Лопе де Вега - Том 5

Да, два поцелуя.

Уж если вас господня длань
Всегда столь щедро одаряет,
Что и солому превращает
В атлас иль шелковую ткань,
То пусть, полна благоволенья,
Она, храня вас от невзгод,
Мафусаилов век пошлет
Вам за такое угощенье. [24] … Мафусаилов век пошлет Вам за такое угощенье . — Мафусаил, но библейской легенде, — старец, будто бы проживший 969 лет. Его имя стало нарицательным для обозначения долголетия.
Да, столько бурдюков вина,
Груш, яблок, поросят и груды
Колбас, да и другие блюда
(Я позабыл их имена)
Уж кто-нибудь другой едва ли
На праздничный поставит стол.

Хорош был пир?

Он превзошел
Все, что когда-нибудь бывали.
Шипучий «Петушиный глаз»
Тяжел для век. В очках, пожалуй,
И то не разглядишь, усталый,
Где ты, где тень твоя сейчас.
В излишнем рвенье неповинный,
Я тоже малость пострадал,
Пригубил петуха и стал
Красней, чем гребень петушиный.
Батó наш, споря с петухом,
Кукареку выводит басом,
А Паскуаль в хлеву тем часом
Храпит в обнимку с кабаном.
Ториндо месит носом глину,
Поднять не в силах головы.
Так и должно быть, если вы
Крестины празднуете сына.
Клянусь вам: каждый, кто со мной
Стоял сегодня в церкви рядом
И видел, как смышленым взглядом
Нас всех окидывал герой,
Вам слово даст и не обманет,
Что мальчуган с таким умом
В своем селении родном
Священником наверно станет.
Воскликнул кто-то, увидав,
Как поднялась вода в купели
От парня: «Тут и в самом деле
Сидит мужчина», и был прав.
А свечку этот непоседа
С такою силой ухватил,
Что просто недостало сил
У крестной матери и деда
Отнять ее. Но не шучу:
Поп что-то брякнул по-латыни,
И проявился в вашем сыне
Могучий ум: вернул свечу
Он, услыхав язык священный.
Но крестная жеманный вид
Вдруг приняла и говорит…

Что?

«В дедушку он, несомненно!»

Я всем доволен, счастлив всем,
Да это и без слов понятно,
Но все ж осадок неприятный
В душе оставили меж тем
Два кавальеро, что, с собою
Тебя бок о бок усадив,
Пошли тебя наперерыв
Хвалить. Мне нет от них покоя.
А наш сосед зазвать их в дом
Спешит к себе, и дела нету
Ему, какие пируэты
Их ноги пишут под столом.
А у меня отыщут гости
Такие стулья, что на них,
Чуть что случись, безумство их
Себе переломает кости.

Горячность ваша им преградой.
Будь вы покладистей слегка,
То вместо одного бычка
Бродило б тут большое стадо.
Непрочь вы палку изломать
О дон Энрике, и от братца
Его вам тошно…

Рад стараться
Фернандо — даму провожать
Пошел, хоть только за минуту
Уехал муж…

Уехал?

Да!

Лавина дурака всегда
Подстерегает почему-то.

Зачем злословить? Может быть,
Лишь данью вежливости служит
Любезность эта.

Разве дружит
С учтивостью такая прыть?

Превратно судим мы о многом.
И жизнь у них и нрав иной.

Нет! Лучше клячей быть простой,
Чем знатным, но… единорогом.

Ты прав.

Совет такой я дам:
Чтоб у себя быть дома умным ,
Соседством не пленяйся шумным
И не шуми без толку сам.

Все будет тайной…

Изъяви
Хоть сам господь желанье это,—
Ни тайн ненарушимых нету,
Ни хитроумного в любви.

Подвергнетесь ли пересудам
Вы, если вами приглашен
На ужин будет гость?

Но он
Привык к изысканнейшим блюдам.

Нет, поздно! Как теперь могу
Покинуть вас?

Что препираться?
Хозяин мой решил остаться,
Так незачем гнать и слугу.
Поверь, что моему сеньору
Одной довольно простыни.
Другая мне пойдет…

Взгляни,
Готов ли ужин, Леонора.
Надеюсь, откуплюсь я им.

Отужинав, я обещаю
Уйти…

Победу упуская?
Нет! Потешаться не дадим
Над нами дамам.

Дверь как будто
Внизу открыли.

Страх нагнать
На нас ты хочешь.

Вот опять
Шаги, а только за минуту
Подков был ясно слышен стук.

Ты, кажется, мой друг, в смятенье?

По дому бродит привиденье!

Боюсь, что это ваш супруг.

На лестнице он! За кроватью
Укройтесь.

А куда слуга
Пойдет?

Хоть к черту на рога.

Ола!

Зовет!

В свои объятья
Его примите.

Не могла
Я думать, что мой муж так скоро
Вернется.

Все ж я тут. Сеньора
Не спит? Так поздно?

Блажь пришла
Мне в голову: взглянуть, как тесто
На кухне месят. Но пора
И на покой.

Хоть до утра
Забыться бы… Себе я места
Не нахожу.

Как вас понять?

Увы, мой друг, вы не напрасно
Тревожились! Беды ужасной
Свидетелем пришлось мне стать.

Какой беды? С кем?

С дон Энрике!

Разбился он, помилуй бог?