Ж Дюмезиль - Верховные боги индоевропейцев

ден в этой истине, Нума, первый среди людей, основал святи-

лище Fides Publica и установил в ее честь такие же жертво-

приношения, как и другим божествам». Плутарх также говорит

(Н., 16,1), что Нума был первым, воздвигнувшим храм Фидес, и

12что он научил римлян их самой великой клятве — клятве Фи-

дес, т. е. эквиваленту клятвы per Dium Fidiutn. Тит Ливий (1,

21, 4) уточняет, что Нума ввел ежегодное жертвоприношение

Фидес и что по этому случаю главные фламины, прибыв вме-

сте на одной колеснице, исполняли ритуал правой рукой (ру-

ка fides), спеленутой до самых пальцев. Жизнеописание Нумы

присоединяет к Фидес и Термина (16, 1—3) в том же значении:

Ромул не хотел пограничных знаков для обозначения ager Romanus,

«чтобы не обнаружить, ограничивая то, что ему при-

надлежало, захваченные им чужие земли. Нума не только ус-

тановил культ Термина как бога, но и сам осуществил полную

установку пограничных знаков».

Резюмируем сопоставление, напомнив два образа, в которых

Анхиз, ведя Энея по подземному царству, воплощает будущие

деяния царей-основателей; суть их описаний формулируется в

нескольких словах. Сначала Ромул (Энеида, 6, 781—784):

En huius, nate, auspiciis ilia inclita Roma

imperium terris animos aequabit Olympo

septemque una sibi muro circumdabit arces

felix prole uirum...

Им направляемый Рим до пределов вселенной расширит

Власти пределы своей, до Олимпа души возвысит,

Семь твердынь на холмах окружит он единой стеною,

Гордый величьем сынов...

Далее царь-жрец и законодатель (808—812):

Quis procul ille autem ramis insignis oliuae

sacra ferens? Nosco crines incanaque menta

regis Romani, primam qui legibus urbem

fundabit, Curibus paruis et paupere terra

missus in imperium magnum...

Кто это там, вдалеке, ветвями оливы увенчан,

Держит святыню в руках? Седины его узнаю я!

Римлян царь, укрепит он законами первыми город;

Бедной рожденный землей, из ничтожных он явится Курий,

Чтобы принять великую власть...

Первичный Юпитер и бесцветные создания, какими являют-

ся Дий Фидий и Фидес, не занимают первого уровня религиоз-

ной системы целиком.

Говоря о приверженности Нумы к Фидес, Плутарх, как мы

видели, присоединяет к этой богине Термина, бога, который,,

будучи сам межевым столбом, заставляет соседей уважать гра-

ницы владений друг друга. Для постоянно живущих рядом

друг с другом это не что иное, как привычная форма fides.

С другой стороны, одно заманчивое предание объясняет, как

и почему этот самый Термин в паре с другим персонажем,

Ювентой, ухитрился получить себе придел в храме Юпитера

Капитолийского.

Речь идет, по сути дела, о сотрудничающей паре, даже ко-

гда авторам, говоря о них, случается в зависимости от контек-

ста или для краткости упомянуть только один из двух членов.

Вот эта легенда (Дион, Галикарн., 3,69, 5—6; Флор, 1,7,9 и т. д.).

Когда Тарквиний решил поместить Юпитера на Капитолий, то

спросили у богов, владевших на холме храмами (fana) или свя-

тилищами (sacella), хотят ли они уступить место более высо-

кому божеству. Все боги, по толкованию авгуров, согласились,

кроме Ювенты и Термина. Толкователи божественных мыслей

объявили, что надо возрадоваться такому 'упрямству' contumacia:

упрямые боги будут гарантировать Риму, с разными

нюансами в зависимости от варианта, то, что выражено их

именами,— вечную молодость и постоянство местоположения.

Римляне возрадовались, и Юпитер дал навечно приют гостям,

этим пережиткам другой эпохи, в доме, где — Optimus и Maximus—

он объявлял свое абсолютное превосходство надо

всем.

Древнее, дороманское происхождение этой легенды в том,

что касается Ювенты, доказывается существованием в дохри-

стианской Ирландии версии, которая для верховного бога Да-

гда (Dagde) 41 просто кончилась хуже. Историзированное пове-

ствование показывает сначала Дагда, дарующего Tuatha De

Danann 'Племенам богини Дану', древним богам, гсиды' side,

холмы долины Войн, где они, обычно невидимые, будут про-

должать жизнь среди людей, захвативших остров; сам же он

берет во владение один из этих холмов. При разделе он за-

был бога по имени In Mac Ос, 'Юный Сын'42, своего собствен-

ного сына. Тот приходит к нему и просит дать себе пристанище

(дословно «ссуду» своего дома) на 'день и ночь' iasackt Id ocus.

aidche. Дагда понимает это как пристанище на ближайший день

и ближайшую ночь и принимает его. Но когда он по истечении

срока хочет выпроводить Мак Ока, тот объявляет, что получил

«день и ночь», т. е. все время. Дагда вынужден покинуть эти

места. Холм известен по легенде как «Дворец (или Дом) Мак

Ока». Это одно из представлений об Ином Мире или по край-

ней мере один из входов в него; там умершие ведут блажен-

ную жизнь. Мак Ок занимается и живыми, но не всеми. В со-

ответствии со своим именем в ссорах между «юными» и «ста-

рыми» он всегда выступает в поддержку первых. Когда друиды

предсказали Дару, что он погибнет, когда его дочь родит, раз-

ве тот не принял все меры предосторожности, чтобы его дочь

не встретилась с мужчиной? Мак Ок сам вступит с ней в связь,

и несущий опасность ребенок родится — правда, с кудрявой бо-

родой и с волосами длиной в два локтя, потому что друидам

удастся «связать» тело матери на девять лет43. Знаменитая

история Диармаита и Гранине, известная по ряду древних тек-

стов и по множеству баллад, является, по сути дела, историей

соперничества между «юными» и «старыми»44: старый Финн

женился на прекрасной Гранине, но ее похищает племянник

Финна Диармаит, приемный отец которого — Энгус (другое

имя Мак Ока); далее погоня, стычка, входе которой каждая из

сторон находит себе соответствующих помощников; в этом от-

ношении типичен текст, опубликованный К. Мейером: старуха,

посланная Финном, обещающим, что он сделает ее своей един-

ственной женой, предает Диармаита и устраивает ловушку сбе-

жавшим влюбленным, но в тот момент, когда Финн должен их

схватить, у берега появляется как добрый гений спаситель с

лодкой и подбирает их; этот человек, одетый в великолепный

золотой плащ,— Энгус, Мак Ок.

Ирландский политеизм сохранился только в романтизиро-

ванных легендах, где древняя теология его персонажей раство-

ряется. Здесь, однако, как и в целом ряде других случаев,

все-таки проступает система. Дагда, верховный бог, был гла-

вой Tuatha Ωέ Danann все время, пока эти боги «соответство-

вали моменту». Мак Ок, бог следующего поколения и покро-

витель юных, водворяется у него, таким образом вынуждая

его уйти. В этом отношении ход легенды обратен римскому

сюжету: Дагда, Добрый Бог, был на холме раньше, чем Юный

Сын, и Юный Сын изгоняет его навсегда, в то время как Юпи-