Захир ад-дин Бабур - Бабур-наме

обязательно пили; и теперь, остановившись там, тоже выпили.

[На следующий день] еще до рассвета я съел ма'джун и выехал; в тот день мы держали пост.

Поблизости от Бикрама мы остановились. На другое утро мы [решили] задержаться в этом

месте и поехали поохотиться на носорогов. Перейдя [реку] Сиях-Аб, протекающую перед

Бикрамом, мы построились в круг и двинулись по течению. Когда мы прошли некоторое

расстояние, нас догнал какой-то человек и сказал: «В небольшой лесок, неподалеку от Бикрама,

зашел носорог. Воины окружили этот лесок и стоят там». Мы во весь опор помчались к лесу.

Когда люди, окружавшие лесок, подняли шум, носорог выскочил и побежал в степь. Хумаюн и

люди, которые пришли с той стороны, никогда не видели носорога; теперь все вдоволь

нагляделись на него. Носорога гнали около куруха и выпустили в него много стрел; [в конце

концов], его свалили. Этот носорог ни разу не бросился как следует на человека или лошадь.

Потом убили еще двух носорогов.

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

199

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

Мне постоянно приходила мысль: «Что, если свести слона с носорогом. Как они будут себя

держать?» Теперь, как раз когда погонщики привели слонов, [из чащи] выбежал носорог и стал

напротив них. Погонщики погнали слона вперед, но носорог не побежал им навстречу и

бросился в другую сторону.

В тот день, когда мы остановились в Бикраме, я призвал некоторых беков и приближенных

вместе с писцами и казначеями и, назначив шесть или семь надсмотрщиков, послал их к лодкам

у переправы Нил-Аба, чтобы поименно переписать и сосчитать воинов.

Вечером я простудился и меня лихорадило. Простуда вызвала кашель, при кашле я плевал

кровью. Я очень испугался, [но], слава Аллаху, через два-три дня все прошло.

Выступив из Бикрама при [сильном] дожде, мы остановились на берегу реки Кабула. Из

Хиндустана пришли вести, что Даулат хан и Гази хан, собрав двадцать или тридцать тысяч

войска, взяли Киланур и намереваются идти на Лахор. Я поспешно отправил [к ним] Му'мин

Али таваджи с извещением, что мы идем быстрым ходом и что пока мы не явимся, не следует

начинать сражения.

Через две ночевки, в четверг, двадцать восьмого числа 491 того же месяца мы остановились

на берегу реки Синда. В субботу, в первый день месяца раби' первого 492, мы переправились

через реку Синд, перешли реку Каче-Кут и остановились на берегу.

Беки и казначеи, посланные к лодкам, доложили о численности людей, пришедших в

войско. Больших и малых, хороших и плохих, нукеров и не нукеров было переписано

двенадцать тысяч человек.

В этом году в долинах выпало мало дождей; в местностях, расположенных на склонах гор,

дожди были хорошие.

Для пополнения съестных припасов мы направились по склонам гор через Сиалкот.

Достигнув владений Хати Каккара, у реки, мы повсюдувидели много стоячей воды; эта вода вся

покрылась льдом, и лед был очень толстый. В хиндустанских землях такой лед редкость; мы

взяли его [только] в этом месте. За все время, что я пробыл в Хиндустане, я не видел больше ни

следов, ни признаков снега и льда.

Совершив пять переходов от Синда, мы после шестого перехода пришли к подножию горы

Балинат-Джуги, примыкающей к горе Джуд, и остановились на стоянке Бакиали, у реки.

Следующий день мы провели на этой стоянке, чтобы воины могли набрать припасов. В этот

день мы пили арак; Мулла Мухаммед Паргари рассказывал множество разных историй и даже

чересчур разболтался. Мулла Шамс тоже был докучливый рассказчик; начав какую-нибудь

историю, он до самого вечера не мог ее кончить.

Рабы, слуги и всякие люди, плохие и хорошие, которые уехали за съестными припасами,

миновав поля, бестолково и бессмысленно бродили по зарослям и горам, кручам и

труднопроходимым местам и потеряли нескольких воинов; Кичкина Тункетар погиб при этой

поездке.

Выступив оттуда, мы перешли вброд реку Бихат, ниже Джилама, и стали лагерем. Вали

Кизил, владетель уделов Бимруки и Акриада, оставленный для подкрепления в Сиалкоте,

прибыл и повидался со мной на этой стоянке. Я упрекал и укорял его за то, что он не [остался]

охранять Сиалкот, и Вали Кизил доложил: «Я отправился в свой удел; Хусрау Кукельташ, уходя

из Сиалкота, даже не уведомил меня». Оправдания Вали Кизила были приняты, и я сказал:

«Если вы не остались, чтобы охранять Сиалкот, то почему вы не пошли в Лахор и не

присоединились к бекам?» Вали Кизил смутился, но так как война была близко, я не обратил

внимания на его проступок.

С этой стоянки я послал Сейид Туфана и Сейид Лачина с запасными конями к лахорским

бекам, [приказывая]: «Не начинайте боя и соединитесь с нами в Сиалкоте или в Парсруре». Все

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

200

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

говорили: «Гази хан собрал тридцать-сорок тысяч человек, и Даулат хан, хоть он и старик,

подвязал к поясу две сабли. Они наверное начнут воевать». Я подумал: «Есть поговорка:

«Десять [друзей] лучше, чем девять». Чтобы дело не ушло из рук, пусть лахорцы присоединятся

к нам и будем воевать».

Я послал к [лахорским] бекам человека и, сделав один [переход] с ночевкой, разбил лагерь

на берегу реки Чин-Аб.

Свернув с дороги, мы проехали в Бахлулпур, это было государево владение. Крепость

Бахлулпура стоит на берегу Чин-Аба, на высоком яру. Это место мне очень понравилось, и я

задумал перевести туда [жителей] Сиалкота. Если пожелает Аллах, когда будет время, я их

переселю.

Из Буахлулпура мы вернулись в лагерь на лодке. Состоялась пирушка. Некоторые пили

арак, иные – бузу, а другие ели ма'джун.

Из лодки мы вышли позже молитвы перед сном и в шатре тоже немного выпили. Из-за

лошадей мы провели один день на берегу реки и дали коням передохнуть. В пятницу,

четырнадцатого числа 493 того же месяца, мы стали лагерем в Сиалкоте.

Всякий раз, как мы ходили в Хиндустан, Джаты и Гуджары в несметном, бесчисленном

множестве приходили с гор и равнин угонять быков и буйволов. Эти несчастные творили

всевозможные бесчинства и злодейства. Раньше это были чужие земли и мы не особенно

прижимали и притесняли их, но теперь, когда все эти области стали нашими, [их обитатели

снова] принялись за прежние дела. У Сиалкота они вдруг с криками напали на голых, раздетых,

бедных, несчастных людей, которые направлялись в лагерь, и ограбили их. Бесчинствующих

усмирили, и я велел разрубить двоих или троих из них на куски.