Лудовико Ариосто - Неистовый Роланд. Песни I–XXV

43 Такой гладью сияла сталь,
Что не брала ее пятнистая ржавчина.
Здесь-то и укрывался злой хищник,
И отсюда он рыскал днем и ночью,
Без помехи в своих разбоях —
Тщетны крик и проклятья ему вслед.
Здесь замкнул он мою даму, мое сердце, —
Больше нет мне надежды ее вернуть.

44 Бедный, лишь издали смотрел я [33]
На утес, затаивший мое счастье —
Как лиса, которая слышит
Писк лисенка в орлем гнезде,
А без крыльев достать его не может,
И теряется, и мечется вокруг.
Крут утес, еще круче — стены;
Только птице взлететь в такую высь.

45 Так я медлил, и вдруг я вижу: [34]
Двое витязей, а ведет их карлик.
Вмиг желанье мое вспыхнуло надеждой,
Но и та и другое были тщетны.
Это были два отважных героя —
Градасс, сериканский царь,
И Руджьер, юный удалец,
Что в чести при африканском владыке.

46 «Эти двое, — сказал мне карлик, —
Собрались померяться силой
С владетелем этого замка,
Небывалым всадником четвероногой птицы».
Я воскликнул: «О, господа,
Сжальтесь над горькой моей бедою,
В час победы (на нее моя надежда!),
Умоляю, воротите мне мою даму!»

47 Я поведываю о своей утрате,
Слезы подтверждают мою боль;
Они многие сулят мне посулы
И спускаются к замку с крутизны, —
А я остаюсь видеть бой вдалеке
И молить небеса об их победе.
Перед замком было ровное место
Шириной в два переброса камнем;

48 Там, у подножия утеса,
Двое спорили, кому биться первым.
То ли жребий помог Градассу,
То ли меньше это было дорого Руджьеру,
Но вот сериканский царь
Трубит в рог, отгрянули скалы и стены,
И является из ворот
Латный рыцарь на крылатом коне.

49 Взлетал он понемногу,
Как перелетный журавль,
Разбежавшись, вздымается над землей
На локоть, на два,
А потом распахнет свои крылья,
И уже за ними не уследить.
Так колдун плещет взмахами в такую высь,
Где не реют и орлы.

50 А в урочный миг поворотил он коня;
Сложа крылья, тот прянул вниз —
Так бьющий сокол
Рушится взять горлинку или утку;
Всадник, взяв копье вперевес,
Грозным шумом рассекает воздух —
И еще не взвидел его Градасс,
Как сотрясся от удара и раны.

51 Бьет в Градасса волшебниково копье —
А Градасс разит лишь праздный воздух.
Потому что бивший уже
Отлетел поодаль,
Но удар его бросил на траву
Славную альфанскую кобылицу —
Была у Градасса альфанская кобылица,
И лучше ее не хаживало под седлом.

52 До звезд взвился колдун,
И кружит, и низлетает вновь,
И разит не чающего Руджьера,
Руджьера, что весь в тревоге о Градассе.
Руджьер покачнулся от удара,
На шаг отшатнул коня,
А когда размахнулся для ответа,
Тот уже маячил в вышине.

53 То он на Градасса, то он на Руджьера,
То в лоб, то в грудь, то в хребет,
А они к нему тянутся впустую —
За летучим не уследить.
Он витает широкими кругами,
Одному грозит, а другого разит,
И обойм так мелькает в очи,
Что они не знают, откуда ждать.

54 Двое на земле, один в небе —
Так они сражались до поры,
Когда темная пелена
Обесцветила всю земную красу.
А потом было вот что — расскажу без примолвки,
Что видел, что знаю, а убеждать не стану,
Такое чудо
Больше похоже на ложь, а не на быль.

55 Щит в руке подоблачного всадника
Весь был скрыт дивным шелковым платом,
Я не знаю, зачем так долго
Он держал его под таким покровом,
Ибо кто его увидит открытым —
Тот вмиг ослеплен,
И падает, как падает мертвец,
В добычу волшебнику.

56 Щит горел, как камень-огнеок —
Нет на свете светлее света!
Блеск вмиг сбил с ног
Всех не видящих и не помнящих.
Я был вдали, но и я лишился чувств
И очнулся лишь по долгом времени:
Ни рыцарей не было, ни карлика,
Пусто поле, во мраке холм и дол.

57 И я понял, что чародей
Одним махом прибрал к рукам обоих,
Огнеоким лишив сияньем
Их — свободы, а меня — надежды.
И сказал я «прости» темнице,
Где томится моя душа.
Рассудите же, какая невзгода
На путях Любви сравнится с моей?»

58 Молвив, рыцарь вновь затих в тоске, [35]
О причине которой он поведал.
А был это граф Пинабель,
Сын Ансельма с Высокого Берега.
В своем Майнцском вероломном роде
Не хотел он знать ни верности, ни чести;
Всеми черными, всеми гнусными пороками
Был равен другим и больше других.

59 С меняющимся лицом
Слушала красавица графа Майнцского
С первого же слова о Руджьере
Просияла она ликованьем;
Но при вести, что он в заточении,
В ней вскипела вся любовная жалость
И она велит повторять рассказ
Раз и два, и снова, и снова.

60 А когда все предстало ей ясно,
Она молвила: «Рыцарь, не печалуйся —
Мой приход может стать трбе счастьем,
А этот день — днем большой удачи.
Двинемся в те алчные стены,
Где сокрыто такое сокровище —
И труды наши не будут напрасны,
Если только не изменит нам Фортуна».

61 Тот в ответ: «Это значит, я должен вновь
Протоптать эти горы, а ты — за мною?
Что ж, потерявши все,
Мне не жалко терять и этот труд!
Но тебе по этим скалам и росщелям
Прямая дорога — в плен!
Пусть так! Не пеняй же, —
Я предостерег, но ты пошел».

62 Так сказал он, и сел на коня,
И повел отважную вслед себе,
Для Руджьера не дрогнувшую перед тем,
Что колдун ее убьет или похитит, —
Как вдруг — гонец
С громким криком «стой! стой!» —
Тот самый гонец, который
Объявил черкесу его соперника.

63 У гонца к Брадаманте были вести, [36]
Что от Монпелье и Нарбонны
По самые Мертвые Воды
Берег вскинул кастильские стяги,
Что худо городу Марселю
Без своей заступницы,
И он просит совета и подмоги,
И вверяется только ей.

64 Этот город и с ним все земли [37]
От моря до Роны и Вара
С верою и надеждою
Государь вручил дочери Амона,
Дивясь ее доблести
Всякий раз, как видел ее в ратоборстве.
Вот из этого Марселя
И приспел к ней гонец с мольбой о помощи.

65 Юная колебалась меж «да» и «нет»:
Вернуться или не вернуться?
Оттоль зовет честь и долг —
А отселе жжет любовное пламя.
Но решает она делать, что сдумано, —
Спасти Руджьера из колдовных стен,
А не станет сил —
То хоть разделить с ним неволю.

66 Умными отговорками
Отпустивши вестника довольным,
Она тронула коня в дорогу
Вслед Пинабелю, который был нерадостен
Узнать, что она из такого рода,
С которым вражда у них и явная и тайная,
И что не миновать ему беды,
Как проведает она, что он из Майнца.