесчестья;
И о том, что девический ее цвет
Так же свеж, как в первый день рождения.

56 Что ж, быть может, так оно и было —
Хоть и трудно в то поверить здравому толку;
Но все вмочь тому,
Кто метался и не в таких блужданиях.
Любовь зримое скрывает от зрения,
А незримое являет очам.
Сакрипант поверил:
В горькой доле чего ищешь, тому и веришь.

57 «Ежели Роланд Англантский [19]
Был столь прост, что упустил благовременье, —
Тем и хуже для него, ибо впредь
Уж не быть в судьбе столь щедрому зову
(Думал про себя Сакрипант).
Но я подражать ему не стану,
И того, что уступил он, не брошу,
Чтобы после о том не пожалеть.

58 Я сорву эту утреннюю розу, [20]
Чтобы от времени она не увяла —
Ибо знаю, что для женщины нет
Ничего иного желанней и слаще,
Даже ежели на ее лице
Ужас, и боль, и слезы:
Ни отпор, ни притворный гнев
Не помеха моему замыслу и делу».

59 Так сказал он, и уж был наготове
К страстному подступу, — как вдруг
Громкий шум из чащи поражает его слух,
Он с досадой оставляет предприятое,
Вскидывает шлем
(Рыцарь должен быть всечасно при оружии!),
Уздает коня, садится в седло
И хватает копье наперевес.

60 И вот на опушку въезжает всадник,
Вид у него удалой и гордый,
Плащ, как снег,
Над гребнем шлема — белый султан.
Сакрипант, в досаде,
Что пришлец перебил ему дорогу
К лучшей из услад,
Смотрит на него свысока и мрачно.

61 Всадник ближе; наш царь бросает вызов
В жажде ссадить его с седла;
Тот не хочет уступать ему ни на волос
И готов себя показать;
Обрывает его гордые угрозы,
Наставляет копье, шпорит коня;
Сакрипант срывается, как буря,
И они сшибаются лоб в лоб.

62 Ни львы, ни буйволы так
Не бросаются сшибиться и сцепиться,
Как те рыцари в бешеном их напоре,
Копьями друг другу прободая щиты.
Дрогнула от схватки земля
С травянистых низин до нагих вершин;
И кабы не отменные латы,
Ни один бы не вынес целой грудь.

63 Два коня, не кривя на скаку,
Ударились, как баран в барана;
Конь язычника рухнул мертв,
Хоть и добрым конем считался вживе;
Конь врага тоже пал, но встал,
Боками почуяв шпоры, —
А басурманский простерся на земле,
Всею тяжестью придавив хозяина.

64 А неведомый единоборец,
Стоя прям над соперником и конем,
Рассудил, что их спор доспорен,
И не стал обновлять борьбу —
В лес по прямой тропе
Удаляется он, отдав поводья,
И когда язычник вызволился из-под бремени,
Тот был уже за версту.

65 Как пахарь, оглушенный молнией, [21]
Лишь отгрянет гром,
Встает с борозды, куда его бросило
Рядом с его мертвыми волами,
И глядит на сосну, уже без гордой вершины,
Которой он так любовался издали, —
Так спешенный Сакрипант
Поднимается с земли пред Анджеликой.

66 Он вздыхает, он стонет, но не с того,
Что сломал себе ногу или вывихнул руку,
А единственно сгорая стыдом —
Не случалось ему так ни прежде, ни после!
Мало, что он упал, —
Из-под тяжести вызволяла его дама!
Он был без слов;
Но она воротила ему дар речи.

67 «Полно! — молвила она, — не поддайтесь горю!
Что упали вы — не ваша вина,
А коня, которому бы нужнее
Отдых и корм, чем ратные труды.
И соперник ваш не венчался слаэой,
А явил себя проигравшим бой,
Ибо видела я сама —
Первым он оставил поле брани».

68 Но меж этих ее утешений
Подъезжает к ним вскачь на тяжелой лошади,
Рог через плечо, сума на боку, —
Посыльный, утомленный и хмурый,
И поровнясь с Сакрипантом, вопрошает,
Не проехал ли в лесу
Рыцарь с белым щитом
И с белым перьем на гребне шлема?

69 Сакрипант в ответ: «Видишь сам —
Это он свалил меня и скрылся.
Объяви же мне его имя,
Чтоб я знал, от кого я пеш!»
А гонец: «На такой вопрос
Я не задержусь ответом —
Знай: выбила тебя из седла
Доблестная рука прекрасной дамы.

70 Громка ее удаль, громче того красота, [22]
Имя ее знаменито:
Это Брадаманта
Подсекла завоеванную тобою славу».
Так сказав, отпускает он поводья,
А нерадостный сарацин
Не знает, что сказать и что сделать,
И лицо его в пожаре стыда.

71 Тяжко и тщетно
Думает он, что же случилось,
И все видит: победила его женщина,
И чем дальше, тем ему больнее.
Молча, без слов
Взбирается он на Анджеликина коня,
А девицу сажает на круп —
Ждать до лучшего случая и места.

72 Не проехали они и часу,
Как слышат по окрестному лесу
Такой шум и треск,
Что как дрожью задрожала вся чаща;
И явился им могучий конь,
Раззолоченный, в пышном чепраке, —
Он несся вскачь через рвы и ручьи,
И круша стволы, пролагал себе дорогу.

73 «Если пыль и гуща ветвей
Не помеха моим очам, —
Говорит красавица, — то это Баярд
С треском ломит свой путь сквозь чащу.
Да, это Баярд —
Он понял, что мы в нужде
С одной лошадью, неладной для двоих,
И примчался сюда нас вызволить».

74 Черкес, сойдя, подступает к скакуну,
Простирает руку к узде —
Задними ногами тот бьет в ответ,
Переворотясь быстрее молнии;
Но копыта минуют цель —
Не то горе было бы витязю!
Такие копыта были у коня,
Что раздробили бы и медную гору.

75 А конь кротко бежит к красавице, [23]
По-человечьи смирен и повадлив,
Словно пес, что с трех дней разлуки
Скачет, радуясь у хозяйских ног, —
Баярд помнил,
Как в Альбракке он кормился из рук ее,
А она тогда любила Ринальда,
А Ринальд был глух и жесток.

76 Левою рукою берет она повод,
Правой треплет коню гриву и грудь,
И разумный конь
Повинуется ей, как агнец.
Сакрипант не теряет времени —
Он верхом, он взял Баярда в шпоры;
А красавица на своей лошади
Вновь из-за седла собралась в седло.

77 Но случайно оборотясь,
Видит она пешего исполина в гулких латах
И в гневном омерзении
В нем угадывает Амонова сына.
Больше жизни он ее любит и желает,
А она от него прочь, как журавль от сокола.
Прежде он ненавидел, она любила —
Ныне же они обменялись участью.

78 А виною тому были два источника, [24]
Источавшие влагу, по-разному волшебную:
Оба в Арденнах, оба друг близ друга,
Но один льет в душу любовное желанье,
А кто пьет из другого — избывает страсть,
И прежний его жар обращается в лед.
Ринальд пил из одного, и гнетет его любовь,
Анджелика из другого, и гонит ее ненависть.