Катарина Луомала - Голос ветра

Полинезийцы не считают, что каждый роман должен иметь счастливый конец. Да и герой типа Тафаки скорее может страдать от уязвленной гордости, чем от разбитого сердца. Но некоторые версии его жизни повествуют о более глубокой привязанности Тафаки к одной из жен или возлюбленных. Приводимая ниже маорийская легенда о Хапаи как раз и раскрывает эту сторону его личности.

Тафаки очень опечалился, что оскорбил чувства Хапаи. Целый месяц он тосковал по ней и по малышке Арахуте, а потом вместе с Карихи отправился на небо, чтобы найти жену и дочь. Последние слова Хапаи показывали, что она уже почти сожалеет о своем поспешном решении. Хапаи сказала: "Не цепляйся за ту лиану, что свисает с неба и свободно качается в воздухе. Держись за ту, что вросла в землю". Карихи, нетерпеливый и несведущий в магии (что оттеняет достоинства Тафаки), увидев свободно свисающую с неба лиану, тотчас ухватился за нее. Его качнуло сначала в одну сторону, за горизонт, потом в противоположную сторону, до самого края мира. Затем ветры стали швырять его то вверх, до неба, то вниз, до земли. Наконец Тафаки удалось поймать Карихи и отвязать лиану, обвившуюся вокруг него. Боясь за жизнь брата, Тафаки велел ему вернуться. И Карихи, сожалея о своей непригодности для такого дела, пошел домой. А Тафаки уцепился за вросшую в землю лиану и начал взбираться на небо, борясь с сильными ветрами, обрушившимися на него. Все выше поднимался Тафаки, произнося заклинания. Он прошел первое небо, второе небо и, наконец, добрался до самого верхнего, десятого, неба, где жила Хапаи.

Там, приняв вид старика, он стал пробираться по лесу и встретил братьев своей жены, которые вытесывали лодку. Увидев незнакомца, они схватили его и, как раба, заставили нести домой их топоры. Сэр Джордж Грей сопроводил перевод этой истории замечанием о том, что ни один европеец не может полностью оценить того, как остро реагируют на этот эпизод маорийские слушатели. Священный высокий вождь не узнан и сделан рабом! И конечно, то обстоятельство, что Тафаки появляется в облике безобразного больного старика, лишь усиливает остроту ощущения.

Тафаки нарочно замешкался в лесу. Когда его свояки ушли, он быстро, но искусно доделал их лодку и только потом отправился в селение. Там две старые рабыни заставили его выполнить их работу — отнести дрова в дом Хапаи. И Тафаки подчинился. Он стал рабом рабынь-женщин! В доме Тафаки заметил у очага свою жену и, оттолкнув пытавшихся его удержать, подошел и положил дрова около нее. Люди дивились старому рабу, который столь рискованно для себя нарушил табу — приблизился к женщине-вождю. На следующий день новый раб отправился в лес и все повторилось снова. Но на этот раз свояки, которые хотели узнать, кто доделал их лодку, спрятались в лесу. И они увидели, как Тафаки сбросил личину старика и принял богоподобный вид. Заподозрив истину, они бросились домой и попросили сестру описать внешность ее мужа. Тут появился Тафаки, по-прежнему в облике старика. "Ты — мой муж?" — спросила Хапаи. Тафаки не ответил, но взял маленькую Арахуту на руки. Тафаки совершил над дочерью обряды, подобающие ее высокому рангу, и вновь соединился с Хапаи.

Сказители используют гиперболы, описывая мудрость Тафаки и его магическую силу. Вместе с тем во многих эпизодах мифа рассказывается, как Тафаки просит помощи у своих родственников, искусных в магии. В поисках пропавшего отца Тафаки и Карихи (в этой версии в исчезновении отца виновны чудовища, а не Карихи) попадают в дом своей сестры. После краткого обмена приветствиями мужчины отправляются дальше. Они должны перейти океан, лежащий у них на пути. "Они ушли, не подумав, — говорит маорийский сказитель, — и не сказав необходимых заклинаний, которые дали бы им возможность перейти море. С каждым шагом они погружались в воду все глубже и глубже и вынуждены были вернуться в дом своей сестры". Сестра велела им подождать до утра, когда она сможет им помочь. А на следующий день она их научила: "Идите, но ступайте только на гребни волн, не ступайте между волнами. Так вы сможете перейти океан". И когда братья ушли, ступая по гребням волн, сестра пропела заклинания, чтобы защитить их от враждебного колдовства и спасти от гибели. На протяжении пяти минут рассказа полинезийский герой редко обходится без того, чтобы ему не оказала помощь, не спасла или не оживила его любящая и искусная в магии сестра, мать или слепая старая бабка. При всей своей мудрости и магической силе Тафаки не исключение из правила.

Красота Тафаки имеет важное значение в мифе. "Он был красным, подобным богам, — говорит один таитянский сказитель. — У него были светло-рыжие вьющиеся волосы. У него были пронзительные карие глаза. Самые высокие мужчины на Таити не достигали его плеч. Руки у Тафаки были большие и сильные, ногти — длинные и острые. Когда он шел, его великолепный шаг оставлял следы на самой твердой земле".

Его длинные ногти (в наши дни их можно увидеть в виде плауна, называемого "ногти Тафаки") позволили ему однажды схватить свою больную жену прежде, чем она сделала последний, непоправимый шаг на пути в страну смерти. Длинные ногти и тяжелый вес — это отличительные признаки вождя. Они показывают, что у вождя есть рабы и много подданных, готовых ему услужить. Бичи, посетивший в 1824 году остров Мангарева, сообщал о тамошнем вожде: "Длинные ногти и складки жира, свисавшие на его бедра, указывают, что он свободен от трудов и проводит жизнь в лености и довольстве, по всей вероятности по праву своего рождения". Тафаки, правда, не был столь ленивым и ожиревшим, как тот мангаревский вождь. Никто не был в силах поднять его оружие и инструменты. Они вполне соответствовали его двадцатифутовому копью из кокосовой пальмы. Порой он пользовался и целым стволом. Однажды ударом ступни он расколол твердую оболочку первого яруса маорийских небес, чтобы восстановить сток дождя на землю, заделанный его врагами.

Его глаза были слишком сверкающими, чтобы исчезнуть навеки, — и они остались как звезды на небе. Часто встречается не совсем понятное словосочетание "глаза Тафаки". На Мангареве, например, так называют идолов, которые прикрепляются к потолочной балке священных или полусвященных сооружений. На Гавайях это словосочетание является именем богини — Намакао-кахаи. Ее ссора с богиней вулканов Пеле вынудила последнюю перебраться с Кахики, где родились они обе, на Гавайские острова.

Однако самый характерный эпитет (Кирикура — "красная кожа") дала Тафаки его кожа. "Кура" означает "красный", и следует несколько пояснить то влияние, какое оказывало это обстоятельство на отношение к внешности Тафаки. Его красный цвет — цитирую одного мангаревского поэта — сделал "печаль пищей той девушки, что любила его".